Томас Майн Рид - Всадник без головы Страница 6

Так, по крайней мере, рассуждал ирландец. Наконец он решился и, подозрительно поглядывая на хозяина, спросил его, что случилось.

– Ничего, Фелим…

– Вы же ни на миг не заснули с того самого дня, как в последний раз вернулись из поселка. Что прогнало ваш сон, хозяин? Неужто какая-нибудь смазливая мексиканочка? Нет, уж этому-то я ни за что не поверю. Потомку древнего и благородного рода Джералдов такое и в голову не придет…

– Не мели глупостей, дружище! – Морис нахмурился. – Тебе всегда что-то мерещится. Дай-ка лучше мне поесть, я голоден.

– За три дня, что вы гонялись за мустангом, сэр, запасы в кладовой сами собой не прибавились, – толстяк приосанился. – Есть только холодная оленина и кукурузные лепешки.

– Давай что найдется, Фелим, мне все равно.

– Может, вы для начала… – слуга кивнул на бутыль.

– Что ж, я не прочь.

– Чистого или с водой?

– Принеси из ручья похолоднее.

Фелим взял серебряный кубок и уже собрался было выйти, как вдруг собака с громким лаем бросилась к двери. Ирландец с некоторой опаской приблизился к выходу. Снаружи донеслось радостное повизгивание Тары.

– Это же старина Зеб Стамп собственной персоной, – прокричал толстяк, прежде чем отправиться к ручью. Он придержал дверь, пропуская в хижину высокого осанистого мужчину, сразу же по-свойски направившегося к столу.

Охотнику было на вид лет пятьдесят; резкие суровые черты его загорелого лица смягчал лукавый огонек, сверкавший в небольших серых глазах, когда он исподлобья поглядывал на лежащего Мориса.

– Здорово! – лаконично приветствовал хозяина гость.

– Здравствуйте, мистер Стамп! – мустангер поднялся навстречу. – Рад вас видеть. Присаживайтесь.

Охотник не заставил себя просить – он неловко устроился на шатком табурете, на котором раньше восседал Фелим и который тут же жалобно затрещал под его весом.

– Черт бы побрал эти табуретки, – заворчал Зеб. – То ли дело бревно в лесу, чувствуешь, по крайней мере, что оно под тобой не развалится…

– Садитесь сюда, – хозяин дома кивнул на кожаный сундучок в углу, – а вещи положите на койку Фелима.

Мужчина снял с плеча охотничью сумку и рог для пороха, бросил на лежанку, однако свое тяжелое ружье, дулом достигавшее ему почти до плеча, поставил в угол, аккуратно прислонив к стене. Порыжевшую и потрепанную войлочную шляпу гость и не подумал снять. Как и не собирался даже расстегивать выцветшую байковую зеленую куртку, опоясанную широким кожаным поясом, на котором из ножен торчала грубая рукоятка здоровенного охотничьего ножа. Мокасин великан не признавал, он был обут в сапоги из дубленой кожи аллигатора, в их широкие голенища были заправлены штаны из домотканой шерсти.

Зеб Стамп родился и вырос в штате Кентукки, свою молодость провел среди девственных лесов нижней Миссисипи, занимаясь исключительно охотой. Теперь, на склоне лет, он продолжал то же занятие, но уже в глуши юго-западного Техаса.

– Пешком, мистер Стамп, как всегда? – хозяин дома с сомнением взглянул, как гость устраивается на сундуке. Все, однако, обошлось благополучно.

– Нет, при мне моя кляча, привязана к дереву. Я не охотился. На своих двоих за один день мне удается подстрелить больше дичи, чем верхом за целую неделю. Мне не так нужна лошадь, как вам. Кобылу я держу только для того, чтобы перевозить на ней добычу.

– Переночуете у нас?

– По правде сказать, намеревался. О моей лошади не беспокойтесь, позже я ее пущу попастись.

– Не хотите ли закусить? – спросил Морис. – К ужину есть оленина…

– Что может быть лучше доброй оленины! – воскликнул охотник и обернулся к вошедшему слуге. – Разве что медвежатина… Только это мясо надо хорошенько прожаривать на горячих угольях. Мистер Фелим, наведайтесь-ка к моей кляче и принесите ту индейку, что привязана к луке седла, я подстрелил ее по пути.

– Отлично, – сказал мустангер, – а то наши запасы на исходе. Я охотился за одним мустангом и не брал с собой ружья…

– Что за мустанг?

– Темно-шоколадная кобыла с белыми пятнами. Прекрасная лошадь!

– Ба! Да ведь это как раз то дело, что и привело меня к вам. После нашей последней встречи я был на Леоне. Туда прибыл один человек, которого я знавал еще на Миссисипи. Это плантатор по имени Вудли Пойндекстер.

– Вот как?

