Антон Дождиков - Броненосец в «Потёмках». По канонам жанра: старая добрая «космическая опера» Страница 5

Пират невозмутимо, как будто не под дулами орудий, продолжил:

– И обсудить с ним перспективы валютных свопов на Лирянский диргем с номинацией в имперских рублях…

– Прекратите паясничать, капитан! – взорвался Циммерлинг, одновременно давая знак журналисту на прекращение трансляции:

– Скоро члены окружного суда будут разбирать ваши делишки!

Камера! Стоп!

Шарли Горт больше тридцати лет занимался журналистикой. «Прямая» голотрансляция велась с пятисекундной задержкой. Известная комбинация жестов – и в эфир пошли рекламные сообщения.

До следующего сеанса программа будет заполнена инфографикой и нарезкой из голо-роликов, отражавших деяния пирата. Для офлайн-передачи будет не грех воспользоваться иллюстратором реальности: убрать шероховатости видео и изменить диалоги. Истина, она ведь так относительна!

«А связи главы финансового дома Циммерлинг с криминалом стоит проработать, – про себя отметил Шарли. – Может получиться ох какая бомба, разумеется, когда поменяется политическая конъюнктура!»

Миниатюрная камера, встроенная в веко журналиста под видом родинки, продолжила работу. Теледроид, беспомощно опустив лапки, отвернулся в угол.

– Пользуясь присутствием прессы, я заявляю официальный протест! – перешел в атаку О'Хара:

– «Обелиск» – частное торговое судно. Мы везем задекларированный Лирянской таможней груз. Оружие применено для самообороны.

Тут старший помощник, доведенный до белого каления, нарушая все нормы этикета и переговоров, вышел вперед и как выстрелил:

– Мерзавец, если ты не деактивировал контур вооружения, ты – труп, а твой корабль мы разберем по косточкам!

Старпом, прерывая возможные слова возражения капитана и других офицеров, продолжил:

– К левому шлюзу подходит штурмовой бот. Все, кто не на штатных местах, должны собраться в носовом трюме! Личное оружие разрядить и положить на пол! По не выполнившим условия – огонь на поражение! – в конце его голос сорвался на визгливый фальцет.

– Хорошо, мы сдаемся! – абонент произвел несколько манипуляций на контрольном пульте, и изображение на экране пропало.

– Отличные источники у вас, капитан Циммерлинг! Даже боюсь вновь спросить, откуда такие данные? Разумеется, не для камеры. – Поинтересовался журналист.

– Оттуда! – Фредерик благоговейно воздел взгляд к потолку, одновременно давая понять, что для Шарли здесь ничего не светит.

Большая политика.

Охота за пиратом стала неплохим развлечением от скуки для дальнего патруля. Капитан, несмотря на заступничество родственников, был сослан на периферию за одну крайне нелицеприятную для конфедерата историю. С гендерным «душком».

Почти год он пережидал время и набирал рейтинг для последующего «триумфального» возвращения в центральные миры Галактической Конфедерации.

Распределение должностей и важность персоны в этом государстве определялись не только ее навыками и способностями, но и медийной представленностью и значимостью произведенных ей информационных поводов.

Второй месяц Шарли Горт неотступно следовал за капитаном, выполняя редакционные задания и получая бонусы от Дома Циммерлинг за каждый репортаж. Фредерик и так служил его основным источником новостей. Потому как на периферии не происходило никаких значимых событий. Ну, за исключением, быть может, предстоящего слета сторонников интерпланетной любви.

Занятная будет картинка: люди, иные расы и формы жизни… с их вечным инстинктом к размножению…

– Айн момент, можно финальный кадр? – Шарли Горт подозвал теледроида и обратился к Циммерлингу:

– Господин капитан, будет ли суд над пиратом справедливым?

– Естественно, мы же не имперцы… и не их заклятые друзья – Советы! – рассмеялся капитан:

– О’Хара и его приспешники будут подсудны гражданской администрации в ближайшей системе… Э-э-э, как ее там, всегда путаю русское название… «Потомки»?

– Трехгорье, – поправил старший помощник, – и это неофициальное наименование.

– Роль военных будет лишь номинальной. И к разбору злодеяний пирата мы привлечем независимых судей и экспертов из разных стран. – Доходчиво объяснил Фредерик.

– С вами были капитан Циммерлинг и Шарли Горт, «Клаату барада никто». Помните, наши души – в ваших руках, ваши чувства – в наших сердцах!

