Валерий Вайнин - Легенда о Рыжем герцоге Страница 8

– Роза благодарит тебя, благодарит… Ты встретишь удачу. – Вонзив в колбасу крепкие зубы, старуха засеменила восвояси.

Колбасница Бетси перекрестилась.

– Опять нечистый ее принес! А ты, погляжу я, добренький. Будто мой дурень Джек, царство ему небесное! На таких, как вы, только воду возить. Ну куда, скажи на милость ты пялишься? Бери вот, ешь. Эти колбаски даже монахи нахваливают.

Попробовав, глимен застонал и возвел очи к небу.

– Господи! Ниспошли рабе твоей Нэнси…

– Вот смажу по уху – небось запомнишь меня! – рассердилась торговка.

– Ниспошли, Господи, нашей Бетси, – невозмутимо поправился Том, – полный дом добра и детей!

А рядом уже назревала ссора. Двое господ, держа лошадей под уздцы и грозя опрокинуть прилавок, бранили торговца пирожками. И тот тоже не лез за словом в карман. Уперев руки в бока и воинственно выпятив пузо, он стойко выдерживал натиск.

– Чем ты их начинил, каналья?! Чем, я тебя спрашиваю?! – кричал пожилой господин, размахивая перед носом торговца надкушенным пирожком.

– Именно этот, сэр? – Торговец с достоинством принюхался. – Этот с говядиной и луком. Зачем так орать, сэр?

– С говядиной, жулик?! По-твоему, я никогда говядины не пробовал?!

– Что с ним толковать, дядюшка! Позволь, я возьму его за патлы и отволоку к судье!

Но дядюшка набил себе рот пирожком и потому промычал нечто невразумительное.

– Терпение, Гай, терпение, – проговорил он, прожевав. – Все должно быть по закону: запасемся доказательствами. – И он взял другой пирожок.

Том поперхнулся колбасой. «Ловко», – сказал он, прокашлявшись. – «Господа Арп, чтоб их разорвало! – процедила сквозь зубы Бетси. – Опять за старое принялись, побирушки!»

Пожилой господин меж тем жевал и кривился.

– Что ты вытворяешь, висельник! Этот – не иначе как с кошачьим мясом!

– Вы пробовали хоть кошачье мясо-то?! – злобно воскликнул торговец.

– Как ты смеешь, наглая рожа!

– Дядюшка, позволь я…

– Терпение, Гай. Как ты смеешь, осел безмозглый, со мной препираться! Да знаешь ли ты, что за один только вот этот пирожок с кошачиной…

– С телячьей печенкой, сэр! Со свежей телячьей печенкой! Собираетесь вы платить или нет?!

– Как ты сказал?! Платить?! Да за эту отраву тебя, мерзавец, повесить мало!

– Полно, сэр, языком-то молоть! И на вас небось управа найдется! Заплатите-ка лучше…

– Что-о?! – раздался вдруг громоподобный окрик, и торговец, повиснув в трех футах над мостовой, потешно задрыгал ногами. – С кем ты говоришь, падаль!

Какой-то дворянин, сидя на великолепном белом коне, левой рукой держал пирожника за шиворот, а правой – прикрывал от солнца глаза. Кудри непрошенного заступника пылали рыжим огнем, его нижняя губа презрительно оттопыривалась. С одного взгляда Том узнал вчерашнего силача, задавшего перцу разбойникам.

– Ну и ручища у вас! Медвежья лапа, сэр! – восхитился господин с острым носиком и вытянул барахтающегося торговца плеткой по заду.

– Только так с ними и надо, – одобрил дядюшка, беря с прилавка еще пирожок. – Только такой язык они и понимают.

Вокруг собиралась толпа зевак. Работая локтями, Том протиснулся в первые ряды. Толпа враждебно гудела, но господа, казалось, не обращали на нее никакого внимания.

– Позвольте представиться: Ричард Арп, к вашим услугам. – Учтиво прервав жевание, пожилой господин поклонился рыжему. – А это мой племянник Гай.

Остроносый племянник тоже поклонился и снова от души хлестнул пирожника. Замысловато выругавшись, тот отчаянно дернулся. Суконная куртка затрещала, и пирожник грохнулся наземь. В толпе засмеялись.

– И когда вы только все сдохнете, гады?! – завопил торговец и швырнул разодранную куртку в Арпа-старшего. – Пусть мои пирожки станут дерьмом в твоей глотке!

Смех в толпе усилился.

– Что-о?! – рявкнул рыжий дворянин с такой силой, что конь под ним испуганно заплясал. – Башку сниму, падаль! Этой вот самой рукой!

Поскольку «эта самая рука» успела уже внушить пирожнику почтение, он предпочел юркнуть в толпу, бросив товар на произвол дядюшки Арпа. Рыжий пустился вдогонку, но племянник Гай удержал его коня за повод.

