Алексей Козлов - Золотая крыса. Новые похождения Остапа Страница 8

Второй пассажир на заднем сиденье – невнятного возраста парень с фигурой увальня и глупым лицом посматривал на соседа, а потом переводил отсутствующий взгляд в пыльное окно.

– Новостей хороших побольше бы! – таков был его первый мессидж.

При этом он стал тереть лапой лоб, испещрённый морщинами.

– Петя! Каких тебе новостей надо? – грубо проскрипел матершинник, почти улыбнувшись. Видно было, что он запанибрата с Петей, сто тон соли, похоже, съели, но при том он понимает разницу субстанций и в глубине души подплинтусно презирает Петю, как не ровню себе, лоха и простофана.

– Денежных… по преимуществу! – ответил Петя, разводя огромные рабоче-крестьянские руки и чуть не зацепив соседей.

У Пети были большие глупые, воловьи глаза и африканские потресканные губы.

– Это как работать будете, б…! – почти злорадно прошипел Юрок, впиваясь в руль на повороте и налегая на него грудью, – … мою черешню! Будете работать, всё ничтяк, в беде не оставлю, не будете, …. – пеняйте на себя! Раз… у вчистую! Рас… рю!

Он сказал это с такой нечеловеческой яростью и так при этом ударил по баранке, что сердца всех пассажиров похолодели и ушли в пятки.

– А в чём будет заключаться работа? – взвизгнул рыжий, вихрастый молодой парень с заднего сиденья, сидевший с краю. Это были также первые слова, сказанные им в машине за весь долгий, петляющий путь.

– Как тебя зовут, малыш? – спросил Кеша, дёргая приклеенным аля-Михалков усом.

– Шура! – просто ответил парень, – Вернее меня мама Сашей звала, но она умерла! А вам Остап Ибрагимович, что, о нас не рассказывал?

– Не рассказывал! Так вот, малыш Шура, о котором нечего рассказывать! Если будешь плохо работать, то тоже умрёшь! Все умрут, и те, кто пашет, как вол, и кто шлангует, как лох! Но если что не так, ты умрёшь не своей смертью! Я просто тебя убью! Возьму кол и зарублю! Мама и у меня умерла, и мы все умрём! Но лучше если мы умрём от старости! А не от безделья и тупости! Ты понял?

– А как вы нам платить будете, если не секрет? – нагло поинтересовался Шура, хотя сосед дёргал его за рукав, чтобы он попусту не высовывался.

– Как я заплачу? Ты ещё не знаешь, как я вам заплачу! – презрительно-уклончиво сказал Кеша, скосив глаз на говорившего, – Если будешь задавать слишком много глупых вопросов, умрёшь гораздо раньше!

– Как это? – только и смог ответить Шура, не вполне оценивший новый вид шутки.

– Всё! Там узнаешь! – брезгливо отреагировал нагломордый водила, почёсывая выпиравшее..де, – Я хочу, чтоб сразу все поняли! И переспрашивать меня не надо! Не будете работать хорошо, ничего не дам! Это, б…, что получается? Я должен платить всяким …плётам и бездельникам! Вы пока только языками болтаете! Мне не нужны …дила стоеросовые! Мне работники и профессионалы нужны! Вот такие! Крепкие, простые, работящие! Такие, чтоб в руках звенело! Вот такие! Что делать, Петя, тебе там объяснят! Мы с ним уже как-то работали, в Тырятине, помнишь, тонну соли съели! Он всё знает! Правда, Петюнь?

– Правда-правда! Работали! Правда! – зачастил простофан Петя, – Ой, помню, Кеша Борисыч, помню!

Он лебезил перед этим дегенератом довольно умело, хотя всем остальным сразу стало противно. Он вообще предпочитал с Юрцом не спорить и всё поддакивал, да поддакивал. А порой, когда Кеша начинал ржать грубым крестьянским смехом, Петюня заливался вслед ему несвойственной для его могучего телосложения педерастической фистулой. Тут водила остановил машину у маленького леска, и побежал вероятно отлить, а потом вернулся, подтягивая синие спортивные штаны с просерью на коленках, вызвал Петю и уединился с ним под сенью большого корявого дуба. Наблюдать, как колобок с наглой усатой мордой, засунув клешни в карманы трико, насупившись, разговаривает с долговязым худым дебилом, который только поднимает брови и разводит руками, было так же потешно, как смотреть на Пата и Паташона в старом фильме.

Шура подошёл к Бендеру и хихикнул. Бендер прервал его смех одним движением руки. Усатый хмурила разговаривал с собакой и учил её уму-разуму, называя «Дурилкой». Собака была молодая, кудлатая и совсем не слушалась хозяина. Вырвавшись из тесного пространства, заполненного людьми и пухлыми баулами на свободу, она сразу погналась за какой-то мышью, и хозяину стоило больших трудов загнать её обратно в машину.

Потом все снова сели в машину и поехали дальше.

