Ловец орлов - Шульц Джеймс Уиллард Страница 7

Не сразу удалось мне повернуть лошадь назад. Спрыгнув на землю, я осмотрел тушу бизона и подумал: «С ружьем я не умею обращаться, зато из лука стреляю хорошо». Эта мысль меня утешила. Мне было очень стыдно, что я рассыпал порох.

Подъехала моя мать и протянула мне ружье. Вслед за ней появилась и бабушка. Обе женщины видели, как я бросил ружье.

— Если бы ты был осторожен, ружье не выскользнуло бы у тебя из рук, — сказала мать. — А ведь оно не твое. Ты знаешь, что Красные Крылья очень им дорожит. Что бы мы делали, если бы ты его сломал?

— Старик понял бы, что нельзя давать ружье глупому мальчишке, — вмешалась бабушка.

Я промолчал. Мне не хотелось им говорить, что я нарочно бросил ружье. Мы перевернули большую самку так, чтобы удобно было сдирать с нее шкуру. Женщины принялись за работу, а я вскочил на лошадь и стал подниматься на ближайшую гору. Нужно было караулить, чтобы какой-нибудь неприятельский отряд не застиг нас врасплох.

На самой вершине горы я увидел старую яму, служившую когда-то для ловли орлов. Я сошел с лошади и осмотрел ее. На дне валялись гниющие листья, хворост, палки — остатки провалившегося настила или крыши. Разгребая мусор, я нашел человеческий череп и поспешил выскочить из ямы. Еще в детстве я слышал, что можно заболеть смертельной болезнью от одного прикосновения к человеческому черепу.

Я сел у края ямы и стал смотреть на череп, стараясь угадать, как он сюда попал. Будь это череп ловца орлов, погибшего в яме, я бы нашел здесь и весь скелет. Не подыскав никакого объяснения, я начал внимательно осматривать ловушку. Яма была узкая и глубокая; если бы я, прыгнув в нее, выпрямился во весь рост, над поверхностью земли виднелась бы только моя голова.

Я представил себе ловца орлов, притаившегося в этой ловушке. Над головой его — крыша из тонких палок и ветвей, а на этой легкой крыше лежит шкура волка, набитая травой. Из разреза в шкуре торчит кусок свежей печенки. Ловец, спустившись в яму, притаился и терпеливо ждет орла. Но как заманивает он орла? Этого я не знал. Как удается ему справиться с сильной птицей? Мне говорили, что раны, нанесенные клювом и когтями орла, часто бывают смертельны. Как защитить себя от страшных когтей и клюва? Я не находил ответа, и мне стало грустно. «Пожалуй, правы те, которые говорили, что пройдет много-много зим, раньше чем я сделаюсь ловцом орлов», — подумал я.

Потом я вспомнил слова Красных Крыльев и ободрился.

— Этим летом я научусь ловить орлов! — воскликнул я.

Я посмотрел вниз на равнину и увидел бабушку и мать. Они уже содрали шкуру с самки и теперь направлялись к туше молодого бизона. Вскоре показались на равнине охотники из нашего лагеря. За ними ехали женщины. У подножия горы они остановились и перекинулись несколькими словами с моей матерью. Затем один из них повернул лошадь и въехал на гору. Это был Длинный Волк из клана «Никогда Не Смеются», юноша, на одну-две зимы старше меня.

— Что ты тут делаешь, Маленькая Выдра? — спросил он.

— Осматриваю ловушку, — отозвался я. — Единственное мое желание — стать ловцом орлов, но непременно этим летом.

— Ну, так что же? Будь ловцом!

— А по-твоему ловить орлов так же легко, как убивать?

— Конечно! Муж моей сестры говорит, что пост, молитвы, великие подвиги и испытания никому не нужны. Ловить орлов может всякий.

— Кто он такой — этот удивительный человек?

— Не смейся! Он умнее всех наших стариков. Он белый; живет в торговом форте Длинных Ножей на Большой реке. Хочешь, я тебе докажу, что он прав? Я починю эту ловушку и буду ловить орлов.

— Подойди ближе и загляни в нее, — сказал я, указывая на череп.

— Ха! Череп! — смеясь, воскликнул он. — А мой зять говорит, что бояться черепа и скелета очень глупо. Я ему верю и не боюсь этого черепа. Я починю эту ловушку, спущусь в нее, и череп будет мне служить подушкой! Но ты первый пришел сюда; быть может, ты сам хочешь испробовать эту ловушку?

