Марк Твен - Прогулка заграницей Страница 65

— А, правда! О чемъ же вы думали раньше? Вотъ мы прозѣвали и еще одинъ восходъ. И все черезъ вашу безтолковость. Какъ это на васъ похоже, сидѣть съ трубкой въ зубахъ и ждать, когда солнце взойдетъ на западѣ!

— Да, ужасно на меня похоже, но кто же открылъ ошибку? Ужь не вы ли? Я же всегда и нахожу причины всѣхъ ошибокъ.

— Но вы же всегда и виноваты въ нихъ. Но довольно ссориться; пойдемте, быть можетъ, еще и не поздно.

Выйдя на дворъ, мы увидѣли, что солнце стоитъ высоко надъ горизонтомъ. Очевидно, что было слишкомъ поздно.

Поднимаясь на эстраду, мы встрѣтили массу мужчинъ и женщинъ, спускавшихся внизъ и одѣтыхъ самымъ причудливымъ образомъ; походка и выраженіе лицъ у нихъ явно свидѣтельствовали, что они сильно промерзли и чувствуютъ себя очень скверно. На верхней площадкѣ стояло, однако же, еще съ дюжину самыхъ завзятыхъ любителей природы, но и тѣ зябко жались другъ къ другу, обернувшись спиною къ холодному, пронизывающему вѣтру. Держа въ рукахъ открытые путеводители, такъ и бросающіеся въ глаза своими красными переплетами, они тщательно разглядывали помѣщенную тамъ діаграмму вида, поминутно свѣряя ее съ натурой и, какъ видно, старались запечатлѣть въ своей памяти имена и положеніе отдѣльныхъ горъ, равно какъ и общую картину величественнаго горнаго пейзажа. Словомъ, зрѣлище самое грустное, какое только удавалось мнѣ видѣть.

Площадка съ двухъ сторонъ ограждалась перилами, охраняющими публику отъ паденія въ пропасть. Наблюдателю, стоящему на этой ужасной высотѣ, представляется зрѣлище единственное по красотѣ и оригинальности. Къ востоку, какъ разъ подъ вашими ногами, лежитъ обширная долина, до которой, считая по отвѣсному направленію, не менѣе мили. Поля, города, отдѣльныя скалы, цѣлыя гряды холмовъ, широкія полосы зеленыхъ луговъ, темныя массы лѣсовъ, извилистыя линіи рѣкъ, синѣющія пятна озеръ съ вереницами суетливо шныряющихъ пароходовъ, все это, уменьшенное до послѣдней возможности, рисуется предъ вами до мельчайшихъ подробностей съ ясностью и отчетливостію гравированнаго на стали. На весь этотъ маленькій міръ вы смотрите съ высоты птичьяго полета, при чемъ вамъ начинаетъ казаться, что всѣ эти миніатюрныя деревеньки съ ихъ стройными колокольнями не что иное, какъ дѣтскія игрушки, только вчера разбросанныя и забытыя на мѣстѣ игръ своими владѣльцами. Лѣса казались какими-то кустиками мха; одно или два большихъ озера обратились въ пруды, а меньшія — въ лужи; впрочемъ, нѣтъ, они казались не лужами, а скорѣе голубыми яхонтами, выскочившій изъ серегъ и разсыпавшимся среди мху и свѣжей зелени нивъ; микроскопическіе пароходы скользили по нимъ, какъ игрушечные по какому-нибудь садовому бассейну, при чемъ переходъ отъ одной пристани до другой занималъ у нихъ много времени, несмотря на то, что разстояніе между пристанями казалось не болѣе ярда; перешейки между озерами казались такими узкими, что человѣку, который бы вздумалъ лечь поперекъ ихъ, не хватило бы мѣста вытянуться, а между тѣмъ, мы отлично знали, что тамъ ѣздятъ въ экипажахъ, которые для насъ теперь невидимы, и что проѣздъ отъ одного озера къ другому требуетъ не мало времени. Вообще, видъ съ такой высоты напоминаетъ тѣ «рельефныя карты», на которыхъ въ сильно уменьшенномъ масштабѣ, но до мельчайшихъ подробностей нанесены всѣ возвышенія и углубленія изображаемой мѣстности, а всѣ детали, какъ скалы, деревья, озера и прочее, окрашены въ натуральный цвѣтъ.

