Алексей Козлов - Лихтенвальд из Сан-Репы. Том 1. В Нусекве Страница 6

Вызванный из головного вагона, прибежал охранник, посмотрел на внушительную дыру в потолке и, подстрекаемый помощником Моппса, стал выбираться на крышу. Потом вылез и второй. Они увидели прелюбопытную картину.

Импозантный главарь банды малюток был уже не так мал. Он умело вёл свою чернокудрую подругу в туре вальса. Ах, как ловко, как неповторимо ловко у них получалось! Любо-дорого было смотреть, да некому. Охранники бросились, вынув пистолеты к ним, но лёгкие танцоры, не спешившие расстаться друг с другом, продолжали свои пируэты. Тогда разозлённые преследователи стали стрелять в два ствола в прижавшихся друг к другу людей.

– Мистер Гитболан! – кричала смеющаяся черновласка, – смотри, эти козлы не хотят оставить нас в покое даже здесь! Поучи их танцевать учёную кадриль!

– А где «Брауншвейгский марш»?

– Он в воздухе!

– Моя королева! Твоё слово – мой закон! Господа шпики! Учимся танцевать! Сегодня – моё первое танго на родине! Начинаем с ног! Голову выше! Держите на память, гуманоиды! Как у нас с языком, педы?

– Нормально! Да будь я ниггер преклонных годов,

Линчёванный в Капитолии,

Я выучил бы Репу только за то,

Что это язык и не более!

Граната на длинной ручке полетела под юные ноги агентов фортуны. Они сначала подпрыгнули вверх, как бывает, когда фильм крутят в обратном направлении, а потом ласточкой слетели с крыши спешащего курьерским ходом поезда, один ударился головой в столб, другой схватился за электрические провода. Третьему снесло голову краем тоннеля. На крыше грохнуло так, что все уже начавшиеся ворочаться пассажиры свалились с постелей и стали выглядывать из раздвинувшихся дверей.

– Все на месте? На первый-второй рассчитай-сь!

– Джин!

– Тоник! Расчёт окончен!

– Хорошо! Разойдись!

Белокурую красотку уже схватил в свои жирные лапы тип в тоге, и они тоже закружились, перебраниваясь. Потом худощавый оттеснил его.

– Ты – нелегальный иммигрант, Нерон! – закричал он, – Такие не могут претендовать на обладание лучшими феминами!

– Нет, я – легальный! И не иммигрант, а пилигрим!

– Не пилигрим, а импотент!

– Нет!

– Нет, нелегальный! С ломаным грошом в кармане! С котомкой и клюкой! С перекошенной зубной болью рожей! Бр-р-р-р!

– Лишний миллиард долларов тебе не помешает, Тугги?

– Считая гнутые медяки, мечтаешь о золотых горах и мармеладных долинах? Я тебя знаю! Держи сопли морковкой, недоуздок!

А Лени и Гитболан, испытывая явное удовольствие, довели тур вальса до конца, расхохотались, раскланялись друг перед другом и поднялись в воздух.

Поезд дрогнул, но не остановился, а напротив наддал. Агенты робко пробежали по крыше двух вагонов и отстали.

– Эй, тугоухий! Ничего не слышит!

– Никто не знает, сколько будет два!

– Сейчас бухну из пушки!

– Ко мне, гуингмы! Я уж не один!

– Это ты, Нерон, по-тихому прожужжал?

– Давлю в себе раба по четвергам!

– Не увлекайся!

– Вот-вот появится прокуратор Недонос! Разрази его понос!

– Где?

– Не надо пить столь много в темноте!

– Так страшно он кричал, что изнемог!

– Со шлюхой в темноте ночной перекликался часовой!

– Где ты видишь темноту? День на носу!

– Это уже преступная рифма! Не пойдёт!

– Я! Я был котёнком славным, но прошёл чрез несколько таких реинкарнаций, что превратился в серный порошок, чтобы сто лет в чулане проваляться. Когда ко мне стал клопик прикасаться, я превратился в горного орла, в коробочку не чая возвращаться. Когда же пуля гордого нашла, то перья, трепыхаясь, полетели, и воцарилась над землёю мгла. Чрез пару лет я был банкиром в теле, и только клёкот изо рта порой напоминал ворам, кто их герой. В метаморфозах нету остановки – ограбленный, я по миру пошёл, влача прогнивший ящик на верёвке. Я ждал преображений, но когда я принял облик взрослого кота? Изведав целый цикл реинкарниций, я вновь вселился в гордого орла, в своих краях не смея появляться до той поры, когда колокола, как в день Варфоломея зарезвятся…

– Пошла писать губерния! Его можно остановить только кляпом! – прервал дозволенные речи довольный Гитболан. – Вперёд! Нас ждут великие дела! Нет нам предела! Куры – гриль, а штык – молодец! Кстати, куда мы попали?

– Веймарская Республика, не иначе!

– Фу!

