Алистер Маклин - Когда пробьет восемь склянок Страница 76

— Боюсь, что не совсем вас понимаю, Калверт.

— А вы взгляните на господ Лаворского, Доллмана и Имри. Они понимают. Я знал точную частоту, на которой передатчик посылал сигналы. В конце концов, это ведь мой передатчик. И один из людей мистера Хатчинсона, которому я заранее дал частоту, подключился. Как и у всех моторных судов, на их шхуне есть подвижная антенна. Ему было достаточно настроить свой передатчик и по волне направить судно к яхте. Правда, я знал, что помощь придет не раньше полуночи и именно в соответствии с этим действовал. — Я повернулся к капитану Роули. — Когда вы прибыли сюда, капитан?

— В двадцать один тридцать.

— Так рано? Значит, вам пришлось ждать почти три часа?

— Да, сэр. И, откровенно говоря, мы успели основательно замерзнуть.

Лорд Кирксайд легонько кашлянул. Возможно, он как раз подумал в этот момент о моем ночном свидании с его дочерью.

— Скажите, Калверт, если вы пользовались передатчиком в Крейгморе, на судне Хатчинсона, то зачем еще и здесь, в Дюб-Скейре?

— Если бы я этого не сделал, то вы бы сейчас были трупом. Я потратил почти пятнадцать минут, чтобы передать подробное описание окрестностей Дюб-Скейра, замка и подземного ангара. Ведь люди капитана Роули должны были работать в полной темноте.

— Так вот почему сэр Артур остался на Крейгморе, когда вы и мистер Хатчинсон отправились к «Нантсвиллу»? — медленно произнесла Шарлотта. — Следить, чтобы я не получила сведений от людей Хатчинсона.

— Конечно! Иначе и быть не могло.

Она высвободила руку и посмотрела на меня довольно неприязненно.

— Здорово же вы меня переиграли, — тихо сказала она. — Заставили страдать в течение тридцати часов, хотя раскусили довольно быстро.

— У нас были одинаковые цели. Вы хотели переиграть меня, а мне нужно было переиграть вас.

— Очень вам за это благодарна, — горько сказала она.

— Если вы и сердитесь на Калверта, — вмешался Дядюшка Артур, — то все равно вы должны быть ему благодарны. — Этот день обязательно следовало подчеркнуть в календаре красной чертой: ведь Дядюшка Артур позволил себе говорить раздраженным тоном. — И если Калверт не сочтет нужным оправдываться сам, то за него это сделаю я. — Во-первых, если бы вы ничего не передавали им с «Файркреста», то Лаворский бы подумал, что его затея не удалась, и не стал бы поднимать со дна, точнее с борта «Нантсвилла», последние тонны золота, а убрался бы до того, как мы подготовили ему ловушку. Такие люди, — как Лаворский, обладают шестым чувством, когда речь идет об опасности. Во-вторых, наши «друзья» никогда бы не сознались в своих преступлениях, если бы не были уверены, что наша песенка спета. В-третьих, Калверт хотел создать ситуацию, при которой все внимание сосредоточилось бы на «Файркресте», чтобы капитан Роули и его люди могли спокойно занять позицию и пресечь кровопролитие. Речь идет и о моей и о вашей крови, дорогая Шарлотта. В-четвертых, если бы вы не находились с ними в постоянной радиосвязи и не передавали бы точное местонахождение нашего судна вплоть до последнего момента, когда мы снесли ворота этого ангара, — мы даже иногда специально оставляли двери салона открытыми, чтобы вы могли слышать, о чем идет речь, — то тогда здесь, в этом ангаре, произошла бы настоящая битва. И кто знает, сколько бы в ней погибло людей! А так они были уверены, что вы все держите под контролем, знали, что мы в ловушке, что вы находитесь на нашем судне с оружием в руках и готовы в любую секунду расправиться с нами. В-пятых, и это самое важное, капитан Роули должен был скрыться в самой глубине туннеля, а другая группа пряталась наверху, в кладовой замка. Как вы думаете, откуда им было узнать, в какой момент они должны начать действия, причем синхронно? Ну, так я скажу вам: как и все военные подразделения, они были снабжены миниатюрными радиопередатчиками. И они слышали каждое слово, которое было произнесено вами. Вы не должны забывать, что ваш передатчик был украден с борта «Файркреста». Это был передатчик Калверта, моя дорогая, он знал частоту, на которой вы работали, и прошлой ночью сообщил об этом на сушу. Это произошло после того, как он — ну, как бы это выразиться, — после того, как он угостил вас напитком собственного приготовления. Он взял ваш передатчик под свой контроль до того, как ему удалось воспользоваться рацией, находящейся в замке сэра Кирксайда.

Шарлотта повернулась ко мне.

— Я считаю, что вы — самый подлый, самый низкий человек, которого я когда-либо встречала. Вы просто недостойны доверия.

Глаза ее блестели, и мне трудно было понять, по какой причине. Были ли это слезы, а может быть, что другое. Потом она положила руку мне на плечо и тихо сказала:

— О, безумец! Какой же вы безумец! — От смущения я просто не знал, куда себя деть. А она продолжала: — Ведь пистолет мог выстрелить… Я… Я ведь могла убить вас. Филипп!

Я ласково погладил ее по руке и сказал:

— Вы и сами не верите этому, Шарлотта…

В подобной ситуации я счел за лучшее промолчать о том, что если бы ее пистолет выстрелил, то я бы навсегда потерял веру в эффективность трехгранного напильника.

Серый туман начал медленно рассеиваться, темноту неторопливо сменил хмурый рассвет. Море было совершенно спокойным, когда Тим Хатчинсон повел «Файркрест» на Ойлен Оран.

На борту нас было только четверо. Хатчинсон, я, миссис Мак-Ихерн и Шарлотта. До этого я предложил Шарлотте переночевать в замке Дюб-Скейр, но она сделала вид, что не услышала моих слов, и стала помогать миссис Мак-Ихерн на борту «Файркреста». А когда яхта подготовилась к отплытию, она всем своим видом дала понять, что отнюдь не собирается сходить на берег.

Это была очень волевая женщина, и я уже сейчас начинал догадываться, что этот факт доставит мне в будущем еще много неприятностей.

Дядюшки Артура с нами не было. Целый табун диких лошадей не смог бы заставить Дядюшку Артура ступить этой ночью на борт «Файркреста». Ибо достопочтенный сэр Артур ощущал себя как бы в преддверии рая.

Он сидел перед большим пылающим камином в гостиной замка Дюб-Скейр, попивал вместе с лордом Кирксайдом превосходное виски и рассказывал затаившим дыхание друзьям-аристократам о его последних приключениях. Если мне повезет, то, возможно, он пару раз упомянет и мое имя. Но возможно, он обо мне и позабудет.

Миссис Мак-Ихерн не наслаждалась предвкушением рая, поскольку находилась в самом раю. Молчаливая темноволосая старая дама со смуглым лицом, испещренным морщинами. Всю дорогу на Ойлен Оран с ее лица не сходила счастливая улыбка, и мне оставалось только надеяться, что Дональд Мак-Ихерн не забудет надеть свежую рубашку к ее приезду.