Александр Мартынов - Работа на лето Страница 6

— Толкай пятками, только легонько. А вообще держись около меня, и всё, можешь даже ничего не делать, твой просто за моим пойдёт. Готов? Поехали.

И они поехали — правда поехали, как с удивлением отметил Генка. Это было нетрудно, конь шёл плавно, плавно плыла вокруг темнота…

— Э, ты не засни только, а то придётся переломы лечить, — голос

Мачо вырвал Генку из дрёмы.  — Если хочешь, разговаривай со мной.

Генка помотал головой. Он в самом деле задремал! Ничего себе…

— А Сашен где? — спросил он зачемто. Мачо указал вперёд:

— Вон едет…

Они ехали лесом, в просветах крон качались звёзды, колебалась фонарём луна, темнота уже не казалась такой непроглядной. Кони пофыркивали, туго ходили мускулы под сёдлом. Генка спросил:

— Это я с тобой в чате сидел?

— Не, — покачал тот головой, — это Нико… Колька Габышев. Он у нас за эти дела отвечает.

— А ты за встречу почётных гостей? — поинтересовался Генка. Мачо как-то странно усмехнулся:

— Ну… да. И за то, чтобы с ними ничего не случилось, и за то, что бы в гости ездили те, кто нам правда ко двору…

— Мачо, Мачо, — вдруг вспомнил Генка.  — Я вроде где-то такое прозвище видел… погоди, да на моём сайте! Там стихи были так подписаны. где-то полгода назад…

— Мои, — буркнул Мачо и тут же спросил: — Понравились?

— Знаешь, я не помню, — признался Генка. И, чтобы не обижать нового знакомого, попросил: — Почитай…

… Молча бьётся на рекламеСвет — как раненая птица.Я живу в квартирной клетке:Окна, стены, подоконник.На стекле очерчен дымкойОтпечаток от ладоней.Капля солнца в тёплой лампе.В фоторамке — вспышка лета.Я хочу увидеть звёзды!Лбом продавливаю стёкла.Я хочу глоточек жизни.Я хочу совсем немного…В клетку привела дорога.Пусть чутьчуть качнётся воздух,Поглядит луна нестрого…Кулаки покрепче стисни —Сколько можно, ради бога!Бога… Бог меня не слышит.В этом мире я — как лишний…Спал — подушка вся промокла.Почему? Компьютер смотритИз угла холодноглазо.Диски в ряд стоят в вертушке.что-то отнято… мне душно…Тишина мне давит уши.Мне четырнадцать — и большеМне, наверное, не будет.И не надо! Не желаю!Не хочу! Пустите!.. Слезы…Раз! Прыжок на подоконник!Два! Стекло летит наружу!Бросился навстречу воздухИ асфальт дворовый в лужах…Улетаю.Улетаю… (1)

… Суицидальные стихи, — заметил Генка, с уважением глядя на Мачо. Он всегда уважал тех, кто умеет вот так обращаться со словами. Клир много читал — ну, во всяком случае, гораздо больше почти всех своих сверстников (хотя отец и замечал, что это нетрудно) — и умел говорить, но вот писать…  — Это ты как, от себя?

— От лица поколения, — с важной иронией ответил Мачо.

— Не, вообще здорово…  — признал Генка.  — Но я какой судья, я могу сказать — нравитсяне нравится…

— А это и есть правильное суждение.

На это Генка не нашёл, что ответить, если честно, но подумал, что Мачо не такой, каким кажется. Тощий пацан типичной внешности в стандартной одежде, а говорит, как взрослый… И стихи пишет. Поэтому Генка спросил:

— А у тебя родители тоже в селе работают?

— Мы с Сашкой у тётки живём, — Мачо ловко перенёс левую ногу на луку седла, оперся о неё коленом.  — Родители в Чечне погибли.

— И мать? — удивился Генка.  — Она тоже… ну, военная была?

