Кир Булычёв - Искатель. 1997. Выпуск №1 Страница 48

Алрат гневно посмотрел на него.

— Какое это имеет для нас значение, если на Саркене приземляются 50 кораблей, лишь бы один прилетел сюда. Одного достаточно — одного корабля, способного увезти одного хорошо подготовленного телепата. После этого все их ракеты примчатся сюда.

Гул слышался за столом совещаний, пока Фернит не прекратил его фразой:

— Все согласны с планом Алрата?

— Это лучше всего, — ответили все.

— Тогда это — мой приказ, — Фернит обратился к Куиту: — Прикажи радистам передать мысль о двойном перелете тайно, без остановки.

«Нам придется остановиться, когда мы достигнем противоположной стороны солнца», — мысленно прикинул тот, неосторожно забыв, что может быть «услышан». Поймав его мысль, Фернит покраснел и взревел:

— Идиот, ты думаешь я этого не знаю?! Даже будучи грудным ребенком я знал, как расстояния между планетами влияют на наши возможности. Почему даже эти тупые двуногие могут понять?.. — он остановился, соображая, куда завел его гнев. За столом воцарилась тишина. Жуткая, мертвая тишина.

Ронсед отбыл уже половину своей двадцатисемилетней ссылки в Восточной Пустыне. Проклятое красное солнце висело в небе, и слабый ветерок пересыпал сухой красный песок. Сидя у окна, он рассеянно смотрел на до смерти надоевший ему пейзаж.

В то утро планетарная нейростанция объявила ограничения на воду, первый признак приближающегося конца. Теперь на одного человека приходилась строго отведенная порция воды в сутки. На той планете двуногих много воды, там ее больше, чем земли. Этот факт был известен прежде, чем появился телескоп, способный подтвердить это. Они получили информацию из мыслей двуногих. Телеприборы дают возможность наблюдать безжизненные миры или те, мысли которых нельзя уловить, таких как Саркен, например. Они практически ничего не знали о Саркене или других подобных планетах, пока они не извлекли мысль о создании телескопов и спектроскопов из мозга двуногих. К сожалению, двуногие чересчур умны в своем роде, чуждом роде — слишком умны, чтобы чувствовать себя здесь спокойно.

Поудобнее устроившись в кресле. Ронсед взялся за нейрофон и стал ждать вечернего сообщения. Он уже давно не видел ни одного живого существа, передачи новостей из города были его единственной возможностью услышать чье-то постороннее мнение. Это было последним ударом тех, кто закрыл ему путь к переселению. Он все сильнее уставал от одиночества, и в конце концов решил, что смерть — куда меньшая утрата.

«Если бы у Фернита и Куита хватило ума связаться с двуногими, вместо того, чтобы влиять на них исподтишка, если бы они предпочли сотрудничество владычеству, еще могла бы быть какая-нибудь надежда. Но теперь…»

Он мрачно ухмыльнулся, нейрофон щелкнул и начал передавать: «Шесть дней назад восемь космических кораблей стартовали к Саркену, и один — к нашей планете. Ни один из них нам еще не виден, но мы получили эти сведения из умов двуногих, которые наблюдают за полетом из своих более мощных телескопов. Корабль, направляющийся к нам, уже недалеко и приземлится здесь очень скоро. Мы держим нейростанцию в полной готовности!»

Ронсед покрылся испариной. Телепатическая волна отдавалась в глубине его мозга, пока он ждал продолжения. Он посмотрел на свои передние щупальца, как будто видел их впервые. Их присоски увлажнились, по ним пробежала дрожь.

После длительного молчания передача возобновилась: «Теперь мы можем наблюдать, как приближающийся корабль пересекает орбиту ближайшей к нам луны. Любопытно, что мы не можем прочитать мысли пилота, несмотря на то, что его возбуждение должно было бы передаваться достаточно явственно. Это скорее всего потому, что корабль, нагруженный кониумом, может иметь защитный эффект.»

«А может быть потому, что там нет никакого пилота», — добавил про себя Ронсед, — «никого, кроме робота». Он попытался остановить дрожь, но не смог.

Опустилась ночь, а он все еще сидел там в полной темноте, когда нейростанция снова обратилась к притихшей в ожидании планете: «Мы ведем нашу передачу из подвижной станции. Корабль двуногих вот-вот приземлится к северу от города Калтрака. Вот он блестит на солнце. Те, у кого есть селектрофоны, могут подключиться и увидеть эту картину моими глазами.»

Ронсед нажал кнопку, закрыл глаза и увидел далекую картину. Это была радужная, похожая на мираж картинка. Огромный светящийся цилиндр несся над песками прямо на наблюдателя. Приземляясь, он вспахал громадную полосу земли, и пыль медленно оседала вслед за ним. Показались два телепата, они бежали к кораблю, готовые взять под контроль его экипаж. Ронсед различал нашивки на униформе ближайшего к нему телепата, было заметно, как тот сутулился. Когда картинка приблизилась, Ронсед смог разглядеть полосы космической пыли на корпусе ракеты и ряд объективов видеокамер и надпись из трех слов. Он постарался прочитать замысловатые, необычные буквы надписи. Там было написано: «ПОДАРОК ОТ ДЖО».

Ронсед вскочил, открыл глаза и перестал видеть сцену, происходящую на другой стороне планеты. Какое-то мгновение он смотрел в темноту за окном, а через секунду весь горизонт залило ослепительным белым светом. Он потянулся щупальцами к глазам, чтобы закрыть их. Но это ему не удалось.

И щупальца, и глаза, и комната, в которой он находился, и вся земля вокруг, по существу, вся планета Марс превратилась в огромное, бурлящее скопление взбесившихся атомов, всего за каких-нибудь две с небольшим секунды.

Двуногие разрешили проблем.

По своему.

МИР КУРЬЕЗОВ

После чего в Англии отказались от эшафотов

История знает немало случаев, когда осужденному преступнику удавалось обмануть правосудие и вбежать законного наказания. В их числе — англичанин Джон Ли, за убийство и несколько разбоев приговоренный к повешению. 23 февраля 1385 года он трижды поднимался на эшафот тюрьмы Экзетер — и все три раза выходила из строя щеколда, отпускавшая подставку под ногами приговоренного. После каждой неудачи недоумевавший палач возвращал осужденного в камеру смертников и вызывал инженеров, снова и снова проверявших злополучную щеколду. К их удивлению, в отсутствие приговоренного механизм работал исправно.

На следующий день смертный приговор Джону Ли был заменен на пожизненное заключение. А еще через двадцать два года преступника амнистировали, после чего он эмигрировал в Америку, где жил безбедно и умер естественной смертью.