Сергей Наумов - Время талых снегов Страница 7

Нарушители прекратили стрельбу, может быть, думая, что пограничник убит — ведь он не отвечал на выстрелы.

Лежа в своих укрытиях, они не могли его видеть, но стоило одному из них встать, как распластанное в ложбине тело «прочиталось» бы четко на белом пружинистом мху. Но нарушители медлили. Роман заполз в кустарник и дал себе отдохнуть. Пограничник изготовился для стрельбы, зорко всматриваясь в ставшие неясными кочки. Он взглянул на часы. Смена прибудет не раньше, чем через два часа.

«Будут прорываться или пойдут обратно?» — думал Покора, вслушиваясь в тишину.

Плеск выдал движение. Неясные сгорбленные тени качнулись над кочками.

Нарушители приближались, вырастая в ясно видимые фигуры, и Роман догадался, что они решили проверить свою версию: не убит ли он.

«Им очень нужно пройти, иначе бы они не решились на такое, — подумал пограничник. — Они рискуют, готовы прорваться даже с боем — значит, дело у них исключительной важности. И они теперь знают, что я один...»

Нарушители шли с двух сторон к кочке по-звериному быстро и осторожно, готовые стрелять на шорох, на любой подозрительный звук. Тренированным слухом они старались уловить малейшее движение в ложбине, и Покора, наблюдая за нарушителями, понял, что принял единственно правильное решение: укрыться на островке.

Пограничник осторожно нащупал в подсумке ракетницу и две красные ракеты. Выпущенные одна за другой, они скажут наблюдателю на вышке о нарушении границы. Но Роман боялся, что ракеты завязнут в клейком густом тумане, окутывавшем болото. Нужно попытаться обезоружить обоих нарушителей. Значит, он должен стрелять первым без предупреждения и окрика.

Резкое восклицание донеслось с места, где остановились нарушители.

Узколицый в ватнике взмахнул рукой с пистолетом, и в это же мгновение Роман нажал на спусковой крючок своего ППШ. Он почти не целился — мушка расплывалась в сумрачном полусвете.

Ефрейтор увидел, как, выбитый короткой очередью, отлетел в сторону пистолет из руки узколицего, и тут же ощутил, как у самой щеки в землю вонзилось что-то горячее. Он буквально почувствовал щекой эту пулю.

И тогда пограничник послал длинную очередь во второго нарушителя, сошедшего с тропы и снова угодившего в топь.

Высокий упал, но тотчас поднялся и крикнул сдавленным голосом:

— Мы сдаемся. Не стреляй.

Он стоял с поднятыми руками, покачиваясь, как пьяный, и Роман понял, что нарушитель ранен. И все же ефрейтор медлил подниматься. Поза высокого настораживала пограничника.

— Брось гранату, — внезапно крикнул Роман, — или стреляю.

Он крикнул это наугад, подозревая хитрость со стороны нарушителя в плаще. И вдруг увидел, как из рукава высокого вылетел небольшой светлый предмет и глухо шлепнулся в болотную жижу.

— Повернуться спиной, — скомандовал Покора из кустов.

«Мне не связать их с одной рукой даже по очереди», — мелькнула мысль.

Ефрейтор с трудом поднялся, преодолевая сильную слабость. Но голосом твердым и звонким приказал:

— Кругом, дистанция пять метров. Вперед!

Белый мох пружинил под ногами, как сухая мочалка, шуршал и крошился. Белесая мгла клубилась над водой. Ноги все глубже уходили в топь.

Покора потерял тропу еще раньше, когда покинул спасительный островок. Туман скрыл от него ориентиры, а нахлынувшая слабость толкнула на ложную дорогу.

Теперь ефрейтор двигался по компасу строго на восток.

Они шли сквозь горелый лес, и мертвые деревья падали перед ними от одного прикосновения.

Перед глазами у Романа плыли радужные круги. Он смутно различал двигавшиеся впереди него фигуры нарушителей. Оба за все время не обернулись ни разу. В их движениях сквозила скрытая угроза.

Узколицый шел мелким шагом, нагнув голову, придерживая здоровой рукой раненую кисть.

Проводник, покачиваясь, медленно и тяжело переставлял ноги. Слышно было, как он постанывает. Пограничник так и не смог определить, куда же ранен нарушитель.

Топь расступалась перед ними и смыкалась сзади темной, свинцовой поблескивающей массой.

Роман все же надеялся до темноты выбраться из болота на сушь, откуда до заставы было недалеко. И Смолов должен был уже поднять тревогу.

Он выдерживал дистанцию, достаточную для того, чтобы переложить автомат с плеча в здоровую руку.

Густели сумерки. Роман с трудом различал спины задержанных.

И тогда он скомандовал:

— Стой!

Нарушители остановились.

Покора разрешил им сесть на кочки поодаль друг от друга и сделать перевязку по очереди.

Сам же он лег прямо на воду, положив автомат на поваленный ствол дерева. Пограничник видел, как рвал зубами индивидуальный пакет узколицый, как ловко и быстро забинтовал он здоровой рукой задетую пулей кисть, как, наглея, достал из внутреннего кармана пачку сигарет, выдернул зубами одну и щелкнул зажигалкой.

«Пусть курит», — подумал Роман, чувствуя, как тело начинает сотрясать озноб.

Он стиснул зубы, чтобы унять дрожь. От усталости и потери крови он не мог непрерывно смотреть на задержанных и, давая себе передышку, закрывал глаза, чутко вслушиваясь в шуршание одежды, в треск разрываемого бинта.

«Высокий, — механически отметило сознание. — Куда же он ранен?»

Роман разлепил веки и увидел, как нарушитель в плаще неумело бинтует шею.

Расслабившись после напряжения, ефрейтор опустил голову на приклад автомата, ощущая лбом его прохладную полированную поверхность, и тотчас услышал плеск, тихий, вкрадчивый, едва различимый. И в следующую секунду Роман увидел узколицего, идущего бесшумным кошачьим шагом к дереву.

Выстрел заставил нарушителя присесть.

— Встать! — хриплым голосом приказал Покора.

Они стояли перед ним с поднятыми вверх руками, ожидая короткой очереди из автомата, «прочитавшие» в голосе пограничника столько сдержанной ярости и скрытой угрозы, что, может быть, впервые за время, прошедшее с момента первого окрика, поняли: не так прост этот невысокий узкоплечий парень с лицом доверчивого ребенка.

До этой последней команды у них еще теплилась надежда обмануть бдительность пограничника, воспользоваться темнотой и его плохо скрываемой усталостью. Теперь они догадались, что он ранен и потерял тропу. Им представлялось, что пройдет еще немного времени, и они выскользнут из-под контроля, сомнут его, сломленного и обессиленного.

Сквозь застилающий сознание туман Покора видел две фигуры с вскинутыми вверх руками, и в надвигающейся темноте они казались ему двумя деревьями из мертвого леса. Пограничник с трудом подавляй в себе желание расстрелять нарушителей. Только мысль о двух красных ракетах удерживала его от соблазна.