Михаил Самсонов - Пленники подземного тайника. В глубинах пещер. Том II Страница 50

Может быть, там не ночь, а день. Яркое солнце. Зеленый лес.

Мозг считает автоматически, не мешая другим мыслям. Как только сто — очередной палец загибается сам.

Какие только картины не лезут в голову! Иногда кажется, что время остановилось, оно задавлено огромными камнями и не может преодолеть чудовищную тишину пещеры. А может быть, время уже прошло. Вот-вот зажгутся лампы, а Шариф не успеет выйти. А тут еще Андрей… У него явное расстройство желудка: три раза уже сходил в туалет. Кажется, сейчас успокоился.

Пошла последняя сотня… Все! Махмут, преодолев слабость, встал, осторожно подошел к гроту и, как условились, тихо ударил четыре раза. Изнутри ответа не последовало. Подождал минуту и еще раз стукнул. Никакого ответа. Он бесшумно сдвинул камень и произнес шепотом:

— Шариф…

Ответило ему эхо, усиленное, как показалось Махмуту, в десятки раз:

— Шшррршфф!..

Его охватил испуг. Почему-то он не думал о возможности какого-нибудь несчастного случая. Ему до сих пор казалось, что Шариф спокойно долбит и выворачивает камни, вытаскивает их.

А ведь там всякое могло случиться. Даже может быть и обвал.

Наконец, мелькнул свет.

Махмут, забыв об условленном сигнале, громко шепнул в щель: «Выключи!» и тихо опрокинул камень.

— Воду закрыл?

— Закрыл и проверил, как она поднимается. А там… Не пробился?

— Пока никак не получается. Камни пошли крупные.

— Много еще осталось?

— А кто знает…

Словно какой-то легкий ветерок прошел по узким, извилистым проходам между полками. Через минуту ребята уже были в постели.

Махмута очень удивило то, что Шариф, оказывается, к моменту встречи досчитал только до двадцати восьми тысяч семисот.

— Может, по ошибке пропустил тысячу?

— Нет, ты, наверно, считал быстрее, чем положено…

— Завтра пойду я.

— Тсс! После поговорим… Давай спать…

СТРАННЫЙ ПРИКАЗ

— Смотри-ка, все еще лежат! Ну и собаки же, а! Сволочи! Ну и проучу же я вас теперь!..

Андрей ворвался как вихрь, сбросил с ребят тряпье. Но ребята спали так крепко, что Шариф вообще ничего не слышал, а Махмуту казалось, что все это происходит во сне. Но сны он каждую ночь видел и более кошмарные, поэтому сейчас на происходящее не обращал никакого внимания.

Андрей вышел из себя и каждому дал по пинку. Это уже заставило ребят не только открыть глаза, но и выскочить наружу.

В саду никого не было. Они побежали к кранам.

Холодная вода освежила их.

Андрей вышел за ними и закашлял.

— Окончательно вывели из терпения! Но сегодня станете миленькими. Век не забудете. Марш на кухню, щенки!

Махмут заметил, что Андрей при кашле хватался руками за живот. Он озорно подмигнул Шарифу и сказал Андрею сочувственным тоном:

— Ай-ай-ай, дядя Андрей! Что с вами? Заболели, да? Извините нас, что мы проспали. Мы же не знали, что с вами такое случилось.

Эти слова окончательно рассердили Андрея. Он начал было ругаться, но Махмут продолжал:

— Немедленно надо принять меры. Не то…

Андрей сморщил лицо:

— О чем… ты болтаешь?

— Ой, дядя Андрей. Покажите, пожалуйста, ваш язык.

Андрей с недоумением открыл рот и высунул язык.

— Шариф, смотри-ка! Точно! Я так и думал! У меня есть соседка, врач. В инфекционной больнице работает. Уж она-то знает! Она кое-чему и меня научила. У вас, дядя Андрей, дизентерия! Точно, самый отвратительный вид дизентерии!

— А тебе какое дело? Ты доктор, что ли? — сказал Андрей грубо, но в его голосе уже не было прежней злости.

— Не говорите так, дядя Андрей. С дизентерией шутки плохи. Она же замучает вас! А нам каково будет? Мы же к вам почти уже привыкли. Кого поставят на ваше место?

— О чем ты? Что ты?

— Дизентерия — болезнь страшно заразная. Зете, то есть Василий Федорович, если узнает о вашей болезни, разве оставит вас здесь?

Андрей побледнел. А Шариф, поняв хитрость Махмута, добавил масла в огонь:

— Вы уж, дядя Андрей, нас не забывайте. Когда выздоровеете, снова проситесь сюда.

Андрей испуганно озирался. Лицо его напоминало человека, кающегося в совершенном им по ошибке преступлении.

— Друзья, — сказал он вдруг умоляющим голосом, — мне и вправду того… плохо. Может быть, пройдет? А? Само по себе?

— Дядя Андрей! — прервал его Махмут. — Было бы очень хорошо, но уверяю вас, само по себе это не проходит.

— Вы о моей болезни ни Зете, ни кому-нибудь другому ни слова! Ясно? А перед вами я в долгу не останусь. Я ведь и так стараюсь вас не обижать…

— За это, дядя Андрей, вам спасибо…

— Погорячился я сегодня. Болею ведь. Одному мне трудно. А вы спали так крепко, будто до этого целый год не спали. Ну, я-то понимаю, вам тоже не легко… Давайте помиримся. А?

— А если заразимся мы… или другие? Думаете, не узнают?

— Я постараюсь быть подальше и от вас, и от посуды. Никто не узнает. Вы же видите, я больной человек. Уйду отсюда — пропаду.

— Эх, была бы здесь моя соседка, дядя Андрей! Она за два дня вылечила бы вас. Если бы я знал, что ее советы пригодятся, я бы постарался все запомнить. А ведь она сколько раз говорила, что иногда самые простые средства могут избавить человека от этого недуга.

— Не ожидал, что ты такой интересный фокус выкинешь, — сказал Шариф с восхищением, когда отлучился Андрей. — Как у тебя все это складно получается? А если действительно дизентерия? Не заразимся ли?

— Вот этого уж от тебя не ожидал. Верить тому, что мы сами же сочинили! Ты же вчера видел, какой он жирный кусок мяса стянул из кастрюли. Много ли ему надо? Вот и засорил себе желудок.

Андрей не касался ни продуктов, ни посуды. Когда завтрак был приготовлен, он тщательно вымыл руки и только после этого нажал на кнопку. Он стал очень вежливым.

— Ну, друзья, быстро покушайте и идите в сад, сейчас волки придут, — сказал он кротко. — Только старайтесь, чтоб порядок был. Зете сейчас дома, а вы знаете, что он за человек!..

Зете не заставил себя ждать. Многие еще продолжали завтракать, а он уже вышел в сад. Осматривая поливку, он прошел мимо полок, остановился у созревающих помидоров, медленно пошел назад. Он проявлял нетерпение, то и дело смотрел на часы.

Оказывается, он ждал Миллера. Тот скоро вышел. Словно желая убедиться, что вокруг нет лишних людей, они то и дело оглядывались. Это заинтересовало ребят, и они старались работать поближе к ним.

Миллер зевнул, потянулся:

— Устал, — сказал он, как бы оправдываясь. — Для меня гораздо легче делать десятки анализов, чем составлять одну шифровку об одном анализе. Вы об этом хотели поговорить?