Виктор Сафронов - Пилигрим Страница 47

Хитрость была следующей. Если ребята пасут меня, аки агнца на тучных пастбищах и кроме всего прочего дают возможность получать странные посылки, с неведомым для них наполнением, то ежу понятно, что неспроста после почты, я посещаю банк. Ну, не кофе же я туда хожу пить.

Поэтому получать посылки, мне дают. Однако совсем необязательно, что после этого дадут возможность попользоваться деньгами находящимися в них. Время покажет. И если это так, то сейчас хоть побалую себя игрой в бойскаута.

Нетерпение многих я понимаю.

При чем здесь все эти ненужные подробности.

Где действие? Давай «action»…

Потерпите. Не следует, так резво торопить события. Ничего хорошего от спешки не бывает… Из-за вас я должен от повествования переходить к назидательным нравоучениям.

Ну, вот. Доигрались. Пришли к опасной, хотя и интересной точке. Опасной, понятно, для меня, а не для читателя, удобно устроившегося у окна автобуса…

Примерно, на шестой или седьмой подход к окошку выдачи корреспонденции «до востребования» попытка вновь была засчитана. Получил очередную солидную партию пакетов.

В последней отправляемой мной, практически с берега Каспийского моря партии, одна из бандеролей была мною помечена. Чисто механически, на обороте черканул слово «coda». Привычным отработанным за последнее время движением, я сгреб все полученное до кучи… Стал просматривать, пытаясь эту самую метку отыскать. Нашел. Порадовался, что все прибыло и больше мне сюда можно будет не ходить…

Поднял рюкзак с пола… Еще чуть-чуть довернуть плечом и сбросить сокровища в заплечный мешок…

В этот момент, меня не очень дружески толкнули, скажу больше, пребольно ударили под локоть… Возмущенный таким хамским к себе отношение обернулся, чтобы высказать грубияну все, что я о нем думаю… Возможно даже пожелать ему провалиться в преисподнюю…

Рядом народу было много, но все как-то больше занимались своими делами и на меня не обращали особого внимания.

Мистика?

Она, драгоценная.

Она, заступница и благодетельница не заставила себя долго ждать.

Как-то до сегодняшнего дня все слишком гладко и спокойно получалось. Закрыв раскрытый от удивления рот, до меня наконец-то дошло. Это ангел-хранитель, довольно фамильярно похлопал меня по плечу. Мне даже показалось, что он из толпы погрозил мне пальцем и покрутил им же у виска.

Стал я быстро осматривать обстоятельства возникновения всей этой кутерьмы… И тотчас обнаружил причину. Один из пухлых конвертов, принадлежит кому угодно, кроме меня…

Спору нет. Пакетик был очень похож на те, которые я отправлял в свой адрес. Но не мой. Я тогда очень торопился и клеем на бумагу ляпал, как придется и в больших количествах… А на этом, очень аккуратный стык. Повертел его в руках. Адрес, вроде мной написан. Штемпеля на месте. Но, побей меня бог, не мой.

Вот здесь я вздрогнул по настоящему. Со всеми сопутствующими такой дрожи элементами. С лихорадочным, испуганным зырканьем по сторонам и подозрением в каждом человеке басурмана.

Пришлось в аварийном порядке вспоминать заветы мамы дорогой. Ее волнения за меня сорванца — с уголовным будущим по поводу того, что хватал я чужие игрушки (жили бедно, но весело, поэтому своих игрушек не было) и тайком складировал их дома у нее под супружеским ложем. Очень вовремя заныли филейные места, по которым я бывал нещадно бит за свои милые детские шалости, самым обычным солдатским ремнем, своего старшего брата.

Уроки детства моего босоного не прошли даром. Братские прививки солдатским ремнем оказали самое благотворное воздействие. В чем я убедился через пару минут.

Лихорадочно забросив рюкзак с поклажей на спину, и схватив этот пакетик, замирая от ужаса и страха, я торопливо вышел из здания. Тут же, как можно незаметнее и быстрее, постарался засунуть его в рядом стоящую бетонную мусорную вазу.

Сам легким кошачьим прыжком скок за колонну. Жду. Не успел дух перевести и достать сигареты, как оттуда довольно солидно рвануло. При чем, так солидно, что легкая форма контузии со всеми вытекающими симптомами была написана на моем лице. Другим, проходящим в этот момент мимо эпицентра взрыва, повезло меньше.

Стенки у вазы оказались прочные. Взрывная сила ушла вверх. Но пару десятков мирных граждан, все же было ранено или контужено. Судя по тому, как они лежали вокруг места взрыва, некоторые из них пострадали достаточно серьёзно. Уточнять и высказывать соболезнования времени не оставалось. Пора было незаметно отсюда сматываться.

Чуть ссутулившись и припадая на левую ногу, я торопливо покинул место происшествия.

Хорошо все-таки, что полученную бандерольку я себе на спину в рюкзачок не положил. Будь она там, сейчас из меня получились две бесформенные, человеческие половины. Так сказать деление глупых биологических клеток и вместе с ними клонирование человека путем «пластида» и взрывной силы.

Иду, глядя независимо перед собой, а ноги предатели выдают — подрагивают.

Я прямиком в приглянувшиеся банки. Но хоть и торопился я быстрее быстрого. Но заставил себя пройти весь банковский маршрут по очереди через все их конторы. Задерживаясь в каждой из них равное количество времени. Даже там где складировал свои главные посылки, не задерживался дольше, чем в других.

Хорошо, что это была последняя партия корреспонденции.

В каждом из банков, я доставал из рюкзака разную ерунду и складываю в банковский ящик.

Там же. В каждом из банков прошу пригласить управляющего, с которым провожу переговоры о переправке данного запечатанного ящика, в какой-нибудь банк по моему указанию. На всякий случай объясняю, что здесь наличные деньги.

Даже обидно…

Перед тем как начинать нормальный разговор. В каждом из трех кредитных учреждений меня сперва поднимали на смех и стыдили, говоря, что это солидный банк с прекрасной репутацией, а не замызганная, московская почта… Я не спорил. Но на меня смотрели как на умалишенного. И в самом деле, ложи деньги на карточку, карточку в карман. И гуляй, сколько хочешь. Наличные-то зачем?

Однако, стоило заговорить об оплате за подобную услугу, как все сразу становилось на место. Все насмешки исчезали. Лишние вопросы испарялись. Мы улыбались и становились самыми близкими друзьями на свете. В конце разговоров о дружбе, остановились на сумме, от тридцати до пятидесяти тысяч долларов (я начинал дружить с десяти).

Подсчитав столбиком на бумажке: тридцать, тридцать и сорок тысяч. У меня получилось не так много — всего сто двадцать тысяч.