– Тогда он был богат, ох как богат; да и теперь, видно, не беден, так как привел с собой добрую сотню негров. Кроме того, с ним приехал племянник, которого зовут Кассий Колхаун. У него также водятся деньжата, и делать парню с ними нечего, разве что отдать дядюшке взаймы… Теперь о деле. У южанина есть дочка, большая охотница до лошадей. В Луизиане она ездила на самых бешеных, каких только можно найти. А тут я при ней рассказал, что недавно видел в прерии редкостного крапчатого мустанга. Она не давала отцу покоя, пока он не пообещал ей, что не пожалеет денег за такую лошадь… даст двести долларов. Поймайте, мистер Морис, крапчатую – и целая куча монет у вас в кармане! Старик Зеб готов дать голову на отсечение!

– Не выйдете ли со мной на минуту, мистер Стамп? – прервал мустангер охотника.

Несколько удивленный неожиданным предложением, гость последовал за Морисом. Они подошли к загону.

– Как, похожа вон та лошадка на мустанга, которого вы видели, мистер Стамп?

– Провалиться мне на этом месте… Красавица кобыла – и уже в коррале! Повезло тебе, парень… Будь я проклят, ведь она стоит каждого цента из этих денег! Вот будет радость для мисс Пойндекстер!

Благодаря содержимому бутыли, в которой, вопреки опасениям Фелима, нашлось чем подстегнуть аппетит перед жареной индейкой, охотник оживился еще больше. Затем был поднят второй стаканчик – проводить дородную птицу, а там и еще по паре – за трубками. Оживленная беседа за столом не смолкала до глубокой темноты…

Однако застолье угасло задолго до полуночи. С утра мустангер собирался отправиться на Леону, и всем им предстояло рано вставать, так как дел было множество. К тому же мустанги, содержавшиеся в коррале, не были объезжены, и доставить их так, чтобы дикие лошади по пути не разбежались, было делом хлопотным.

Зеб Стамп не пожелал оставаться на ночь в доме; привязав свою кобылу там, где трава была погуще и она могла бы попастись вдоволь, он улегся под открытым небом, закутавшись с головой в старое порыжевшее одеяло. Но прежде чем улечься, охотник внимательно осмотрел освещенную луной траву, а затем аккуратно разложил на земле толстую веревку, окружив место своего ночлега. Он всегда проделывал это, оберегая свой сон от ядовитых змей, часто встречающихся в этих краях…

В хижине воцарился покой, только время от времени было слышно, как ерзает слуга на своей тощей подстилке. Ночную тишину нарушал лишь могучий храп охотника, нечто среднее между ревом аллигатора и кваканьем лягушки; время от времени ему аккомпанировали крики ушастой совы и далекий заунывный вой койота.

– Спасите! – неожиданно истошно заорал ирландец, разбудив не только своего хозяина, но и гостя на лужайке. – Святая Дева! Заступница невинных душ! Погибаю!

– Что случилось, Фелим? – Хозяин дома, вскочив с постели, торопливо зажег свечу.

– Меня что-то укусило… оно ползло… жжет, будто раскаленным железом…

– Будь ты проклят, олух! – сердито распахнул дверь сонный охотник. – Прошу прощенья, мистер Морис, но он так вопил… Теперь уж и вовсе не уснуть…

– Ох, это точно змея…

– Тебе не приснилось? – спросил Стамп, уже успокоившись. – Сейчас поглядим…

– Вот что я говорил! – Фелим задрал рубашку. – Глядите, след змеи на ребрах. О Господи, пришел мой смертный час… а жжет-то, жжет как!

Охотник взял из рук Мориса свечу, шагнул к насмерть перепуганному толстяку и наклонился. – Как же, змея! Ну и дурень…

Морис увидел на груди Фелима ярко-красную полоску, словно проведенную раскаленной спицей.

– Я такого еще не видел, – встревоженно проговорил он. – Это опасно?

– След ядовитой многоножки.

– Боже милосердный! – возопил ирландец, закатывая глаза.

– Да угомонись ты хоть на минуту, – охотник с досадой встряхнул толстяка за плечи. – Перестань выть, не то сюда сбегутся все команчи, сколько их ни есть в этих краях… Неприятная штука, честно скажу. Дело может кончиться жаром и лихорадкой, если… Я скоро вернусь, а вы тут мистера Фелима успокойте, сэр, ну вот хотя бы стаканчиком лекарства из бутыли…

Не прошло и четверти часа, как он наложил на бок слуги повязку, под которой находилась растертая в кашицу мякоть кактуса орегано, сок которого слыл отличным противоядием. Изможденный и притихший ирландец крепко уснул; после безуспешных поисков ядовитой твари охотник и мустангер, обменявшись рукопожатием, разошлись по своим местам досыпать.

Едва рассвело, все трое были на ногах. Толстяк уже оправился и позабыл свои страхи. Наскоро перекусив холодным мясом, каждый занялся своим делом. Фелим и Стамп готовили небольшой караван диких лошадей, связывая мустангов поочередно друг с другом; Морис тем временем возился с крапчатой кобылой: тщательно расчесывал ее гриву и хвост и счищал с блестящей шерсти пятна грязи.