Александр Бабчинецкий - Тайна Пещеры волшебников. Повесть Страница 5

Через два дня путешествия мы дошли до необходимого нам майяского города. И сразу в моём сознании возникла фраза Стефенса, которую старательно переписывали многие авторы: «Развалины города лежали перед нами словно корабль, потерпевший крушение посреди моря, его мачты сорваны, название стёрто, команда погибла, и никто не знает, откуда он приплыл, кому принадлежал, как долго был в пути, что послужило причиной несчастья!»

Эволюция от городов храмовых пирамид и календарных стел, от городов, которые были центрами почитания богов и священного календаря к метрополиям, служившим прибежищем не только для богов, но и для людей, пусть даже они были «голубой крови», завершилась именно здесь, где-то в конце первого тысячелетия. И самым наглядным отражением «очеловечивания» майяских городов является этот четырёхэтажный дворец. Я определил основные размеры «корабля, потерпевшего крушение» в лесах. Ровно 150 шагов в длину, то есть 85 метров. Над «корпусом корабля» возвышаются ещё три «палубы».

Основной жилой частью, вероятно, была первая ступень индейской пирамиды. До сих пор можно посетить ряд помещений, особенно с западной её стороны. В остальном первый этаж сильно повреждён, и прежде всего – задняя, северная его сторона. Тем не менее я беру на себя смелость утверждать, что в первом этаже, в основной жилой части дворца, находилось 52 помещения. все они имели дверные проёмы, в центральное же помещение вёл своего рода парадный вход, разделённый посредине массивной колонной.

Некогда весь дворец был покрыт яркими красками. Они сошли. Над вершиной пирамиды кружит одинокая птица. Может быть, с высоты она видит и другие дворцы обезлюдевшего майяского города, которые нам одним, скорее всего, уже не отыскать в девственном лесу. Он был дейсвительно девственный. Казалось, сюда не ступала нога человека. В зарослях стоял запах гниющих растений. Опавшие листья, красные и жёлтые, такие яркие, как будто их только что обрызгали свежей краской, устилали землю. Они становились заметны, только упав с деревьев, на ветвях же терялись среди буйной зелени.

Деревья различной высоты образуют в сельве три чётко различимые яруса. В нижнем ярусе, или подлеске, деревья достигают двадцати метров в высоту, образуя непроходимые дебри с характерным гнилостным запахом, куда едва проникает луч света. Это плотно сбитая масса деревьев, мёртвых стеблей, высохших и полуистлевших стволов. Сквозь это хаотическое нагромождение, спотыкаясь, увязая и оступаясь на каждом шагу, продирается человек. Второй ярус образуют деревья до сорока метров высотой. Их кроны пробиваются к свету. Это – залитая солнечными лучами крыша джунглей. Вершины самых могучих деревьев, достигающих 80 метров в высоту, образуют третий ярус. Эти деревья растут на некотором отдалении друг от друга. Здесь свободно летают и строят гнёзда жители воздуха – птицы. Меньше остальных населён средний ярус сельвы, ибо обезьяны и пресмыкающиеся обитают в подлеске, ближе к земле. Температура воздуха поднимается до сорока градусов. В таком климате произрастают гигантские деревья со стволами до семи метров в диаметре. Примерно семи метров достигает и слой растительных остатков на почве.

Я уже говорил, что древние жители этих городов везде строили чультуны – водоёмы, ибо жаркий климат здешних мест требовал большого количества воды.

Последние часы пребывания в развалинах немного омрачились неприятным случаем, произошедшим с отцом. Он чисто случайно обнаружил индейскую цистерну. И решил спуститься вниз, чтобы взять образцы каменной кладки. Когда через отверстие в проломанной стене отец вошёл в высохший резервуар, дорогу ему преградила огромная гремучая змея. Что делать? Змея уже подняла голову, глаза её позеленели, пасть раскрылась, хвостом она вызванивала отходную своей жертве. Схватив тяжёлый кусок обвалившейся кладки, мужчина со всей силой швырнул его в пресмыкающееся, которое готовилось к нападению. В голову он не попал, но перебил змее позвоночник. Она ещё раз попыталась поднять голову, но два других куска обвалившейся стены добили её.