– Видите, всё разбито вдрызг! Мусор сверкает на солнце вдоль железной дороги, как алмазы! Люди без тени улыбки! Животные в долах съедены! Леса пусты! – гадал на кофейной гуще Кропоткин.

– Леса срублены ворами к вашему сведенью!

– Точно! Веймарская Республика! Обиталище и юдоль людей с рюкзаками и несчастными лицами! Замки пусты, помойки забиты бомжами – картина, в общем-то, стандартная. Юдоль страданий и невзгод! Даю руку на заклание, что целая армия людей живёт здесь только тем, что сдаёт стеклянную тару и мнёт банки из-под пивка. А по телевизору, скорее всего, показывают героев капиталистического труда, честно разбогатевших на продаже соевых бобов и затычек от ванн! Действительно, скажите мне, как в стране, в которой не было собственности и зарплата десятилетиями была не больше тридцати долларов появились миллиардеры?

– Откуда ты знаешь, что помойки забиты бомжами?

– Чую! Чует моё сердце, что здесь не место чистому святому чувству, как говорил великий поэт Поднебесной Ху Ли!

«Если ты носом учуял

Запах гниющих кишок,

Значит ты снова в Гарлеме». А ты сам вон туда посмотри! – и указал на облачённого в лохмотья согбенного типа, действительно увлекшегося какими-то раскопками в помойных кучах.

– О чём ты думаешь на своей новой родине? – спросил Нерон мечтательно.

– Я думаю об ушах… Как это природа умудрилась вырастить на голове у человеков такие уродливые …ровины? – признался Кропоткин. – Я видел в Чехии на рынке, как крестьянин вёх на повозке целую кучу отрубленных свиных голов, расхристанных, окровавленных, вот уже сто лет эта картина не выходит из моей головы, когда я вижу людей и думаю об их уделе! Уж лучше бы свинья везла повозку, на которой были бы отрубленные головы этих сволочуг! Ненавижу!

И добавил: «А знаешь, Нерон, мне ночью сон приснился, ты не разбираешься в снах? Я бы заплатил золотыми драхмами… Мне приснилось, что я оторвался от своего горящего космического корабля и раздувшийся скафандр уносит моё тело в открытый космос. Тихо так, что в ушах стальные соловьи поют, звёзды аршинные напротив глаз, а главное, и неясно, к какой из них лететь, какой отдать предпочтение. Тем более, что жизни уже нет ни на одной планете. Меня пронзил такой ужас, какой, быть может, испытывают только в аду. Я охолодел и вцепился в какой-то поручень. Выбор – это самый страшный удел для развитого человека, не всякий способен взять на себя право выбора! И я лечу всё дальше от корабля. И вращаюсь вокруг своей оси. Писать хочется, пить, есть, сношаться, воздух и марихуана на исходе, а сиротские валенки на ногах просят каши. И нельзя молится неизвестному богу, потому что жив ещё и надежда теплится в сердце, а молиться известному богу душа не желает. Противно. Да и молитвенник, в общем-то остался на планете Земля, забыл взять. И ты не хочешь, чтобы всё это кануло в лету вместе с последними звуками твоего голоса! Не хочешь – и всё! Закричал я благим матом и, слава Богу, проснулся, потому что в этот самый момент этот мерзкий китаец собирался нас скалкой прихлопнуть. Что скажешь?

– Сон, как сон! Не витай в облаках! А главное – не клади все свои яйца в одну корзину! – посоветовал Нерон и отвернулся.

– Яйца в корзину? Весьма оригинальный рецепт! Я подумаю! В корзиночку! В корзиночку! – захохотал Кропоткин.

– И не думай! – перекосился Нерон! – Не думай ни о чём! Думай больше о семье. Я вот думаю! Семья у меня ой-ёй-ёй – большая, агромаднейшая, жена любимая, Клеопатра, женился я на ней по любви. Любовь была такая, что чертям страшно. Как кошка была моя любезная, но никакого почтения к философии – недостаток существеннейший для женщины её склада.

– Врёшь! Как сивый мерин! Твои жёны – ксивы запряжёны!

– Если мне не изменяет память, в Нахичевани был экстрасенс, который двигал стаканы и возвращал старухам сбережения… – изрёк Гитболан, явно расчитывая изменить направление разговора.

– В чём – чём? В ванне? – не понял Нерон. – Он не возвращал случайно старухам девственности? Это легче, чем возвратить аборигенам сбережения!

– Да, но нынче он сидит в тюрьме по делу «Элэлэл».

– Что такое «Элэлэл»?

– Я здесь без году пять минут, а знаю больше всех вас вместе взятых! Фирма специалистов по финансовым пирамидам! Они обвели вокруг пальца и оставили с носом десять миллионов человек…

– Как им это удалось? Ведь в толпе не все дураки?

– Сетевой маркетинг на службе ума!

– Что скажет наш главный театрал, развратник, извращенец и пророк?..