– Знаете, куда и почему мы едем? А я знаю! Наша родина, не помню её названия, хочет на свои деньги проложить интернет-кабеля в те города, которые ей известны. Это называется «Президентская программа «Провода родины». Мы должны выбрать эти деньги! Вернее, выбирать буду я, а вы будете пахать, не покладая рук. Готовы ли умереть на работе? Вот о чём я думаю! Жить будете в старом офисе «Фалтелекома» – гундел Кеша, – Это старая их контора, там теперь почти никого нет, кроме дежурного! Там есть гостевая комната! Там отстаиваются всякие начальники, мычальники, которые туда приезжают, по всяким делам, там же будете жить вы! Место хорошее! Я ручаюсь! Даже биллиард есть! Слушаете? Нах! Вас, идиоты, когда-нибудь кто-то инструктировал? Что вы не слушаете, падлы? Я повторять не буду! Кто не спрятался, я не виноват! Я говорю х…ю какую-то, что ли? Это вы х..ю говорите! Я им говорю, а меня никто не слушает! Вести себя там – как мыши! Тихо! Понятно? Я беспорядка не потерплю! Мне порядок нужен! Порядок и чтоб всё хорошо! И ни капли в рот!

Петюня рассмеялся в кулачок, и Кеша посмотрел на него с презрением. Про такой взгляд обычно говорят, что так смотрит солдат на вошь.

– Я не это имел в виду! Соси, что хочешь! Я пить не разрешаю, а сосать можно! Соси, Петя, у кого хочешь! Там на конюшне конь есть, у него можешь отсосать! Или сам у себя научись! Я не против! Только бы работали все хорошо!

Петя при словах шефа от смеха отвалился на сиденье и стал давиться смехом, так ему шутка понравилась. А может, сделал вид, что ему смешно, видно было, как он тонко лебезит перед своим бывшим начальником. Все остальные сидели хмуро и юмора не поняли.

– Нет, вы не поняли! Будет пьянка – на месте зарублю лопатой! Я сам когда-то пил, как лошадь, в день по две бутылки, но операция на сердце, теперь – всё! Как отрубило! А для вас у меня другая медицина! Лопатой зарублю! И потом не жалуйтесь! Я вам не благотворитель! Водку в рот лить не буду! Пьянки и девки – побоку! Работа – в первую очередь! Работать до упаду! Мне нужны трудяги! Сильные! Смелые! Сомоотверженные! Не сопляки! Нам надо сосредоточится на работе! Товарищи! Землю крестьянам и совки рабочим будем раздавать потом! А сейчас – труд! Работа, работа и ещё раз работа! Никаких увольнительных и выходных не будет! Работать будем по двадцать пять часов в сутки! Сделал дело – гуляй смело! Умри, но не сдавайся! Не сделал – иди на …! Такая математика, парни! Я вас сюда не звал! Гробы покупайте сами! Ясно?

– Как это не звали? А кто же нас пригласил на работу? – спросил удивлённый нежданным поворотом винта Шура.

– Вы сами пришли! Я звал!! Уши мой, матрос! Три раза ха-ха!..ли..дишь тут? Как, ты говоришь, тебя звать?

– Шура!

– Шурик – чмурик! Твоими ушами я займусь сам лично! Отрежу и приклею потом к ж…!

– Что вы так? – ещё больше удивился рыжий Шура, ероша непокорные волосы, – Мы ещё к работе не приступали, а вы уже нас прессуете! Мы не успели родиться, а нас уже хоронят! Странно как-то!

– Шурик! Малыш! Что, математика Иловайского не понравилася? – хрипло хохотнул крепыш, – Подгузникик я м сменю! топором и ломом! Тебе надо учиться понимать то, что я говорю – с полуслова! С первого раза то исть! Хватать на лету бесценные указания! Сечёшь? Иначе тебе со мной будет тяжело! Очень тяжело! Так тяжело, что ад с чертями покажется санаторием! А ты не слушаешь ни …! Я тебе лепрозорий тут устрою! Рассеянный какой-то! Боюсь, ты не жилец! Запомни, бедолага! Ты профессионал, а не… собачий! Запомни это! Лови всё на лету! Сенька! Понял?

– Да, я словил!

– Вот то-то же! Шурка, говоришь? Не понравилась, я спрашиваю? – сказал Кеша, натягивая бейсболку на самые глаза, – А то я переспрашивать не буду! Ё. ну ломом по голове – и всё! Айда! Брык! Взразг! Трак!

При этих словах лицо Кеши на секунду исказилось и приобрело неземной вид. Он стал похож на какого-то Босховского персонаха, возведённого в квадрат. Кеша шуток не любил. Свои угрозы он всегда пропускал через свою немытую душу.

– Да не понравилась! Вернее понравилось, но не очень! – упорствоаал Шура.

Лицо идиота налилось кровью.

– Дурак ты, я вижу! – прошипел Кеша, – Ничего не понимаешь! Как тебя зовут, ты говоришь?

– Шура! Я же сказал!

– Говорю здесь я! Ты моженшь подать прошение по команде! И не резон, что оно будет удовлетворено! Ну и так, Шурчок! Шурчишка! Шурчок! Шуряк! Запомни, как тебя зовут! В конце работы, я тебе гарантирую, ты забудешь и это!