Федор Белохвостов - Поиски"Озокерита" Страница 6

Разные невеселые мысли беспокоили Таню в тот период, пока она не была допущена к работе. Но вот однажды ей сказали, что она будет представлена генералу фон Трауту, начальнику штаба соединения.

— Мне вчера стало известно, что наше командование было весьма довольно работой вашего отца, — сказал генерал-майор фон Траут Тане, когда она была представлена ему. — Судьба, судьба! Но вы, фрейлен, не волнуйтесь. Мы поможем вам добраться в Германию, гарантируем вам безопасность. Когда вы желали бы выехать?

— Я не могу сделать этого, пока не найду свою мать. Я прошу вас помочь мне найти мать. Потом я хочу работать, я не могу бездельничать, когда мой народ ведет такую победоносную войну. Я хочу мстить за своего отца. Дайте мне такую возможность хотя бы тем, чтобы трудиться на победу великой Германии. Я уверена, что я могу быть вам полезной. Ведь я знаю русский язык так же хорошо, как и немецкий. Я умею хорошо печатать на пишущей машинке.

После этой беседы Таня поняла, что немцы наводили справки о ней и ее отце.

По распоряжению генерала Таня стала работать переводчицей в штабе. Иногда она ходила по городу — искала “свою бедную мать” и по явкам, которые имела, установила связь с нашим командованием.

Положение Тани в штабе укреплялось с каждым днем. Она “добросовестно” работала, заимела несколько поклонников среди офицеров штаба, часто пользовалась их услугами, но держала их от себя на расстоянии.

Там, в штабе, Таня несколько раз встречала сутуловатого мужчину с круглым веснушчатым лицом. Мужчина этот поспешно и низко кланялся каждому немецкому офицеру и даже солдату. И когда он кланялся, его круглое лицо расползалось в заискивающей улыбке. Таня узнала, что это — Тимофей Гордиенко. Но кто он и что делал у немцев — Тане не удалось узнать. Гордиенко исчез.

Соединение, в штабе которого работала Таня, получило приказ отправиться на фронт. А Таня в это время получила новое задание — “превратиться” в русскую и устроиться на работу в железнодорожное депо на одной из крупных станций.

— Милая Берта, — сказал фон Траут, вызвав Таню к себе, — мы не можем взять вас с собой на фронт. Но я постарался, чтобы вы не остались без работы. Я написал вам два рекомендательных письма — одно к моему двоюродному брату, коменданту города Н. полковнику фон Трауту, а другое — к моей приятельнице в том же городе, Луизе Музиль. Хотя она и старая жительница этого города, но вполне наш человек. Она вам поможет. Благодарю вас за работу. Я надеюсь, что мы с вами еще встретимся. Держите связь с моим братом полковником фон Траутом.

…Вот как попали к Тане письма, которые полковник Сергеев положил на стол рядом со стопкой книг.

— Хорошие письма, — сказал полковник. — Будете действовать под тем же именем. Вам предстоит очень серьезное дело. Надо выкрасть у немцев новый код. Кода этого, собственно, у них еще нет. Он только готовится в гитлеровском генеральном штабе. Но мы должны получить его так быстро, чтобы и запах типографской краски не успел улетучиться. Понятно, Танюша?

— Понятно, товарищ полковник.

— Код мы назовем условно “Озокеритом”.

— Понятно, товарищ полковник, — “Озокерит”.

— Это название знают только трое — я, вы и Андрей, под руководством которого вы будете работать. Он зайдет к вам, познакомитесь. Бывалый разведчик.

— Понятно, товарищ полковник.

— Конечно, попутно с поиском “Озокерита” вы будете, как обычно, узнавать у немцев все, что может заинтересовать наше командование.

— Ясно, товарищ полковник. А что это такое — озокерит? Камень, что ли, какой, что-то я не знаю.

— Это название горного воска, которого так много в районе Борислава. Да, вот еще что. Вы управляете машиной?

— Автомобиль я знаю, но за рулем сравнительно мало практиковалась.

— С завтрашнего дня вы будете выезжать на прогулку, на два–три часа. Потренируйтесь на всякий случай.

Полковник также рассказал Тане, что ей особенно важно усвоить из тех книг, которые он принес.

На второй день явился уже знакомый ей сержант. Он поздоровался и сказал:

— Ну что же, поедемте.

Когда они выехали из поселка, сержант остановил машину, слез с шоферского сидения и предложил:

— Ну, теперь вы уж тут сами.

Так они ежедневно на протяжении месяца вы, езжали на немецких автомашинах различных марок, и Таня часто удивляла сержанта своим хладнокровием и умением мгновенно ориентироваться в самых трудных дорожных условиях.

Кроме “прогулок”, Таня упорно работала с картами, изучала наставления и уставы немецкой армии.

Однажды вместе с сержантом пришел широкоплечий мужчина лет тридцати пяти. Его русые волосы были зачесаны назад, высокий лоб прорезала складка между бровей. Темно-серые глаза выражали спокойствие и уверенность. Кисть левой руки была обтянута черной перчаткой. Таня поняла, что это и есть тот самый человек, о котором говорил ей полковник. Сержант тут же ушел, сказав на прощание свое обычное: “Ну, теперь вы уж тут сами”.

3

Сентябрьской ночью самолет оторвался от аэродрома, набрал высоту, сделал круг и повернул на запад. И мгновенно его окутала черная мгла. На небе — ни звездочки, ни проблеска луны.

Таня не думала о том, что ее ждет впереди. Как и в первый раз, когда она летела в тыл к немцам, мысли перескакивали с одного на другое, в памяти вставали воспоминания, как будто бы вовсе неподходящие в такой обстановке.

 Вспоминались то отцовские голуби, то школьные подруги, то учебные полеты на планере в институтские годы; вставали перед глазами подмосковные леса в солнечные весенние дни… Она знала, что работа ее очень опасна, но не боялась умереть, ее лишь страшила смерть, как ненужная жертва. “Как тяжело, должно быть, умирать, когда знаешь, что жизнь твоя прошла без толку и смерть — только бесполезная утрата жизни. В этой борьбе за будущность человечества допустима лишь такая смерть, какой умер капитан Гастелло. Такая смерть не страшна…”

Тьму ночи рассекли сверкающие полосы трассирующих пуль. Спереди и сзади самолета беспорядочно вспыхивали разрывы снарядов. Десятки прожекторов взметнули свои щупальца в темноту, скрещивались, шарили по небу. Самолет шел над передовой, но немцы никак не могли нащупать его и стреляли наугад. Опытный летчик-разведчик уверенно вел машину.

За всю дорогу спутники обменялись только двумя фразами.

— Как себя чувствуете, Танюша? — спросил Андрей.

— Хорошо.

Успокоенный ответом, Андрей задремал. Он не знал, как сильно встревожилась девушка во время обстрела самолета — не за себя, а за то дело, которое ей поручили. Но Таня промолчала о своих опасениях — стоит ли говорить об этом, ведь и Андрей спросил так, между прочим. И сам он не без тревоги всматривался в темноту, когда попали в зону огня. А опасность миновала, и пришло успокоение.