Андрей Бондаренко - Гвардейская кавалерия Страница 6

Хозяйка оперативно зажгла допотопную керосиновую лампу, стоявшую на кухонном столе, а после этого, сбросив на пол малахай и ушанку, обернулась.

«Ничего не понимаю», — удивился Ник. — «Это же не Мария Виртанен. А какая-то молоденькая девчушка лет девятнадцати-двадцати от роду: невысокая, стройная, курносая, рыжеволосая, с живыми и быстрыми светло-голубыми глазами. И…, и…, и очень симпатичная. А узкая светло-бежевая юбка и белый облегающий свитер с тёмно-бордовыми ромбическими узорами очень даже выгодно подчёркивают все особенности и достоинства её фигуры. М-да. Есть на что посмотреть, короче говоря…».

Неуверенно откашлявшись, он спросил:

— Извините, но кто вы?

— Ха-ха-ха! — неожиданно развеселилась девушка. — Не узнали меня, дядюшка Андрес? Значит, долго жить буду…

— Анна-Мария? — прозрел Ник. — Неужели?

— Она самая. Называйте меня, пожалуйста, Анной. Так оно проще. И путаницы, что характерно, гораздо меньше.

— Договорились, не вопрос…. А выросла-то как. Похорошела…. Матом, надеюсь, больше не ругаешься?

— Скажете тоже, — засмущалась девчушка, отчего её светло-голубые глаза заметно потемнели. — Я же тогда совсем маленькой была и толком не понимала, что говорю…

— Ладно-ладно, верю. Проехали…. А где уважаемые Юха и Мария?

— Папа и мама в отъезде. На полтора месяца, в соответствии с полученным приказом, отбыли по делам заграничным. Я за них. Не волнуйтесь, всё будет хорошо. Справлюсь.

— Не сомневаюсь, Аннушка.

— А я — Михаил, Миша, — встрял в разговор Банкин. — Ой…. Вернее, Микаэль…

— Ха-ха-ха! Уморил…. Начинающий рыцарь плаща и кинжала, как я понимаю?

— Начинающий, — улыбнувшись, подтвердил Ник. — Вот и путается слегка, бедолага. Бывает…

— Бывает, — согласилась Анна и, став бесконечно-серьёзной, предложила: — Всё, господа шпионы и диверсанты, заканчиваем с шуточками. Сейчас перекусим. А быстро соберу на стол. На раз-два…. И не надо, пожалуйста, спорить. Папа говорит, что перед дальней и трудной дорогой надо — в обязательном порядке — хорошенько «заморить червячка». Мол, лишним никогда не будет. А переплыть на вёслах через широкую морскую губу (тем более, в холодную зимнюю погоду), дело непростое, требующее значительных физических усилий…

Предложенная трапеза была скромной, непритязательной, но сытной и калорийной: варёная картошка в мятом чугунке, толстые ломти варёного и копчёного мяса, форель и голец холодного копчения, ржаные «плетёнки», плоские овсяные лепёшки, жёлтое деревенское масло, а также горячий ароматный чай с малиновым и черносмородиновым вареньем.

Через десять-двенадцать минут Анна объявила:

— Всё, товарищи коммунисты, завершаемся с приёмом пищи. Хорошего — понемногу. Труба зовёт. Поднимаемся и одеваемся…. Стоп-стоп. Ваши унты надо поменять на сапоги из тюленьей шкуры. Море, оно так и норовит — перелиться через борт…. Не бойтесь, не замёрзнете. Сапоги, они очень больших размеров. Я вам ещё по две пары толстых шерстяных носков выдам…. У вас — вязаные перчатки? Ха-ха-ха, насмешили. Ерунда полная и несерьёзная. Сейчас брезентовые рукавицы на собачьем меху презентую. Незаменимая и многократно-проверенная вещь…

Тщательно застегнув пуговицы и старательно затянув шнурки-завязки, они покинули гостеприимный дом семейства Виртанен.

Анна заперла входную дверь на солидный навесной замок.

— А как же ваша живность? — спросил Ник.

— Что с ними станется? — пожала плечами девушка. — С утра все накормлены и напоены. До вечера потерпят. Здесь же недалеко. Три часа туда. Пять — обратно.

— Почему такая разница? — заинтересовался Банкин, явно «запавший» на симпатичную рыженькую барышню. — Кха-кха…

— Это же, Микаэль, так просто. Когда пойдём к шведскому берегу, то на вёслах двое будут сидеть. А в обратную сторону мне одной предстоит грести…. Почему вы подкашливаете? Астма? Надо было раньше сказать, я бы вас мочёной морошкой накормила. Она страсть, как целебна и полезна при всяких лёгочных заболеваниях…. Ах, как приятно и мелодично снежок хрустит под подошвами наших сапог. Заслушаться можно…

Пройдя метров триста пятьдесят по хвойному мелколесью, они поднялись на локальный водораздел, с которого открывался шикарный вид на морское побережье: ленивые серо-свинцовые зимние волны, грязно-жёлтый песок узкой косы, местами покрытый овальными снежными пятнами, чёрно-красные валуны, разбросанные и здесь, и там, несколько неказистых баркасов у старенького заснеженного причала, длинный ветхий сарай под красно-коричневой черепичной крышей.

— Величественная такая картинка, — одобрительно хмыкнул Михаил. — И, одновременно, очень мрачная, суровая и многообещающая. Кха-кха…. Из нетленной серии: — «Суровая и безжалостная зима на подходе. Скоро она вам, ребятки, устроит. Ужо. Три шкуры спустит. Только держись…».

— Стоп, — тревожно вскинув вверх правую руку, велел Ник. — Останавливаемся, соратники.

— Что такое, командир?

— Пока ничего. Пока…. Просто у меня — обострённое чутьё на опасность. Я её, суку злую и грязную, за версту чую. Извините, Аннушка, за грубое выражение…

— Ничего…. Может, дядюшка Андрес, уже перейдём на «ты»? А то смешно как-то получается. Словно мы находимся на официальном приёме у здешнего полицмейстера.

— Перейдём, не вопрос…. Кстати, по поводу «полицмейстера». Полиция Безопасности[2] Финляндии — организация достаточно серьёзная и жёсткая, с которой шутить не стоит…. Не кажется ли тебе, коллега по благородному ремеслу, что возле этого длинного сарая слишком много свежих следов? И возле причала? И на местами заснеженной косе? И, главное, кто же их натоптал?

— Не знаю, — неуверенно шмыгнув курносым носом, призналась девушка. — Я к баркасам подходила только позавчера, ещё до снегопада…. Думаете, что…

— Думаешь.

— Ах, да. Извини…. Думаешь, что здесь активно шастают агенты финской Полиции Безопасности?

Со стороны хутора раздался злобный собачий лай, ещё через пару секунд тревожно заржала лошадь.

— Нет, пожалуй, уже не шастают, — нахмурился Ник. — Нас, в гости по утрам не ходи, постепенно и целенаправленно обкладывают. Как лесных волков — красными флажками. Резидентура, похоже, провалена. А у причала, наверняка, обустроена засада. В том смысле, что в сарае расположились вооружённые оперативники, которые должны — по замыслу их руководства — нас арестовать.

— Я им арестую. Кишка тонка. Кха-кха…. Кровью, гады, умоются, — достав из внутреннего кармана полушубка браунинг бельгийской сборки, пообещал Банкин.