Адепт не хуже прочих - Павел Николаевич Корнев Страница 6

Меня пробрало неприятным холодком, но виду я не подал и с презрительной ленцой бросил:

— Так уж и смердит?

— Ну… — задумался молодчик, потёр ладонью бритый затылок и поправился: — Скажем так, попахивает. Обычный тайнознатец внимания не обратит, но врач полноценное обследование провёл и ничего не заметить попросту не мог. Любого из приютских воспитанников сразу бы алхимической дрянью под завязку нагрузил, а тебе и слова не сказал. Почему? Да просто ты расходный материал!

— Чушь! — зло выдохнул я.

— Что за порча, кстати? — полюбопытствовал сосед. — Где подцепил?

Откровенничать я не пожелал. Был наслышан о тюремных подсадных утках, поэтому лишь фыркнул.

— Ерунда какая-то!

Но молодчик и не подумал отстать.

— Нижняя часть тела, там цвет аспекта искажён и смещён в фиолет. Сильнее это проявляется с правой стороны. В колене дело, верно?

Я так изумился, что даже задумался, стоит ли скрытничать, если всё столь предельно очевидно.

Или не очевидно, а это и вправду подсадной? Только нет — не похоже. Роба мятая, лицо усталое, ногу натёрли кандалы. А даже если и подсадной — мне-то что с того? Горан Осьмой прекрасно знал, кто и при каких обстоятельствах наградил меня порчей.

— Давай так, Серый, — усмехнулся молодчик, — ты мне обо всём расскажешь, а я растолкую, какие будут последствия.

— А так растолковать?

Но подначить соседа не вышло, он покачал головой.

— Я должен понимать, с чем именно имею дело, а не гадать на кофейной гуще. Сам понимаешь, ясновидящий здесь бы не очутился.

Если б под коленом время от времени не начинали припекать угольки боли, я бы промолчал, ну а так ответил, не вдаваясь в детали:

— Да просто тайнознатец тростью шибанул, а пепельные братья порчу сняли. Конец истории.

— Так-так-так… — озадачился молодчик. — Ты ведь из Черноводска? Цвет глаз тайнознатца разглядел? Пурпурный, лиловый или фиолетовый?

— Разглядел, — усмехнулся я. — И даже герб видел. Угадаешь?

— Ага-ага-ага… — заулыбался сосед. — Дай-ка подумаю! Бирюзовый василиск на пурпурном, оранжевая саламандра на фиолетовом или чёрный змей на лиловом? У тебя проскакивают чернота, пурпур и фиолет, но совсем нет ярких прожилок, поэтому ставлю на последний вариант. Тот род даром что Пурпурного змея, чёрным его на гербе восточной ветви малюют отнюдь неспроста — выродились и к старшим родичам отношения уже почти не имеют. Так что скажешь?

Молодчик вышел в цвет с первой попытки, чем меня несказанно впечатлил, но с ответом я всё же торопиться не стал. Просто не желал откровенничать, но собеседник расценил эту заминку по-своему и произнёс:

— Ещё пурпур могли дать чары младших семей или вассальных домов рода Багряной росы, но у них всё на кровь завязано, а у тебя ведь не было кровотечения?

Меня передёрнуло. По словам тётки, кровью истекла мама, да и отец ею захлёбываться начал, поэтому и пошёл снимать порчу к монахам. Опять же у меня самого никак не заживала распоротая плетьми кожа, иначе бы к знахарке и не повели. Может, то стародавнее проклятие и вправду наложил кто-то из драной Багряной росы. То, но не это.

— Да нет, всё верно — змей на гербе был, — вздохнул я, подтверждая догадку соседа по каземату.

Молодчик азартно потёр ладонями.

— И что же пепельные братья?

Запираться теперь было попросту глупо — рассказал всё как было, а стоило только дойти до своих походов в часовню Карающей десницы, сосед с довольным видом рассмеялся.

— Ну и хитрованы!

— Это ты о чём? — озадачился я.

— Тот колдун, что тебя приголубил, из бояр с крайне паскудным атрибутом и ещё даже более паршивым норовом, — прозвучало в ответ. — Это у них наследственное, вот и захирели. Прозябают на окраинах Поднебесья, а в Тенезвёзд и носа не кажут — особенно представители восточной ветви сего почтенного семейства, аспект которой ушёл в черноту. А так род древний и некогда очень даже влиятельный. Да и ныне кое у кого он со своими правами и вольностями как кость в горле. Ещё и с опальной школой Чернопламенных терний отношения поддерживает. Немудрено, что братья решили твою карту разыграть.

— Понятней не стало! — резко бросил я.

— Послушай, малыш… — начал было сосед, но сразу поправился: — Серый, нет на свете ничего более прилипчивого, нежели старое доброе проклятие. Желай монахи всерьёз исцелить тебя, они бы не стали устраивать эту профанацию!

— Что устраивать?

Дядька вздохнул.

— Думаю, после удара тростью у тебя должна была отсохнуть нога. И не когда-нибудь в будущем, а в тот же самый день. Скорее всего, ногой бы всё и ограничилось, ну а если нет — сгнил бы самое большее за седмицу. Но ты тянул с походом в госпиталь куда больше и при этом лишь охромел. О чём это говорит?

— Старикан не хотел всерьёз навредить? — предположил я.

— Чушь собачья! — отмахнулся сосед. — Проклятие вгрызалось в ногу, просто слишком медленно! Это говорит о необычайной сопротивляемости заклинаниям этого аспекта. И тебя не стали лечить, порчу до предела ослабили выплеском церковной магии, а после начали подкармливать энергией, дабы, разрастаясь, она не начала жрать раньше времени тело. В церквях повышенный фон небесной силы, для этого тебя присматривать за свечами и отрядили.

У меня голова кругом пошла, я вскочил со шконки и ухватился за железные прутья решётки.

— Но зачем⁈

Вопрос собеседника в тупик отнюдь не поставил.

— Вижу три варианта, — заявил он и начал загибать пальцы. — Проклятие до сих пор живо, если его подкормить и позволить разрастись, то получится выпарить из твоего духа атрибут рода Пурпурного змея. Пусть лишь частично — два или даже только одно колено, но и такие знания стоят баснословно дорого. Впрочем… — Молодчик покачал бритой головой. — Попади ты в руки нечистоплотного алхимика или сектантов — тогда да. А пепельные братья на такое всё же не пойдут.

Вспомнилась магистр алхимии Сурьма, и меня аж передёрнуло.

— Второй вариант, — продолжил сосед по каземату, — это пилюли на основе крови, повышающие сопротивляемость атрибуту рода Пурпурного змея. Но тоже сомневаюсь. Тогда заперли бы в каменный мешок вроде этого и никуда бы уже не отпустили. Нет, монахи определённо не желали, чтобы их в будущем связали с тобой.

— И что остаётся? — спросил я, нервно сглотнув.