— А у нас и отец военным не был, — ответил Мачо.  — Мы там просто жили. Хочешь, расскажу?..

… Сам Мачо не помнил начала тех событий, потому что родился в 89 м, а уж Сашкато — вообще в 92 м году, когда Чечня стала полностью независимой. Почти не помнил Мачо и отца, работавшего на железной дороге. Мальчишке было четыре года, когда отца застрелили прямо на рабочем месте. Ни за что, просто так. А вскоре их всех выгнали из квартиры — просто пришли и велели убираться, куда глаза глядят. Мачихины переселились в подвал заброшенного завода — туда редко наведывались чеченцы. Вот тут у Мачо уже были первые воспоминания — как он попрошайничает на рынке с матерью, пинки, вкус подобранных с земли гнилых фруктов и чёрствых огрызков лепёшек… В 94 м пришли федералы…

— Надо было уходить в Россию, была возможность, — Мачо покачивался в седле, его глаза поблёскивали во мраке.  — Но мама понадеялась, что всё наладится. А там вон как обернулось…

… Праздновавшие свою «победу» чичи озверели окончательно, потеряв остатки человеческого облика. Массовые молитвы сменялись подпольными пьянками, на улицах стреляли друг в друга представители враждующих племёнтейпов, из России десятками везли заложников… Мать братьев убили летом 97го у них на глазах, у входа в подвал. Просто выстрелил проходивший мимо шестнадцатилетний щенок в форме "воспитанника",обкурившийся анашой. Восьмилетний Мачо с трудом похоронил мать, засыпав её тело щебнем. Объяснить младшему брату, что произошло, он просто не мог — тот плакал и просил, чтобы мама вернулась…

— Тогда нас Роза Гелисхановна подобрала, — Мачо вздохнул.  — Случайно… Она со своим детдомом как раз в её село перебиралась, пешком. В Грозном оставаться было нельзя, денег никто не выдавал, жрать было нечего, старших ребят забирали в ополчение, мозги промывали разной чушнёй — аллахакбар там… Мы уже умирали. Я помню. Шесть дней ничего не ели, я хотел идти на базар, а потом подумал — не надо, пусть так. Сашен сперва есть просил, а потом говорит, — Мачо посмотрел на маячившую впереди фигуру брата: — "А мы к мамке пойдём, когда умрём? — я говорю: — Ага, — а он и говорит: — Тогда ладно… " Как сейчас помню: сидим около стены, а мимо дети идут, и какая-то девчонка кричит: "Роза Гелисхановна, Роза Гелисхановна, русские мальчики!" Ну и они нас с собой взяли… В село, аул, то есть… Там тоже тяжело было, работали всё время, чтобы с голоду не умереть. Но местные боевиков не пускали, а к нам не то что хорошо… так, не замечали, и слава богу. У Розы Гелисхановны наши сыновей убили, двоих. Но она ни разу ни на ком из русских зла не сорвала. А чеченят, если что, даже строже остальных наказывала…

— Когда будем чич убивать, то я её найду и спасу, чтобы наши не тронули, — подал голос, не поворачиваясь, Сашен. В его голосе звучала непоколебимая уверенность, что убивать чич придётся.

— Езжай молчи, — лениво сказал Мачо.  — А в 99 м опять наши пришли. Я Сашку в детдоме оставил, а сам к десантуре прибился. Типа сына полка. Вот там хорошо было… Я даже думал Сашку взять, но побоялся — вдруг случайно пристрелят, бои шли… Я сам воевал. Ну, не так чтобы, — он поправился, — но приходилось ленты подносить, патроны, в госпитале помогать… всякое такое. А в 2001 меня пулей в бедро хватило, когда я за водой ползал, мне двенадцать как раз исполнилось… Тут начальство и приказало — в Россию, от греха подальше… Хорошо ещё, Сашку помогли забрать. Ну и мы в Остроге в детдом попали…  — Мачо ругнулся.  — Лучше бы в Чечне оставались — хлебнули мы в нём за год…