Анатолий Степанов - Поединок. Выпуск 13 Страница 52

В.: То есть Эзикиел Макферсон?

О.: Совершенно верно.

В.: А директор ЦРУ, по вашему мнению, был осведомлен об операции?

О.: Мне это неизвестно.

В.: Что показывает ваш личный опыт, мистер Мэрчисон?

О.: Директор не может не знать об операции подобного рода. Немыслимо было бы предположить, что он пребывает в неведении. Но лично мне это неизвестно.

В.: Мистер Мэрчисон, вы участвовали в террористических актах и пытках?

О.: Я находился при национальной службе безопасности в качестве главного консультанта, и, разумеется, мне приходилось присутствовать на допросах... с применением неортодоксальных методов их ведения.

В.: Я хотел бы напомнить вам, мистер Мэрчисон, что вы пишете не отчет своему начальству в Лэнгли, а находитесь перед революционным трибуналом Фронта освобождения. Попрошу ясно и четко отвечать на вопросы, которые вам задают. Повторяю: вы участвовали в террористических актах и пытках?

О.: Я лично ничего не делал... иногда давал кое-какие указания и инструкции.

В.: Как, например, в случае с Роберто Дельгадо? Я не слышу вашего ответа, мистер Мэрчисон.

О.: Да, как в случае с Роберто Дельгадо.

В.: Мистер Мэрчисон, расскажите, как финансировалась операция «Эскадрон».

О.: Деньги поступали через организации, связанные с ЦРУ. Например, фирма проката автомобилей «Аутовьяхе» просто принадлежит управлению. Я подробно рассказал о его проникновении в профсоюзные, религиозные, молодежные организации. Они получают деньги от родственных организаций в США по официальным каналам. Деньги поступают и через кубинских эмигрантов. В последнее время это основной канал финансирования крайне правых элементов здесь.

В.: Мистер Мэрчисон, почему деньги нельзя передать официально?

О.: У нас в конгрессе есть люди, которые считают режим Кристобаля диктаторским, чуть не фашистским. Им удалось добиться запрета финансовой помощи местным политическим организациям. Но это формальность, которую легко можно обойти. Что и делается.

На самой дальней взлетно-посадочной полосе столичного аэродрома приземлился небольшой реактивный самолет, прилетевший из Далласа, штат Техас. В самолете были три пассажира, они прилетели в Даллас из Вашингтона. Два телохранителя вышли первыми на теплый бетон летного поля. Вслед за ними неловко спустился невыспавшийся и злой Эзикиел Макферсон. Оба телохранителя сразу же прикрыли его спереди — их спины закрывал самолет.

К ним уже направлялись два автомобиля — красный «крайслер» и черный «плимут». За рулем первой машины сидел Уэбб. Приблизившись на пятьдесят метров, он должен выйти из машины и закурить — значит, все в порядке. Макферсон разбирался в подобных тонкостях — во вторую мировую войну он действовал в Китае, в тылу японцев, в последние дни войны в Европе возглавлял особую диверсионную группу, охотившуюся за секретными архивами нацистских спецслужб.

«Крайслер» остановился, из него с наброшенным на руку пиджаком, под которым был спрятан автомат, вылез Рэнди Уэбб. «Плимут» остановился чуть сбоку. Телохранители снова прикрыли Макферсона, несмотря на то, что Уэбб уже закуривал.

— Мистер Макферсон, прошу в машину, — любезно пригласил Уэбб и поправил сползший с автомата пиджак. Макферсон, Уэбб и двое телохранителей начальника управления планирования сели в «крайслер», остальные пятеро охранников — в «плимут», машины рванулись с места и понеслись по шоссе в город. По дороге, километра через три, на отрезке шоссе, который не просматривался ни сзади, ни спереди (и там и там его ограничивали крутые повороты), Макферсон и его спутники пересели в ожидавшие их серебристый «мерседес» и бежевый «лэндровер», а их пассажиры заняли соответственно «крайслер» и «плимут». Рэнди Уэбб постоянно повторял, что для него не существует понятия «излишняя осторожность».

Серебристый «мерседес» катил по улицам Сан-Кристобаля, поблескивая краской и зеркальными стеклами. Прохожие смотрели на машину, но видели только свое отражение.

Такие роскошные автомобили редко встречались в этом городе: здесь богатство принадлежало немногим. За окнами «мерседеса» проплывал настоящий город: кучки оборванных детей в поисках грошового заработка, грязные домишки, мусор на тротуаре, пустые пивные банки, которые катили по мостовой порывы утреннего ветра.

Все четыре машины одновременно подъехали к посольству США, которое было самым внушительным из всех посольств.

На втором этаже охранник за металлической дверью щелкнул выключателем — на маленьком экране встроенного в стол телевизора появились лица Макферсона и Уэбба. Охранник нажал кнопку — дверь открылась. Макферсон, направляясь в кабинет, бросил через плечо:

— Уэнделла и Талли ко мне. Уэбб, без моего ведома никуда не отлучайтесь.

Я взял напрокат машину и отправился на столичный аэродром, чтобы выяснить, когда в феврале, марте и апреле в Майами прибывали самолеты с кокаином. Мне сразу же повезло: начальник диспетчерской службы аэропорта Бобби Гринсборо оказался американцем и моим поклонником. Он взял у меня автограф (Бесси — моя жена — от Клинта Бресса), сразу же выяснил, что интересующие меня три рейса совершали самолеты авиакомпании «Америкэн Эр сервис». Я попросил раздобыть список ее служащих. Гринсборо принес его через двадцать минут. Некоторые фамилии летчиков были мне известны: во время вьетнамской войны я подготовил материал об авиакомпаниях ЦРУ (материал не пошел). Тогда-то я и раскопал эти фамилии. Это уже что-то. Теперь мне нужен был Маркус Кинзи.

Я позвонил Робину Гуду. У него уже были готовы сведения для меня: Маркус Кинзи входил в состав обслуживающего персонала детской больницы, которая содержалась на пожертвования частных лиц и благотворительных организаций в США, и работал в Кристобале уже несколько лет.

Этих данных, откровенно говоря, было явно недостаточно. Но других зацепок нет. Придется идти напролом, делать вид, что мне известно все, хотя на самом деле...

В больнице, где работал Кинзи, меня ждали удивительные новости: во-первых, главный анестезиолог Маркус Кинзи на работе бывает далеко не каждый день, часто просто исчезает на два — четыре дня. Работу троих анестезиологов выполняют двое врачей, которые клянут Кинзи на чем свет стоит. Они даже жаловались в попечительский фонд больницы в Штатах, но оттуда пришел ответ, что мистер Кинзи весьма полезен при сборе средств на больницу — поэтому ему можно простить мелкие слабости.