Сергей Карпущенко - Рыцарь с железным клювом Страница 53

— Принесу сейчас, — отвечал Ленька, — отмыкай покамест цепь и весла в уключины ставь.

Цепь в течение минуты была снята с кольца причала, и Володя скоро уже гремел уключинами. Ленька с лопатой и мотком веревки приближался по мосткам к лодке, не замечая, что лодка тихо отплывает от причала. Остановился, раздраженно крикнул:

— Ну, хорош шалить! Назад плыви!

Но лодка почему-то к причалу не пошла, а все дальше и дальше удалялась от берега. Володя, резко отбрасывая вперед, к носу, свои плечи, налегал на весла, несшие к Ежовому острову легкую лодку, а ее владелец вопил на причале:

— Ну, питерский гад! И тут меня прокатил, зараза! Да чтоб тебе Поганка башку там оторвал!

Кошмарик был уверен в том, что Володя едет к острову, чтобы завладеть сокровищем, лежащим в обломках самолета.

Но у Володи имелись намерения другие. Нужно было задержать преступников, и план его, простой, как дважды два — четыре, как конфетный фантик, заключался в следующем: он подплывает к острову, едет вдоль берега, отыскивает лодку зэков и увозит ее с собой. Потом, конечно, он опять будет звонить в Ленинград, но зато в уверенности, что преступники никуда не денутся. План этот, Володя понимал, очень походил на тот, при помощи которого был задержан Дима-Олег, а значит, казался вполне надежным, верным. Продумал его Володя ночью, когда шумел дождь и выл ветер, и под аккомпанемент этих инструментов голова работала легко и даже весело.

Теперь же над гладью озера блистало солнце, украсившее воду тысячами ярких зеркалец, слепивших глаза, но Володя почти не смотрел на воду, зная, что все равно подплывет к Ежовому острову, а в каком месте это произойдет, для него было безразлично — лодка могла быть спрятана везде.

Через полчаса работы веслами он повернулся, чтобы увидеть, где находится, и поразился тому, как скоро он подплыл к острову. Его берег, поросший густым сосняком и ельником, чернел всего в ста метрах от лодки, и Володино сердце, такое спокойное прежде, бешено заколотилось.

«Да чего волноваться? Чего волноваться? — уговаривал он сам себя. Все элементарно просто и безопасно. Поплыву вдоль берега, увижу лодку, привяжу к корме — и чао! Час плыву, пять минут работаю. Ну, ну, вперед! Никто тебя не заподозрит!» И Володя ударил веслами по воде, намереваясь подплыть к самой кромке берега, — искать лодку следовало скорей не на воде, а на земле, да еще, должно быть, укрытой от посторонних глаз.

Он тихо пошел вдоль берега, осматривая буквально каждый метр его. Иногда поиску мешали густые кусты, росшие у самой воды, а поэтому приходилось подплывать еще ближе, чтобы осмотреть пространство, прятавшееся за кустами. Володя не знал размеров острова, не представлял пути, по которому предстояло пройти, но он плыл и плыл вперед, с каждой минутой все сильнее убеждаясь в безусловной необходимости того, что он делал, необходимости для людей и для него самого.

Он плыл вдоль острова уже примерно час и вдруг остановился — потерял из виду тот берег, откуда подъехал к острову. Пришлось поломать голову, чтобы сориентироваться: да, если плыть назад, то нужно держать круто влево, тогда появится белое здание пансионата, а это уже совсем рядом от лагеря. И он снова принялся обследовать берег, метр за метром щупая его взглядом.

Минут через двадцать в густых кустах можжевельника мелькнул синий корпус лодки, вытащенной на берег, но лежащей всего в метре от воды. Этот грязно-синий цвет полыхнул, однако, в сознании Володи ярким костром, нервы напряглись так, что, казалось, зашурши рядом ветка, раздайся слово, треск сучка, и Володя бросил бы все и удрал подальше от этого страшного острова. Но все было тихо, и мальчик повел свою лодку к низкой кромке берега.

Лодка ткнулась в него носом, Володя осторожно вступил на берег и немного подтянул свое суденышко. Подошел к кустам и раздвинул ветки. Да, на самом деле — на берегу, укрытая кустами, чтобы быть невидимой со стороны воды, лежала лодка, и Володя, словно завороженный ее видом, стоял и смотрел на нее. Что нужно было делать дальше, он не знал, вернее, будто позабыл. Он не был уверен в том, что именно эта лодка будет служить транспортом для переправки преступников на берег. Разве мог он взять и увезти отсюда эту лодку? А вдруг она принадлежит тому, кто попросту решил прогуляться по острову? Сомнение в одно мгновение сломало прежнюю уверенность Володи, и он, растерянный и смущенный, все стоял и смотрел на синюю лодку.

«Но где же здесь весла? — включилось вдруг в работу его сознание. — И ведь если кто-нибудь приехал на остров не надолго, а просто погулять и порыбачить, не стал бы он прятать лодку в кусты, выволакивать ее на берег и уносить с собою весла! Конечно, это Мишкина лодка! Зэки скоро на ней поплывут! Быстрее, быстрее надо! Поздно будет!»

Володя схватился обеими руками за борт лодки и попытался тащить ее к воде, но лодка казалась маленькой и легкой только с виду, а на самом деле точно прилипла к песку. Начиная волноваться, Володя стал раскачивать ее, стараясь одновременно двигать лодку к воде. Теперь лодка подчинялась его усилиям, но очень неохотно, к тому же очень мешали кусты. Володя, трепещущий от страха и напряжения, все тащил и тащил к воде лодку. В этой синей лодке, он знал, заключались теперь и его будущее мнение о самом себе, и его здоровье, может быть, жизнь, а также здоровье и жизнь очень многих людей, которых он не знал. Лодка, наверное, и была так тяжела, потому что несла на себе такой большой груз.

Но вот вода была уже в полуметре от носа лодки, а Володя все раскачивал лодку и тащил, раскачивал и тащил. Не замечая холода, он вошел в воду вначале по щиколотки, потом по колено. Вот и лодка омочила свой синий нос в озерной воде — пошло легче, и скоро лодка уже покачивалась на волне, разбуженной резкими движениями Володи.

В синей лодке нашлась и веревка для швартовки, и Володя, дрожа от нетерпения, страха и холода, осознанного наконец его телом, привязал конец веревки к кольцу на корме своей лодки. Оставалась самая малость — немного оттолкнуть от берега лодку, на которой Володя приплыл, и взяться за весла.

Он вышел из воды на берег, взялся за нос своей лодки, собираясь оттолкнуться и сразу вскочить на нее, как вдруг где-то неподалеку раздался треск сучьев, чьи-то негромкие голоса. И тут Володя не только сердцем или разумом, но каждой порой своего тела ощутил такой леденящий страх, почти ужас, что руки его безвольно опустились, глаза округлились и раскрылся рот.

Но безволие лишило Володю силы лишь на несколько секунд — нужно было попросту спасаться, а чтобы спастись, нужно было действовать. Посильней оттолкнувшись, он в мгновение ока взобрался на лодку, кинулся к веслам, схватился за них, но тут громкий насмешливый голос остановил Володю: