Алекс Нуллер - Мишкин ковчег Страница 6

– Срочно отнести юнгу в трюм, переодеть, согреть, напоить чаем и уложить в койку! – приказал Волк.

– Очень своевременная мысль, – ответил Верблюд, – а что делать с лосем?

– Лося повесить! – распорядился капитан.

– Простите, я не расслышал, – уточнил Дрëма, – Вы предлагаете повесить нашего сохатого друга?

– Я сказал, повесить сушить! – прорычал Волк.

– Не надо меня вешать! – заскулил Лосик, который тоже пришёл в себя и теперь лежал на палубе, испуская ручейки солёной воды. – Я маленький и беленький, у меня намокли рóги, и если меня повесить сушиться, то они опадут в разные стороны.

– Я поддерживаю опасения нашего сохатого друга, – сказал Верблюд, – Лося необходимо прополоскать в пресной воде, а затем повесить сушиться вверх копытами.

– Десять тысяч мочёных лосей, – сказал капитан Волк, – ладно, повесим его сушиться на рее вверх копытами. Дождь уже почти перестал.

– Следует с удовлетворением отметить, что погодные условия заметно улучшаются, – сказал Дрëма, – мы благополучно преодолели первое испытание.

Глава 8. Ловушка

– Позвольте вам заметить, но мне кажется, что на горизонте земля. По-моему, это материк. Впрочем, я могу ошибаться, – сказал Верблюд.

– Материк?! – прорычал Волк. – Сто миллионов дохлых осьминогов, откуда тут материк?! По моим расчётам, мы должны быть где-то между Тринидадом и Тобаго62.

– И всё же я предлагаю вам взглянуть в подзорную трубу, – настаивал Верблюд, – как учит мудрость нашего народа, один горб хорошо, а два лучше.

– Не учите меня жить! Я лучше знаю, куда мне смотреть! – отрезал Волк, но всё-таки вытащил из-за пояса подзорную трубу и направил её на горизонт.

– Клянусь плавниками барракуды, это и вправду материк! Боюсь, что нас сильно отнесло к западу во время шторма, и мы сбились с пути.

– Это вполне возможно предположить, – сказал верблюд, – впрочем, также не исключено…

– Отставить разговорчики, – рявкнул Волк, – рулевой, взять два румба вправо! Заходим вон в ту бухту, кажется, там можно бросить якорь.

Миша послушно повернул штурвал вправо.

После происшествия с Лосиком капитан Волк назначил Мишу рулевым. Когда же Мише приходилось лезть на мачту спускать или поднимать паруса, Волк сам становился к штурвалу. Миша в глубине душе был рад этому повышению, хотя ему было немного жалко отправленного в отставку Лосика.

– Взять рифы на гроте63! – приказал Волк.– Ход самый малый. Три румба вправо, вперед смотреть, рифов бояться64!

Верблюд свесил морду с носа корабля, тщательно вглядываясь в тихую воду залива, но никаких рифов он не заметил.

Когда до берега оказалось не больше кабельтова65, Волк приказал спускать все паруса и бросать якоря. Через несколько секунд якорь коснулся дна, залив был неглубоким.

– Юнга, шлюпку готовь! – скомандовал Волк. – Лось, Верблюд и юнга – отправляйтесь на сушу и разыщите свежей воды!

Лосик совсем не горел желанием высаживаться в сумерках на незнакомый берег.

– Может, там водятся дикие хищники, – сказал он, – они могут меня скушать. Давайте я останусь на кораблике!

– Разговорчики! – прохрипел Волк, но, разглядев поникшие рога Лосика, передумал. – Ладно, сохатый, так и быть, оставайся на корабле, смотри за лестницей и никуда не лезь своими копытами. Люки задраить, огня не жечь!

– Хорошо, хорошо, – сказал Лосик, – я ничего жечь не буду. Я все закрою и никому не открою.

Волк, Верблюд и Миша спустились в лодку и поплыли к берегу. Вскоре нос шлюпки ткнулся в прибрежные камни. Путешественники вышли на берег. Ветер с суши приносил запахи нагретых скал, тёплых трав, и ещё какие-то ранее не нюханные ароматы. Хищниками в воздухе не пахло.

– Разделяемся на две группы! – приказал Волк.– Юнга с Верблюдом пойдут направо, а я – налево. Если кто-то найдёт воду, то пусть кричит, а если заметит опасность – пусть воет.

– Осмелюсь заметить, – сказал Дрëма, – что верблюды не воют, они издают звуки, похожие…

Волк начал сердиться, и Миша поспешил его успокоить.

– Ничего, – сказал он, – я могу выть почти как волки.

Он сел на корточки, поднял лицо кверху и издал тоскливый протяжный вой. Верблюд невольно отпрянул в сторону, а Волк довольно расхохотался.

– Молодец, юнга, делаешь успехи, из тебя может получиться настоящий Морской Волк.

Верблюд хотел спросить, обязательно ли Морские Волки так страшно воют, но передумал. Надо было спешить, на берег опускалась ночь.

Друзья разбрелись в разные стороны, ожидая найти какой-нибудь ручей или речку, впадающую в океан. Миша и Верблюд шли молча, переступая через валуны и обходя глубокие ямы на берегу.

– Мне кажется, что топография этой местности66… – начал Верблюд, но не успел закончить фразу. Где-то позади на берегу раздался истошный вой.

У Миши по всему телу побежали мурашки.

– Что это? Кто это? – пролепетал он.

Но Дрëма на этот раз не дрогнул. Он повернул голову в направлении воя, потянул носом воздух и сказал:

– Кажется, этот звук издал наш глубокоуважаемый капитан. Предполагаю, что ему нужна помощь.

– Бежим! – закричал Миша, и они бросились со всех ног назад, спотыкаясь и обдирая о камни ноги и копыта.

Вой перешёл в какой-то низкий утробный гул.

– Может, на Волка напали хищники? – задыхаясь, проговорил Миша.

– Ма-мало-вероятно, – выдавил из себя Верблюд на бегу, – он ма-мало съедобен.

Они остановились. Вой доносился откуда-то снизу, словно из-под земли.

– Будь внимателен, мой юный друг! – переводя дух, сказал Верблюд. – Тут возможна какая-то западня!

Он стал тщательно обнюхивать прибрежные камни.

– Подойди ко мне, – позвал Мишу Верблюд, – только осторожно!

Миша разглядел глубокую чёрную расщелину между камнями. Оттуда доносились приглушённые всхлипы и ругательства.

– Кажется, наш капитан попал в волчью яму! – констатировал Верблюд. – Есть ли у тебя фонарик или спички?

Миша пожалел, что забыл фонарик на корабле. Но спички у него, конечно, были, к тому же завёрнутые в непромокаемый пакет.

Миша достал коробок, подполз на животе к расщелине и зажёг спичку. Он увидел узкую яму с отвесными стенками.

– Волк, волк! – позвал Миша в темноту ямы. – Ты живой?

Ворчание прекратилось, и послышались знакомые выражения капитана:

– Бочонок с порохом мне в глотку, миллиард зубастых китов мне в ухо, если я ещё когда-нибудь выйду на берег без огня!

– Ты не ушибся, Волк? – спросил Миша. – Что у тебя болит?

– Ду-у-уша у-у меня боли-ит! – провыл капитан. – Как я, старый Морской Волк, мог провалиться в эту поганую яму-у?

– Душа – это не самая страшная травма в подобных случаях! – заметил Верблюд. – К тому же Морской Волк может быть не обучен премудростям сухопутной жизни.

В ответ из щели раздалось ещё более тоскливое «у-у».

– Не плачь, Волк, – сказал Миша, – сейчас мы тебя оттуда вытащим!

– Задача определена верно, – сказал Верблюд, – осталось только воплотить эту идею в жизнь. А это всегда непросто.

– Дрëма, дорогой, – взмолился Миша, – ты же такой умный! Придумай, как нам вытащить Волка из ямы!

– Я размышляю над этой проблемой уже полторы минуты, но крики и вой препятствуют моему мыслительному процессу.

– Мы будем молчать, – пообещал Миша, хотя ручаться за Волка при этих обстоятельствах было невозможно.

– Нужна верёвка, – глубокомысленно сказал Верблюд, – а она осталась на корабле. Совершать рейс туда и обратно в полной темноте рискованно. Я предлагаю разжечь костёр и дождаться утра.

– А как же Волк? – спросил Миша. – Неужели он будет сидеть в яме всю ночь?

– Это не так страшно, мой юный друг! – сказал Дрëма. – В любом случае, операцию по его извлечению следует проводить при солнечном свете.

Верблюд наклонил морду к земле, принюхался, исчез и через некоторое время притащил в зубах большую гнилую корягу. Затем он снова исчез и вернулся с высохшим колючим кустом.

Миша достал из кармана швейцарский ножик, нарезал маленьких щепочек, собрал их в кучу и осторожно поджёг спичкой. Пламя занялось и осветило берег. Запахло костром и уютом. Верблюд изломал копытами гнилую корягу. Миша сложил обломки вокруг костра, чтобы она подсыхала.

При свете костра хорошо была видна шлюпка, привязанная к камням. Миша порылся в ящике на корме и нашёл там неприкосновенный запас: три банки тушёнки и полбачка воды. Миша дотащил поклажу к костру.

– Дрëма, дорогой, – сказал Миша, – для тебя тут еды совсем нет!

– Ерунда, – сказал Верблюд, – я могу обходиться без пищи и воды больше месяца. Небольшая разгрузка мне только полезна. Следует позаботиться о нашем капитане и поднять его боевой дух.