Обратный путь до Веггиса или же Вицнау занялъ бы у насъ около одного дня; но такъ какъ по желѣзной дорогѣ на это надо не болѣе часу, то я и предпочелъ послѣднее. Къ тому же меня интересовала и самая поѣздка. Поѣздъ отправлялся около двухъ часовъ пополудни, и намъ оставалось достаточно времени, чтобы подробно осмотрѣть его. Видъ его былъ чрезвычайно своеобразенъ. Локомотивъ былъ такъ сильно наклоненъ назадъ, что вмѣстѣ съ своимъ котломъ казался стоящимъ на дыбахъ. Вагоны, числомъ два, были съ потолкомъ, но открытые съ боковъ. Сидѣнья вагоновъ были сильно наклонены назадъ, вслѣдствіе чего пассажиры могли сидѣть, не чувствуя неудобства и не сползая съ нихъ при движеніи по наклону.

Путь состоитъ изъ трехъ рельсовыхъ нитей, изъ которыхъ средняя зубчатая. Съ этимъ рельсомъ сцѣпляется зубчатое же колесо, составляющее часть механизма локомотива; при вращеніи это колесо движется до зубчатому рельсу и приводитъ въ движеніе весь поѣздъ. Скорость движенія какъ вверхъ, такъ и внизъ около трехъ миль въ часъ. Локомотивъ постоянно ставится у нижняго конца поѣзда; при подъемѣ онъ толкаетъ вагоны передъ собою и сдерживаетъ ихъ напоръ при спускѣ. Пассажиры сидятъ всегда, обернувшись спиною къ вершинѣ горы.

Мы заняли переднія мѣста. Пока поѣздъ двигался по горизонтальной площадкѣ около 50 ярдовъ длиною, я не ощущалъ ни малѣйшаго страха; но вотъ онъ вступилъ на уклонъ, при чемъ вагонъ нашъ рѣзко наклонился впередъ, и у меня захватило духъ. Совершенно безсознательно я откинулся всѣмъ своимъ тѣломъ назадъ, какъ бы стараясь сохранить равновѣсіе поѣзда при помощи собственнаго вѣса; тоже самое сдѣлали и мои сосѣди; конечно, никакихъ хорошихъ результатовъ отъ нашихъ стараній не послѣдовало. Будучи еще мальчикомъ, я любилъ кататься по периламъ лѣстницъ и не видѣлъ въ этомъ ничего страшнаго, но катиться по периламъ на желѣзнодорожномъ поѣздѣ — это совсѣмъ иная вещь. Мѣстами уклонъ прерывался горизонтальными площадками ярдовъ въ десять длиною, что позволяло намъ свободнѣе перенести дыханіе; но вотъ мы круто повернули за выступъ скалы, и предъ нами снова появилась длинная линія круто спускающихся рельсовъ, при одномъ видѣ на которую только-что охватившее насъ чувство довольства снова смѣнилось тревогой. Предположенія наши, что паровозъ остановится или хоть, по крайней мѣрѣ, замедлитъ свой ходъ и осторожно начнетъ спускаться въ эту пропасть не оправдались. Достигнувъ перелома, паровозъ рѣзко наклонился впередъ и продолжалъ двигаться съ прежнею скоростью, не обращая вниманія на страшную крутизну.

Да, ужасно непріятно нестись такимъ образомъ по самому краю пропасти и смотрѣть прямо внизъ на ту долину, о которой я только-что говорилъ.

У станціи Кальтбадъ совсѣмъ не было горизонтальной площадки, и желѣзнодорожное полотно было такъ же наклонно, какъ любая крыша; меня интересовало, какъ остановится нашъ поѣздъ. Но дѣло оказалось весьма простымъ; безъ всякаго замедленія хода, онъ сразу остановился на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ слѣдуетъ, и когда кончился обмѣнъ пассажировъ и багажа, то снова тронулся въ дальнѣйшій путь. Оказывается, что поѣздъ можетъ быть моментально остановленъ въ любой точкѣ пути.

Во время нашей поѣздки мы наблюдали довольно курьезное явленіе, которое мнѣ не для чего описывать, такъ какъ оно описано въ брошюркѣ, выпущенной желѣзнодорожною компаніей. Поэтому я могу вооружиться ножницами и поберечь свои чернила.