Валентин Иванов - Возвращение Ибадуллы Страница 77

– Не думайте об этом, товарищ Османов. Помните о смерти нашего Мохаммед-Рахима и смотрите внимательно, помогите нам.

Следователь вызвал кого-то и приказал принести поднос. Персики выложили на него. От острого запаха жидкости у Суфи защипало в носу и глазах, но он ясно увидел на одном из плодов темную выпуклость, похожую на бородавку. Он выпрямился и, вытирая глаза, прошептал:

– Клянусь, этот персик – мой.

Амина прокралась по двору. Она дрожала от страха: вдруг ее заметит Садык. Женщина неслышно открыла калитку, пропустила сына и бесшумно закрыла за собой дверь.

Уже вечерело, и узкий тихий переулок был в тени. Двери дома старого Мослима-Аделя были почти рядом. Амине казалось, что ее стука не слышат, а постучать сильнее она боялась. Наконец во дворе раздался громкий голос старшей внучки Мослима:

– Да входите же, дверь не заперта!.. Эй, вот так чудо! Затворница пришла в гости к соседям! – весело встретила Амину молодая женщина. – Входи, входи, по старой поговорке, с гостем в дом входит бог. Но что с тобой, что случилось, женщина? – прервала свою шутливую речь веселая внучка старого учителя, увидев лицо гостьи.

– Скажи, он дома?

– Он наверху.

Как трудно было подниматься по лестнице. Ступени казались бесконечными…

…Теперь у Амины совсем не осталось сил. Если бы пожар охватил город, все равно она не смогла бы пошевелиться. И произнести одно слово было бы мучением.

Амина смотрела, как Мослим быстро говорил со своим сыном и как тот поспешно ушел. С запиской куда-то убежала внучка.

Амине было все равно. Она рассказала всю правду, кроме того, как с ней обращался муж. Это не нужно, это ее собственный позор и горе, и никто о них не узнает.

Они остались наедине. Мослим сел рядом с Аминой и погладил ее по голове, нежно и долго. Так только отец умеет коснуться головы дочери и больше никто.

Женщина закрыла лицо руками и начала плакать, тихо, так же тихо, как рассказывала. Она умела плакать тихо. А они были близко, ужасные люди, рядом, за этой стеной. Ей казалось, что вдруг над стеной поднимутся страшные лица Садыка и Сафара. О них женщина не могла забыть ни на минуту.

Когда Амина смогла опять видеть, Мослим держал на руках ее младшего сына. Ребенок ловил старика за седую бороду и смеялся. Амина обняла старшего. Ведь она оставила детей внизу, кто-то привел их сюда. Амина чувствовала, как дрожит тело сына, прижавшегося к ней.

– Дети освежают взгляд, – ласково сказал Мослим. – Дети возвышают душу женщины и мужчины, дети дают нам вечную жизнь. У тебя два сына, Амина, в них твое счастье.

– Это его дети. Он отец моих детей, – одними губами шепнула Амина.

Хотя и не было звука слов, но мудрый Мослим понял горькую и страшную жалобу матери.

– Нет, ты ошибаешься. Ты в заблуждении, дитя мое, – уверенно возразил он. – Дети принадлежат народу. Ты дочь народа, народ – отец твоих детей, он поможет тебе воспитать их. Они вырастут, будут достойными людьми и твоим утешением. А у того человека, о котором ты думаешь, не было и нет детей!

После обеда мужчины крепко заснули на веранде. Садык Исмаилов был разбужен стуком в калитку. Он сел зевая. Темнело. Хамидов храпел, широко раскинувшись на ватном одеяле. Сафар проснулся и тоже сел. Он потянулся, достал папиросу и закурил.

Внизу Амина, она спросит, кто пришел, откроет дверь и позовет мужа, если понадобится.

Кто там может быть? Исмаилов искоса взглянул на Сафара. Завтра неожиданные посетители уже не будут вызывать невольную тревогу. Вероятно, это принесли телеграмму. В последнее время Исмаилов ввел дежурство по конторе. Следует повышать качество работы, заявил он, и когда приходят телеграммы, необходимо, чтобы он, как директор, немедленно знакомился с их содержанием и с вечера обдумывал необходимые действия и решения.

Потом Исмаилов вспомнил, что через три дня начнет работать обещанная Тургунбаевым комиссия общественности…

Но почему Амина не открывает, где она, еще рано ложиться спать?

На лестнице затопало сразу несколько ног, и Исмаилов увидел верх фуражки военного образца. Он вскочил на ноги.

Рядом с ухом Исмаилова грянул оглушительный выстрел. Садык отпрянул в сторону и оглянулся. Сафар стоял на коленях и вытягивал руку к лестнице. Фуражки там не было, но Сафар выстрелил вторично.

Точно в дыму Исмаилов увидел Сафара, который кошкой прыгнул на стену, ухватился за гребень ее, подтянулся и исчез. С неожиданной ясностью Исмаилов представил себе крышу за этой стеной; на нее можно легко спрыгнуть с гребня стены, пробежать, еще раз спрыгнуть и оказаться во дворе одного из складов его торговой организации. Там только один старый сторож, а дверь – на кривую, тихую улицу!

Исмаилов метнулся вслед Сафару и подпрыгнул, ловя руками верх стены. Он ухватился и повис, пытаясь подняться, но не смог. Он корчился, подгибал колени, дергался, но от этого его тело не делалось легче.

Кто-то схватил его за пояс и сдернул вниз. Исмаилов сполз и, не оглядываясь, пытался вырваться. Ему во что бы то ни стало хотелось еще раз попытаться взобраться на стену. Может быть, он все-таки сумеет!.. Исмаилов опомнился, когда его руки уже были скручены за спиной.

На полу веранды возилась куча тел.

Внезапно сознание Исмаилова сделалось совершенно ясным. Он наблюдал за борьбой. Глупо. Нет, никогда Хассан не был по-настоящему умным человеком. Он сильный мужчина, но чего он сейчас добьется? Исмаилов безучастно глядел, как Хамидов приподнялся, силясь стряхнуть схвативших его людей, и опять повалился. Борьба окончена…

В отдалении треснул выстрел. «Быть может, Сафар прорвался. Он еще может уйти, такому дикарю-фанатику все нипочем, через десять минут наступит полная темнота», – с жгучей завистью думал Исмаилов. Ему было бы сейчас куда легче, если бы Сафара тоже схватили.

Исмаилов наблюдал, как через стену перебирались люди в военной форме. Один сделал для других лестницу своими плечами. «Так-то легко», – думал Исмаилов. Под его ногами дымилось одеяло от папиросы, брошенной Сафаром. Исмаилов аккуратно затоптал тлеющее место.

Увели Хамидова, одежда на нем была изорвана, а руки связаны. Исмаилов вспомнил о своих руках и пошевелил ими. Судьба…

– Вы будете присутствовать при обыске, гражданин Исмаилов, – сказал кто-то. Исмаилов посмотрел ему в лицо. Он знал его, как почти всех городских работников. Где его фуражка? Наверное, потерял на лестнице, когда стрелял Сафар…

Все погибло… Мечты о будущем, ценности, накопленные с таким трудом, и сама жизнь. Но его золота и драгоценностей они не найдут!..

Неукротимая злоба, подавляя страх, охватила Исмаилова. И чего он ждал?! Не первый день, как он знает о замечательном американском порошке, привезенном Сафаром. Еще сегодня он мог бы бросить все, уехать или улететь на самолете в Самарканд, оттуда подняться по Зеравшану и послать в его воде смерть на население половины проклятой республики!..