Сергей Наумов - Искатель. 1981. Выпуск №1 Страница 47

— Еще чего выдумал! Меня гости ждут!

Роман вздохнул:

— Эх, Ларка, Ларка, первая ты моя любовь…

— Ничего, авось не последняя. Ариведерчи, Рома…

Все машины были в разгоне, и на задержание Фонарева мы с Рябчуном отправились пешим ходом. Рябчун пышет гневом.

— Нет, ты подумай, каков подлюга! Втерся в семью таксиста, стал там своим человеком… Такого криводушия я, Дим Димыч, еще не встречал: пырнуть Носкова в живот и через полчаса преспокойно разговаривать с его матерью, утешать ее, сочувствовать… Откуда это у него?

— Откуда лжецы и лицемеры? С неба не падают, сами выращиваем. В семье: «Сделаешь уроки, Ромичек, заработаешь рубль. Только папе ни слова, ладно?» В школе: «Портишь ты нам, Рома, отчетность своими хилыми знаниями. Надо бы тебе поставить двойку в четверти, ну да так уж и быть…»

Мы опоздали на самую малость. Рябчун растерянно крутит головой, оглядывая пустую площадку перед домом.

— Здесь обычно стоит его мотоцикл… Неужели удрал?

Что ж, не исключено. Если он видел меня с Лаурой, слышал, о чем мы говорили… Надо разыскать Лауру, она живет в этом же доме.

На длинный и требовательный звонок открывает сама Лаура. Она даже не удивляется при виде меня, и поэтому разговор складывается как нельзя лаконичней.

— Где Фонарев? — спрашиваю я.

— Драпанул!

— Куда?

— На Дальний Восток!

— Лаура, нельзя ли посерьезней?

— Ладно, чего там темнить, все равно узнаете. Ромка отправился к своей бабушке.

— Где она живет?

— Где-то в Белоруссии…

— Давно уехал?

— Минут… пятнадцать, двадцать назад.

— Лаура, мне нужно срочно позвонить. Телефон у вас есть?

— Да, но…

— Андрей Петрович, доставайте машину, я сейчас вернусь! Идемте, Лаура!

Девушка нервно передергивает плечиками, не оглядываясь, входит в прихожую. Мы появляемся в самый разгар веселья. К нам выскакивает кругленький лысенький коротышка и принимается вопить дурашливым голосом:

— Ларочка, любовь моя, наконец-то! А это кто? Пополнение? А бутылек где? Без вступительного взноса не принимаем…

Я вежливо отстраняю толстячка-бодрячка и прохожу в комнату. Навстречу поднимается недовольная хозяйка.

— Кто вы такой и что вам здесь надо?

Я вынимаю свою книжицу.

— Инспектор угрозыска Агеев. Мне нужно срочно позвонить. Вы разрешите?

— О, пожалуйста, пожалуйста, — захлопотала хозяйка. — Мы всегда рады помочь нашей родной милиции…

Набирая номер, я неприметно осматриваю собравшуюся компанию. Мое внимание привлекает рыжеватый мужчина с тонким хрящеватым носом, немного свернутым набок. Он сидит, уткнувшись в тарелку и не поднимая глаз. Ба, да ведь это Танцор, он же Станислав Лабазин! Теперь следователю будет легче протянуть ниточку между участниками концерна: Валет — Лаура — ее мать — Танцор… И о содержимом пакетов теперь легче будет узнать.

На другом конце провода поднимают трубку:

— Дежурный по городу капитан Удалов!

Волоча за собой шнур, выхожу в соседнюю комнату, прикрываю дверь.

— Говорит инспектор угрозыска лейтенант Агеев. Полчаса назад бежал на мотоцикле Роман Фонарев, подозреваемый в тяжком преступлении. Мотоцикл «Ява» номер двадцать четыре семьдесят шесть ЛАВ. Наиболее вероятное направление: дорога на Вильнюс — Минск.

— Сигнал принят, лейтенант! Даю команду перекрыть город!

Я спускаюсь вниз, прыгая через три ступеньки. У подъезда меня ждет Рябчун, чуть поодаль вижу новенький «Жигуленок» цвета «белая ночь».

— Поехали, Дим Димыч. Это наш автодружинник Рихард Зилберг. Готов ездить с нами хоть всю ночь.

Я усаживаюсь рядом с мускулистым крепышом, одетым совсем по-летнему, даже ворот рубашки нараспашку, и машина рывком трогается с места. Видно, Рябчун уже ввел Рихарда в курс дела.

На Минском шоссе нас перегоняет машина с голубым маяком-мигалкой. Взвывает сирена, и машина исчезает за поворотом. Во мне просыпается извечный азарт — любой ценой обойти соперника. Наверное, это гнездится в человеческой натуре с первобытных охотничьих времен, когда вырвавшийся вперед отхватывал лучший кусок мамонта.

— Гони, Рихард! Я отвечаю!

Водитель прибавляет газу, и вскоре мы обгоняем машину ПМГ. Движение на шоссе незначительное, встречных машин мало. Стрелка спидометра переваливает за сто тридцать.

— Рихард, здесь есть боковые дороги?

— Я этот район плохо знаю. Если он учуял погоню, непременно попытается свернуть.

— Думаю, о преследовании он пока не подозревает. А впрочем… Андрей Петрович, смотрите внимательней, нет ли где съезда с основной магистрали?

Рябчун припадает к окну, я тоже до рези в глазах всматриваюсь в осеннюю темень.

— Вот он, ваш гонщик, — неожиданно извещает Рихард. — Жмет на всю катушку!

Внезапно сзади снова слышится звук милицейской сирены. Видно, водитель ПМГ не смог снести оскорбления, нас догоняют.

Звук сирены заставил мотоциклиста оглянуться. По-видимому, он понял, в чем дело, выжал ручку газа до отказа и мгновенно скрылся из глаз.

— Давай, Рихард, жми! — подхлестывает Рябчун. — Уйдет ведь, бродяга!

Минут через десять проскакиваем небольшой сосновый лесок, въезжаем на деревянный мост.

— Стой, Рихард! Кажется, авария!..

Мы выскакиваем из машины и видим — с правой стороны моста перила сломаны. На воде, готовый вот-вот погрузиться, покачивается шлем мотоциклиста.

— Неужели утонул? — встревоженно спрашивает Рябчун.

Я вытираю испарину — ну и вечерок! Что это: несчастный случай или самоубийство? Скорее всего второе. Даже если мотоциклист упал в воду случайно, он вполне успел бы выбраться.

Из подъехавшей патрульной машины выходит майор Ершов, которого я неплохо знаю.

— Что, Дим Димыч, упустил преступника? Это тебя бог наказал — не будешь перегонять нашу «канарейку». — Подсвечивая фонариком, он внимательно рассматривает следы на мосту. — Так, говоришь, утонул беглец? Всякое бывает, Дим Димыч. Мы тут с тобой оплакиваем безвременно усопшего, а покойничек — вполне возможная вещь — сидит в соседнем лесочке и посмеивается в кулачок. Бойко, Круминь, Лысак! Возьмите фонари и прочешите вон те кусты! Далеко он уйти не мог…

Милиционеры двинулись в указанном направлении. Не прошло и получаса, как на мосту в сопровождении конвоя появился взъерошенный Фонарев.

— Нервишки у мальца не выдержали, — докладывает Лысак. — Сидел бы тихо, может, мы и прошли бы мимо. А он как вскочит, как побежит. Да где ему от Бойко оторваться, когда у того первый разряд.

— Не суйся в волки, коли хвост собачий, — бурчит Ершов.