— Нет, не хочу! — сердито ответил я. — Пожалуй, твой зять прав, говоря, что человеческие кости нам не страшны, но во всем остальном он ошибается. Ловить орлов — дело трудное, и нужно к нему подготовиться. Да, белые знают то, что нам недоступно! Они умеют делать порох, ружья и разные вещи из железа, но наши отцы знали то, что неведомо белым, и передали это знание нам. Твой зять никогда не ловил орлов; вот почему он думает, что это очень просто, и смеется над нами. А мне старики говорили, что ловец орлов должен быть выносливым, ловким и смелым, должен пройти через ряд испытаний и закалить свое тело. Если хочешь избери тропу белых людей, а я пойду по тропе, указанной мне нашими стариками. Да, иди по тропе белокожих, но смотри, как бы не привела она тебя к гибели.

— Ха! Что мне птичья голова?[4] — воскликнул он. — Не пройдет и месяца, как я наловлю много орлов, а ты… если ты и сделаешься ловцом, то очень не скоро… через много-много зим!

Он хлестнул свою лошадь и ускакал вслед за охотниками.

Длинному Волку я возражал не задумываясь, но когда он уехал, тоска охватила меня. Ведя лошадь на поводу, я стал спускаться с горы. Думал я о том, что, быть может, Длинный Волк прав. Мне старик указывает длинный и трудный путь, а он хочет идти кратчайшим путем.

Матери я ни слова об этом не сказал. Мы отвезли в лагерь мясо убитых мной животных, а затем я повел лошадей на водопой. Покончив со всеми делами, я побежал в вигвам Красных Крыльев, чтобы вернуть ему ружье и передать мой разговор с Длинным Волком.

— Да, Длинного Волка я хорошо знаю, — сказал старик, внимательно меня выслушав. — Прошлое лето он провел в форте Длинных Ножей на Большой реке. Вернувшись оттуда, он только и делал, что восхвалял белых и высмеивал наши нравы и обычаи. Долго пытались мы открыть ему глаза и указать верный путь, но он не хотел нас слушать. Быть может, и в твоем сердце зародились сомнения. Пусть рассеются они! Да, белые умны и хитры, они умеют делать много полезных и нужных нам вещей, но дальше этого не идут. С нами они ведут торговлю, обменивают свои товары на меха и шкуры и всегда стараются нас обмануть. А что делают они в свободное время? Да ничего! Едят до отвала, пьют, хохочут, пляшут с девушками нашего племени, на которых женились. Мы это знаем от сестры Длинного Волка. Давно уже живет она с белым, но ни разу не слыхала, чтобы он заговорил о великих подвигах и испытаниях, закаляющих человека, о долге, его возвышающем. Нет, он думает только о наживе или развлечениях. Белые в неведении своем смеются над нами. Их нужно пожалеть. Они ничего не знают. Бродят они в горах и по равнине, видят животных, птиц, рыб, деревья и растения, но разве могут они чему-нибудь от них научиться? Нет! Они слепы и глухи!

Старик умолк. Казалось, он забыл обо мне. Подперев подбородок рукой, он уставился в землю и бормотал что-то себе под нос.

— Длинный Волк сделал злое дело! — воскликнул я. — Он вселил в меня сомнения. Но я их отброшу и забуду его слова.

— Ха! Ты говоришь, как настоящий пикуни! — похвалил меня старик. — Слушай: завтра утром я покажу тебе Трубку Грома, а по окончании церемонии ты возьмешь мое ружье, одеяло и поднимешься на склон большой Красной горы над верхним озером. Ты там найдешь местечко, защищенное от дождя и ветра, и начнешь поститься. Пост должен продолжаться до тех пор, пока ты не увидишь вещего сна. Во сне тебе явится какое-нибудь священное животное, которое пообещает быть всегда твоим тайным помощником и защитником. А теперь ступай в свой вигвам.

Весело побежал я домой. Мне хотелось поскорее остаться одному на склоне высокой крутой горы и пройти через первое испытание. Долго говорил я об этом с матерью, и даже бабушка посматривала на меня ласково и старалась ободрить.

На следующий день, когда солнце стояло на небе высоко, меня позвали в вигвам Красных Крыльев. Я вошел и сел на ложе из шкур по правую руку старика. Слева от него сидела старшая его жена, носительница священной трубки. Дальше разместились мужчины, которые должны были принимать участие в церемонии; многие захватили с собой барабаны, чтобы аккомпанировать пению. Справа от меня, у входа, сидели младшие жены Красных Крыльев со своими подругами.