Запись окончена.

Зеленые глаза-огоньки кибероператора померкли. Журналист вытер рукавом скопившийся на лбу пот.

– А не пропустить ли нам по стаканчику мурсальского, герр капитан?

Глава 2

Республиканский крейсер, грациозный, с изящными обводами, смотрелся более эффектно на фоне приземистого «Атаульфа».

Два корабля почти одновременно вышли из гиперрежима и направились в точку прибытия, отсалютовав друг другу сигнальными лазерами. Суда с интервалом в несколько минут проследовали по створу прохода в астероидном поле ближе к планете.

По неписаным правилам, уже на геостационарной орбите капитанам считалось необходимым нанести визит вежливости друг другу.

Вопрос заключался в одном: кто к кому?

Отношения между Республикой и Конфедерацией определялись как не то чтобы союзнические, но скорее, умеренно-положительные, насколько это вообще возможно в случае с капиталистической олигархией и революционной диктатурой искусственного интеллекта.

Крейсер «Варяг». Название – дань памяти о далеком земном предке. Масса покоя в полтора миллиарда тонн. Главный калибр – смешанный, 6 и 8 дюймов. Высокая скорость и дальность перемещения – все это делало корабль превосходным инструментом для стремительных атак и патрулирования подконтрольных территорий, но только не для эскадренного боя.

Тяжелой броней были прикрыты лишь отдельные важные узлы и элементы конструкции. Остальная защита – разнесенная, меньшей толщины – охватывала не весь корпус.

До Революции «Варяг» считался одним из самых быстрых кораблей в Имперском Звездном флоте. Во время катаклизма экипаж, отказавшись играть роль палачей, в числе первых перешел на сторону восставших.

Бронепалубный крейсер, с его населением в семнадцать тысяч матросов, офицеров и революционных роботов, возвращался из похода по Дальним рубежам, где демонстрировал силу молодой Республики. От форпоста к форпосту, от одной колонии или дружественной системы к другой, пару раз приняв участие в отражении пиратских набегов и мелких стычках.

Команде предстояло переправить несколько находок, артефактов примитивных цивилизаций, в Музей научной истории атеизма на Кондуите.

Рутина дальнего патруля выматывала. Отсюда – мелкие нарушения дисциплины.

Пока политкомиссары смотрели на все сквозь пальцы, точнее говоря, не повышая тактовой частоты процессора.

Матросы зубоскалили. Офицеры штудировали революционные книжки. Роботы молчали или читали староземную классику научной фантастики – настоящий фетиш для искусственных интеллектов.

Дежурные навигаторы в рубке весело переругивались с парочкой лоцманов на стационарном спутнике.

На орбите царила обычная суматоха: многочисленные мелкие грузовые корабли, и местные, и пришлые, деловито сновали туда-сюда.

Всплеск огоньков на радаре.

Столбцы цифр.

Определена примерная масса пришельца. Немаленькая!

Неожиданные возмущения на экране, означавшие прохождение через пояс астероидов крупного объекта, заставили капитана «Варяга» начать переговоры с планетарным диспетчером.

Кто-то прибывал в систему. Большой и тяжелый. Но кто же это был?

Напряжение нарастало, распространяясь волнами от боевой рубки до самых потаенных трюмов.

Как-то сами собой стихли веселье и праздная кутерьма. Роботы выходили из режима ожидания. Офицеры заняли боевые посты согласно штатного расписания.

Александр Железнов лежал на койке в крохотной арестантской каюте. В руках офицер держал томик староземного автора.

Тяга к древним книгам и эстетике дозвездной эпохи получена им от матери – интеллигентки в «тридцать третьем поколении», волею судьбы оказавшейся замужем за революционным комиссаром.

«Космический корабль размером со столичный мегаполис и экипажем свыше миллиона человек – пожалуй, слишком… – он пролистал несколько страниц малоизвестной книги тысячелетней давности. – Но техника боя верная, а насчет всего остального… „Ложных даров“ следовало бояться во все времена!»

«Тяжеловато для понимания, такое чтиво наводит на грустные размышления о прошлом!» – взгляд лейтенанта невольно соскользнул на висевшую над книжной полкой подкову.

Древний грубый кусок металла в консервирующей мастике. Три дырки, три замятых гвоздя с одной стороны. С другой – поистершаяся надпись. Остались лишь неровные буквы – «О», «В», «Ы» – и точка. Семейный раритет. По преданию, еще с Земли. Память от отца.