Алекс фон Берн - База-500. Смертельная схватка Страница 54

— Все в свое время, — уклончиво ответил Штадле.

— Я так понимаю, что пополнения в ближайшее время не будет? — в лоб спросил я.

— Вы правильно понимаете: бам следует, в первую очередь, рассчитывать на свои силы, — уклончиво ответил Штадле.

— Разумеется, — ухмыльнулся я. — В первую очередь! И во вторую, и в третью… Штадле! Раз я должен буду обороняться наличными силами, то необходимо убрать с территории базы тех людей, которые абсолютно не нужны для обороны!

— Вы имеете в виду фройляйн Марту Редлих? — не стал играть в прятки Штадле.

— И ее — в первую очередь! — ответил я тем же.

— Приказ обергруппенфюрера Баха ясен: никто без его персонального разрешения не может как проникнуть на базу, так и покинуть ее, — напомнил Штадле. — И хочу вам по — дружески заметить, Герлиак… Видит Бог: я настроен к вам исключительно положительно! У вас великолепно развивающаяся карьера: награды, звание штандартенфюрера и должность командира бригады, обеспечивающая вам карьерный рост до бригадефюрера. Так вот… Я очень вам рекомендую: не предпринимайте шагов, которые перечеркнут все ваши достижения. Не стоит! Надеюсь, что вы меня правильно поняли?

— Правильнее некуда, Штадле, — с горечью отозвался я. — Похоже, что мой батальон и база стали мишенью. Нет?

Штадле не стал отвечать на мой вопрос и переменил тему разговора.

— Очень важный момент относительно секретного оборудования и технических специалистов. Важно, что они сами знают, что им делать. Ваша задача: передавать им кодированные сообщения, поступающие на узел связи объекта, а уж дальше они сами знают, что им делать. Разумеется, вы должны оказывать им полное содействие.

— Штадле, мне очень не нравится то, что за моей спиной на моем объекте разыгрывается партия, в которой я играю роль непроходной пешки, — выразил я свое неудовольствие.

— Извините, Герлиак, что мне приходится напоминать вам прописные истины, — холодно заметил Штадле. — Но вы знаете правило: никто не должен знать больше, чем ему необходимо для успешного выполнения возложенных на него функций. Вам не о чем беспокоиться: вы на отличном счету у Баха, он вас ценит и за ним вы — словно за каменной стеной. Вам лишь надо скрупулезно выполнять его приказы, и все!

Н-да! Когда — то я то же самое слышал от покойного Гейдриха. И верил в это! Верил до тех пор, пока не узнал, что солдат моего подразделения пытался всадить мне автоматную очередь в спину.

Штадле осуществил доскональную проверку объекта и его готовность к обороне. Среди ночи я устроил учебную тревогу и Штадле остался доволен действиями личного состава.

Штадле не остался на завтрак и улетел обратно в Минск на рассвете.

За завтраком я спросил профессора Фрайтага:

— Как ваши дела, профессор? Есть ли пожелания?

— Я благодарен вам за то, что вы сделали для нас, штандартенфюрер, — отозвался Фрайтаг. — Но эта жуткая секретность… Я и мои техники вынуждены сами убирать помещения, перестилать постели! Слава богу, это очень скоро закончится. Программа исследований завершена!

— Как? Уже? — удивился я.

— Да, я написал отчет и отправил его в Берлин, — радостно сообщил Фрайтаг. — Наконец наше пребывание здесь подошло к концу и очень скоро я вернусь в Германию, чтобы заняться делом!

— А я полагал, если принять во внимание строгий режим секретности, что вы здесь занимались очень важным делом, — заметил я.

— Да… то есть, разумеется, — замялся Фрайтаг. — Но… понимаете, есть вещи, которые делать вынужден, а есть… Вы понимаете?

— Да, понимаю, — искренне подтвердил я. — Обычно никто не спрашивает, нравится ли нам делать то, что мы должны делать.

— Да, именно это я имел в виду, — с видимым облегчением выдохнул Фрайтаг.

Мы закончили завтрак в полном молчании. Но Фрайтаг уже дал мне ключ. Я анализировал положение вещей, представившееся в совершенно новом свете после разговора с Фрай- тагом. Итак, секретное оборудование и специалисты очень скоро должны покинуть объект. Но Бах хочет сохранить это в секрете. Именно поэтому я узнаю об эвакуации в последнюю очередь, именно поэтому Бах запретил под каким — либо видом кому — либо покидать объект. Но с какой целью?

Как ни печально, но цель очевидна. Бах хочет, чтобы русские считали: секретное оборудование и специалисты все еще на объекте. Он хочет, чтобы русские попытались захватить объект и решил базу-500 превратить в ловушку для русских диверсантов. Он знает, что в его штабе работает русский разведчик, поэтому тщательно скрывает свои планы. Все детали известны только ему и Штадле.

Логично. Коровин сумел сохранить основные силы своей группы. Ему необходимо оправдаться за гибель московского генерала и единственный шанс для него: разгромить базу. Любой ценой!

Пока люди Коровина будут отчаянно штурмовать обнесенный колючей проволокой кусок лесной вырубки, Бах замкнет кольцо окружения и сделает все, чтобы никто не вырвался отсюда живым. Мне и моим людям отведена роль приманки.

«Люблин-500» готов к таким испытаниям. И в других условиях я бы не размышлял об этом: приказ есть приказ, и бой с людьми Коровина будет не страшнее того, что мы пережили под Демянском. Но было две вещи, которые в корне изменили мое отношение к «героической обороне» ловушки для русских диверсантов. Во — первых, Марта. Для нее это будет тяжелым испытанием. Но гораздо более тяжелым оно будет не для нее и не для меня, а для другого человека, которого еще вроде как не было, но о котором я не мог не думать.

Марта была беременна.

Как только Марта призналась мне, что ждет ребенка, я только и думал о том, как отправить ее в Германию: туда, где ее смогут окружить заботой и вниманием, — в Мюнхен к Софи или в Дрезден, в семью моего брата. Но приказ Баха перечеркнул все мои планы.

И еще было «во — вторых».

Во — вторых, осада базы будет идеальным способом покончить со мной. То, что не удалось сделать под Демянском, легко удастся сделать тогда, когда русские диверсанты будут штурмовать базу.

Если я погибну, то кто тогда позаботится о Марте и нашем еще не родившемся ребенке?

— Еще кофе, штандартенфюрер?

Голос шарфюрера, дежурного по столовой, вывел меня из состояния глубокой задумчивости.

— Да! То есть… нет! Я выпью кофе у себя в кабинете. Пусть Махер принесет.

— Слушаюсь!

Махер принес мне кофейник и мою любимую чашку мейсенского фарфора.

— Махер! Скажите Лангену, что я занят. Меня беспокоить только в двух случаях: звонок из штаба обергруппенфюрера Баха и Второе Пришествие. Впрочем, нет. Только в случае звонка из штаба!