Илья Деревянко - Мордоворот Страница 5

— Здравствуй, Сева, что случилось?

— Да нет, ничего особенного, — игриво хохотнул го­лос, — повидаться с тобой хочу!

— Прямо сейчас?

— А почему бы и нет, время детское.

— У меня машина барахлит, — попытался отвертеться Рафик.

— Ничего, я пришлю за тобой своих мальчиков. Встре­чай у подъезда через 10 минут. — Сева повесил трубку.

Посидев некоторое время, Рафик поглядел на часы, зату­шил в пепельнице сигарету и, раздраженно чертыхнувшись пошел к двери. Севиным приглашением пренебрегать не следовало. Они были знакомы давно, со времен Рафиковой отсидки. Рафик никогда не испытывал симпатию к уркам, но на зоне выбирать компанию не приходилось и одно вре­мя они чуть-ли не подружились. Тем более, что Севу нельзя было назвать полным подонком. Несмотря не жестокость, алчность и коварство, являвшиеся неизбежными спутника­ми Севиной «профессии», он сохранил в глубине души неко­торые хорошие качества. Сева любил детей, был по-своему честен и предпочитал не злоупотреблять насилием, если не было на то крайней надобности. В лагере Рафик однажды выручил Севу деньгами, когда тот здорово проигрался в карты. Сева никогда этого не забывал и, хотя деньги давно отдал, не упускал случая напомнить, что считает себя долж­ником Рафика.

За последние годы Сева сделал своего рода карьеру и сей­час возглавлял крупную группировку рэкетиров, держав­шую под контролем тот район, где проживал Рафик.

Рафик за день здорово устал и ехать к Севе ему не хоте­лось. Вместе с тем, он понимал, что ехать надо, потому что из-за пустяка Сева не вытащил бы его из дома поздно вече­ром. По-прежнему не зажигая света, он обулся и, стараясь не разбудить жену, закрыл за собой дверь.

У подъезда, рядом с его машиной стояли новенькие «Жигули» последней модели. В темном салоне виднелся смутный силуэт водителя. Рядом с машиной, облокотясь на нее стоял широкоплечий парень и внимательно наблюдал за выходом из дома. Увидев Рафика, он приветливо замахал рукой, услужливо распахнул дверцу. Сева сидел один за столом, уставленном всяческой снедью. Он был одет в домашний халат и шлепанцы на босу ногу. В комнате, обставленной элегантной финской ме­белью, было полутемно. Мягкий рассеянный свет выхваты­вал из полумрака стоявшие на столе бутылки французского коньяка и шотландского виски, серебряное ведерко с икрой и фарфоровое блюдо,, заваленное разнообразной закуской. Ноги утопали в пушистом ковре. В углу, на низком диване сидели две длинноногие девицы в коротких юбках и увле­ченно смотрели по «видику» какую-то ерунду.

— Здорово, Рафик, — привстав из-за стола, Сева протянул руку, — жена вот на даче, а я решил немножко расслабиться. Ничего киски, а? — он кивнул в сторону девиц, — выбирай любую! Девицы кокетливо хихикнули.

— Надеюсь, ты не только за этим меня позвал, — улыб­нулся в ответ Рафик.

— Да, да, конечно. — Сева сразу посерьезнел. — Садись к столу, поговорим.

— А вы, девочки, пока погуляйте, мы вас попозже позо­вем.

—  Да, Рафик, давно мы с тобой не виделись, — сказал Се­ва, когда девушки вышли в другую комнату и закрыли за со­бой дверь, — дома тебя застать невозможно. Ты, я слышал, компьютерами занялся? — Сева сладко зажмурился и сде­лался удивительно похожим на огромного жирного кота. — Дело прибыльное. Компьютерщиков этих стригут как овец. Я сам нескольких держу под крылышком.

— Хочешь и меня к ним присоединить, — криво усмех­нулся Рафик.

— Нет, конечно, мы же друзья. Мои ребята тебя не тро­нут. Сева открыл бутылку виски и разлил по рюмкам.

— Давай выпьем!

Некоторое время они молчали.

— А отбойщика[1] ты себе неплохого завел, — вдруг нару­шил молчание Сева и налил еще по одной. — Я уже слышал о ваших похождениях.

 — Да, но каким образом? — Рафик был по-настоящему удивлен. Подобная осведомленность его ошарашила.

—  Знаешь кого он вчера уделал в «Фазане»? Жору Китай­ца. Парень твой действительно здоров, ведь у Китайца чуть- ли не черный пояс!

Рафик уже кое-что слышал про Китайца. Это был жесто­кий и опасный бандит с «мокрым» стажем. К группировке Севы он не имел никакого отношения и Рафик не мог по­нять, к чему весь этот разговор.

—  Китаец — любимчик Принца, — пояснил Сева, — я те­бе рассказывал про этого козла.

Принц возглавлял соседнюю группировку рэкетиров и был одним из самых опасных конкурентов Севы. Для дости­жения своих целей он не гнушался самыми грязными мето­дами: похищал детей кооператоров, пытал их жен, и насоби­рал в свою команду таких подонков, что даже матерый бан­дит Сева был по сравнению с ними невинен, как новорож­денный младенец. Сева и Принц постоянно враждовали, т. к. последний время от времени пытался прибрать к рукам Се- вину территорию. После последней разборки, где оба поте­ряли по нескольку бойцов, между ними установился воору­женный нейтралитет.

—  Вчера мне позвонил Принц, — продолжал Сева, — он визжал как свинья, которую кастрируют. После драки Кита­ец узнал у халдеев кто ты такой и откуда. Принц требовал твоей головы и головы твоего парня.

—  Гы-гы-гы, — вдруг рассмеялся он, — я сказал, что пусть сперва пососет у дохлой обезьяны!

Сева не на шутку развеселился.                               

— В моем районе вздумал распоряжаться, сявка!

—  Но ты все же будь поосторожнее, — он опять стал серь­езен, — от этой скотины можно ожидать любой пакости!

— А боец у тебя, что надо! — осушив одним глотком свою рюмку и закурив сигарету, сказал Сева, — от «дикарей» он тебя защитит, а пока Сева жив, других можешь не бояться. Пока Сева жив, задумчиво повторил он и нахмурился. Пока...

—  К черту, Рафик, давай пить, — Сева стряхнул с себя за­думчивость и потянулся за бутылкой.

— Эй, телки, сюда!..

В три чеса ночи веселье было в полном разгаре. На ковре валялись пустые бутылки, а роскошно сервированный стол, теперь напоминал свинарник после замлетрясения. По «ви­дику» крутили порнуху, но на экран никто не смотрел.

«Там на каждой площадке конвой.

Три доски вместо мягкой постели,                                                            ,

А на крыше сидит часовой,

Положив автомат на колени» — фальшиво завывал Се­ва, неумело аккомпанируя себе на гитаре.

«Не печалься любимая.

За разлуку прости меня...» — подпевали обе девицы, стряхивая пепел на ковер. Одна из них, с которой Сева успел побаловаться, была совсем голая. Другая, предназначенная для Рафика, еще сохраняла на теле остатки одежды, а имен­но трусики и лифчик. Она, ее звали Леной, была симпатич­ной, крепко сбитой блондинкой с короткой стрижкой. Ко­кетливо хихикая, девица прижималась к Рафику полной грудью и гладила его рукой по животу. Рафик был в стельку пьян. Комната плыла и качалась перед глазами, а Севины вокальные потуги доносились до слуха приглушенно, как бы издалека.