Э. Филлипс-Оппенгейм - Рекорд приключений Страница 7

– Ни малейших, – ответил он. – Я хочу быть с вами вполне откровенен. Мы боимся не обыкновенного воровства. По некоторым причинам наше справочное бюро считает мадам де Мендоза не безупречно честной.

– Понимаю, – сказал я. – Вы полагаете, что она может симулировать воровство.

– Совершенно правильно! Получив письмо от сыщика отеля, мы тотчас же позвонили отельной администрации. Мы узнали только, что сыщик внезапно заболел и должен был немедленно отправиться домой. В ответ на нашу просьбу заменить его каким-нибудь другим опытным сыщиком, дирекция отеля ответила, что не считает это нужным, что у них никогда еще не случалось кражи драгоценностей и достаточно охраны ночного сторожа.

Я размышлял мгновение.

– Сэр Вильям Гривс, наш главный директор, предлагает вам гонорар в двести фунтов, – закончил мой посетитель.

– Я беру это дело, – сказал я.

На следующее утро я поговорил с директором отеля, который хорошо знал меня. Он был взволнован, говоря о мадам де Мендоза и ее заботах о жемчужном ожерелье.

– По правде, – сознался он, – я сожалею о том, что мы приняли в нашем отеле мадам де Мендоза, хотя она и хорошая клиентка, аккуратно платящая по своим счетам.

– Почему? – спросил я.

– Люди, обладающие драгоценными украшениями, должны относиться к этому с большим спокойствием, – ответил он, – наш отель самое безопасное от воров место во всем Лондоне. Эта дама очень осторожна. Она надевает жемчуга только в ресторан или бар. Ночью они всегда в сейфе отеля. Я не вижу ни малейших оснований для ее тревоги и не понимаю нервозности страховых агентов. Несмотря на это, можете быть уверены, сэр Норман, что мы сделаем все возможное, чтобы облегчить вашу работу. Я посоветовал бы вам даже обыскать эту даму.

Я сам уже подумал об этом и немного позже послал мадам де Мендоза свою визитную карточку. Она тотчас же пригласила меня к себе в гостиную. Когда я вошел, она как раз писала письма; на ней был простой черный пеньюар и жемчуга. Я снова был поражен ее необычайной красотой. Когда она обратилась ко мне и попросила меня сесть, ее образ вызвал в моем мозгу какое-то слабое воспоминание. Но я не мог бы сказать с уверенностью, что именно она напоминала мне – человека или картину. Я в нескольких словах объяснил причину моего визита, и она улыбнулась, как бы прося у меня извинения за причиненное беспокойство.

– Должна сознаться, что я очень глупа, – сказала она, – но я всегда была суеверной. Я уже много лет владею этими жемчугами и часто брала их с собой туда, где это действительно было сопряжено с опасностью. Но я никогда не имела такого предчувствия, как то, что угнетает меня теперь.

– Это, конечно, весьма странно, – ответил я, – прислуга этого отеля честней прислуги всех других лондонских отелей, и почти все посетители – старые завсегдатаи.

Она пожала плечами.

– Предчувствия вроде моих не имеют ничего общего с логикой. Кроме того, должна сказать вам, что теперь, когда страховое общество поручило охрану вам, я чувствую себя гораздо спокойнее. Не хотите ли поближе посмотреть жемчуг?

Она подошла ко мне вплотную и, не снимая жемчуга, опустила его в мою руку. Жемчуга были прекрасно подобраны, все – значительной величины и того молочного матового оттенка, который, по ее словам, служит вернейшим доказательством их подлинности. В то время, когда мы стояли так близко друг к другу, ее волосы коснулись моего лба.

Откидывая их, она тихонько засмеялась, и я невольно взглянул на нее. Странный звук этого смеха и какое-то особое выражение ее глаз заставили меня задрожать. Я внезапно понял, почему мужчины не отрывали от нее взоров. Несмотря на всю свою сдержанность, она обладала той необъяснимой притягательностью, которая исходила, вероятно, от Прекрасной Елены.

– Как вам нравятся мои жемчуга? – спросила она ласково.

– Они необыкновенно красивы.

Она медленно отошла от меня, и чем дальше она отодвигалась, тем легче становилось мне дышать. Внезапно она поглядела на меня через плечо, и мне показалось, что она заметила мое волнение. Легкие морщины на ее лбу разгладились; она, по-видимому, осталась довольна произведенным ею впечатлением.

– Скажите, сэр Норман, как вы намерены охранять мои драгоценности? – спросила она, опускаясь в кресло. – Не будете ли вы, переодетый кельнером, стоять во время обеда за моим креслом или спать ночью на ковре перед моей кроватью?

– Уверяю вас, – успокоил я ее, – что я не стану обременять вас своим присутствием. Мне сказали, что на ночь вы сдаете свои жемчуга в сейф отеля.

– До сих пор я всегда так делала, – ответила она. – Но не думаете ли вы, что было бы лучше оставлять их на ночь при себе? Обещаете ли вы мне в последнем случае оставаться всю ночь, вооружившись револьвером, на посту в этом кресле?

– Никоим образом. Сейф отеля самое безопасное место.

– Я рада, что вы так думаете, – сказала она улыбаясь. – Я плохо спала бы, зная, что жемчуга при мне и что вы сидите здесь, охраняя их. Это было бы очень тревожно.

– Люди безоружны против чудес, – сказал я, – но вам вовсе незачем тревожиться из-за ваших жемчугов. На случай, если вам в какое бы то ни было время понадобятся мои услуги, – номер моей комнаты 432.

– В этом этаже?

– В этом этаже.

– Скажите мне, – спросила она немного бесцеремонно, когда я встал, чтобы проститься, – кто был тот господин, с которым вы говорили вчера вечером в зале: стройный мужчина, средних лет, с очень энергичным лицом. Я часто встречаю его в лифте.

– Я мало знаю его, – ответил я, – его имя, кажется, Стенфилд.

– Стенфилд? – повторила она. – Не был ли кто-то убит на его земле вблизи Уокинга? Мне кажется, там нашли застреленного полицейского.

Я кивнул.

– Я как раз тогда играл с мистером Стенфилдом в гольф, – сказал я.

– А убийцу так и не нашли?

– Нет.

– Удивляюсь, что вы не взялись за это дело.

– Я взялся за него.

Она иронически улыбнулась.

– Я начинаю снова беспокоиться за свое колье, – промолвила она. – Для вас, которого когда-то считали одним из лучших сыщиков, найти убийцу должно было быть пустяком.

– Поймать его оказалось мне не по силам, – сознался я, – в наше время много преступников, в виновности которых полиция не сомневается, разгуливают на свободе – их нельзя осудить лишь за недостатком улик.

– Это действительно интересно – пробормотала она, – не согласитесь ли вы как-нибудь поужинать со мной и рассказать мне о своих приключениях?

– Это доставило бы мне огромное удовольствие, но теперь…

Она была немного недовольна, что я так быстро ушел. Я не тщеславен, но в продолжение нашей беседы не раз удивлялся любезности, которую она мне оказывала. Все же я решил, что она, как многие женщины, хочет просто нравиться – какой бы то ни было ценой, и перестал думать о ней.