Я в это время, вопреки просьбе отца не удаляться друг от друга на большое расстояние, увлёкся рассматриванием украшений маски бога Чака. А чуть далее увидел постройку, напоминавшую известную в Чичен – Вьехо прославленную «Иглесию» (по-испански «церковь»). И всё-таки я решил выполнить обещание отцу. И когда я нашёл его, он благополучно выбрался из каменной цистерны. А тогда рассказал о случившемся с ним.

– Наверное, и на смертном одре не забуду встречу с этой мерзкой тварью, – дёрнув плечом, прошептал отец. – Вспомнилась даже старая кобра из произведения Киплинга10.

После всего пережитого мы уже не смогли более заниматься изучением майяских построек. Поняли, что наши организмы требуют нормального заслуженного отдыха. Поэтому мы почти за весь день единственный раз основательно подкрепились. И после полуторачасового бодрствования во взаимных беседах незаметно для себя, наверное, одновременно отправились отдыхать.

Глава VI

Сельва по-своему прекрасна, особенно ранним утром. Лучи солнца проникают до середины второго яруса. Воздух ещё не накалён, и слышно пение птиц, пронзительное звучание цикад, кваканье древесных лягушек и крики обезьян – ревунов. Каждый представитель фауны в тропических джунглях имеет свою чёткую ограниченную зону жизни. Хозяевами всего леса можно считать, пожалуй, красных муравьёв – листорезов, проложивших миллионы дорог в траве, чтобы заготовлять листья в своих подземных кладовых. А вот четырёхсантиметровые чёрные муравьи живут только около воды – ручьёв, рек, озёр. Они строят жилища в виде конусообразных, остроконечных пирамид с искусно закрываемыми входами. Даже сильные потоки воды не могут проникнуть в муравейник.

Подземный мир леса принадлежит броненосцам, живущим в глубоких норах. Их можно найти по горкам выброшенных из них старых листьев. Индейцы охотятся на броненосцев исключительно ради белого нежного мяса и панциря, используемого для изготовления сувениров и музыкальных инструментов. Броненосцы легко приручаются и часто становятся живой игрушкой для детей.

Последнюю информацию путешественники узнали на четумальском рынке, разговорившись с продавцом местных сувениров, которых индейцы цельталь производили и продавали великое множество.

– Я думаю, здесь нам уже делать больше нечего, – после сытного завтрака подытожил отец, когда перебрал все материалы, собранные в этом заброшенном городе. – Пора отправляться обратно. Теперь наш путь лежит на северо-восток в самый блестящий майяский город, в город городов майяской истории и архитектуры.

– В прославленную Чичен-Ицу? – с затаённой радостью в голосе спросил Уолтер.

– Да, – подтвердил сэр Джеймс. – Именно там я надеюсь найти то, чем можно будет привлечь внимание географов и археологов западного побережья страны.

Наверняка тот, кто когда-либо путешествовал по джунглям Юкатана, на себе испытал все прелести лесной жизни. Спать приходилось неведомо где. Порой неожиданно из вроде бы абсолютно чистого неба сверкала огненная стрела молнии, а затем оно раскрывалось, освобождая заоблачную влагу, собранную по капелькам, по росинкам и пригоршням туманов, которыми изобилуют долины рек и низины.

Отец и сын Вальдек два дня пробирались к своему надёжно спрятанному транспорту, в котором был приличный запас топлива. И тогда снова колёса то шуршали по накатанной грунтовке, то увязали в липкой грязи, то тонули в водном потоке, преодолевая его. Стремясь достичь желаемой цели поскорее, поочерёдно сидели за рулём, зато вскоре, судя по карте мистера Вальдека, они добрались почти до конечного места путешествия на «Виллисе». Теперь снова пришлось взваливать весь груз на плечи.

Когда они тронулись в путь, слегка моросило. Вскоре полил дождь. Тропа шла вниз, через всё более густые заросли, а потом завела в пропитанную водой чащобу. Сэр Джеймс попытался накинуть на плечи болоньевую ткань вместо плаща, но сделалось невыносимо жарко. Так и шли путешественники под таким душем, раздвигая плечами листву. Рубашки и брюки прилипли к телу. Папоротники хлестали по ногам. Искатели приключений увязали в отвратительном грязном месиве, вдыхали зловонные запахи, изнемогали от комаров, но это всё не имело значения. Главное – они находились в джунглях и от этого испытывали чувство почти полного удовлетворения. Разве это не доказывает, что радость больше зависит от состояния духа, чем тела?

Конец ознакомительного фрагмента.