– Черт с ним, он нам еще попадется. Ваше имя, сэр?

Приосанившись, рыжий гордо вздернул подбородок.

– Сэр Генри, герцог Эддинктонский. Честью клянусь, этот смутьян от меня не уйдет. – И, подняв коня на дыбы, казалось, собрался скакать прямо на зевак.

Том бросился к нему и ухватил за стремя.

– Как поживаете, благородный лорд? Ну и жарища нынче, как по-вашему? О-о! Похоже, вы не узнаете старых знакомых? Стыдитесь, сэр!

От удивления у герцога даже челюсть отвисла. Толпа застыла в ожидании развязки. Господа Арп как-то одинаково вытянули шеи. Но тут, откуда ни возьмись, появился старый слуга и зашипел на Тома, тряся косматой сединой:

– Прочь, бродяга! Живо прочь!

– А, Фредди! – Том кинулся обнимать слугу. – Что ж ты, бездельник, не бережешь господина? Такое пекло, а он у тебя без шляпы. Ай-ай-ай, Фредди!

Возмущенный подобной фамильярностью, старик вырвался из объятий Тома. А герцог, устремляя взгляд то на одного из них, то на другого, растерянно бормотал:

– Как это?.. Что такое?

– Это, ваша милость, тот глимен, – прокричал слуга, – из вчерашнего трактира.

– Похоже, сэр, вы все забыли! – Том с вызовом повернулся к рыжему. – А ведь не прийди я вам вчера на помощь, ребята Длиннорукого Клема здорово бы вас пощипали!

– Ты?! Мне на помощь?! – взревел герцог. – Что ты мелешь, болван?! – Он поднял хлыст для удара.

Но слуга подскочил к нему и быстро заговорил вполголоса:

– Не гневайтесь на этого шута, ваша милость. Он кривляется, чтобы вызвать смех. Вранье дурня не умаляет вашу доблесть, но еще более подчеркивает ее. Пускай себе врет.

Рыжий наморщил лоб и рукояткой хлыста почесал затылок. Речь слуги, влетев в уши, с трудом пробиралась к мозгу. Но вот герцог хмыкнул и расплылся в самодовольной улыбке.

– Ага! – подмигнул он Тому. – Теперь-то я тебя узнал. А сперва не узнал почему-то. Стало быть, это ты вчера меня вызволил?

– Черт возьми, сэр! – подмигнул ему в ответ Том. – Долго же вы вспоминали!

– Тем канальям намял бока тоже ты?

– Хвастать не в моей привычке, сэр. Но против правды не попрешь.

– Слышишь, Фредди?! Хвастать не в его привычке! – Рыжий оглушительно расхохотался. – Дай шиллинг благородному рыцарю.

Слуга бросил монету. Поймав ее, глимен в знак благодарности сделал сальто в воздухе. Вокруг никто ничего не понял, но многие засмеялись. «Эта шельма, – шепнул племяннику Ричард Арп, кивая на Фредди, – вертит герцогом, как ему вздумается». – «Нам-то что за дело?» – отозвался Арп-младший.

Том поклонился меж тем рыжему и провел пальцем по струнам лютни.

– Не хотите ли, ваша милость, послушать про волка?

– На кой черт он мне сдался?

– Вот те раз! Вчера требовали – нынче отпираетесь!

– А-а… Это который заставил молиться коров и баранов? – хохотнул герцог. – Веселая песенка. Валяй прямо с того места.

И Том запел:

Волк нагло множил свои грехи,ославясь на целый свет.И вот разгневались пастухии стали держать совет.

Они решили: «Свершится месть!Нахальный бандит умрет!Мы так всем скопом не можем есть,как он в одиночку жрет!»

Стрелки сбежались из разных селпод гулкий собачий лай.И даже старый хромой оселнатужно ревел: хватай!

Семь тысяч стрел по кустам послав,взъярились стрелки вконец.Устроили сто пятьдесят облав,а волк все таскал овец.

Стрелки с полгода взметали пыль,обедая по часам.Кишки бараньи – сто двадцать миль —достались их верным псам.

И хоть бы вышел от ловли толк!Жирели себе затоохотники, псы, пастухи и волк,и черт его знает кто.

Внезапно раздался грохот опрокидываемых прилавков и бьющейся посуды. Послышались испуганные вопли, перемешанные с площадной руганью. Четверо всадников, остервенело орудуя хлыстами, напролом пробирались к господам Арп.

– Эй, Ричард! – заорал сиплым голосом одноглазый усач на гнедой кобыле. – Как поживаешь, скотина?!

Арп-старший выронил надкушенный пирожок.

– Ну-ну. Полегче, Дайсон… полегче, – забормотал он, пытаясь сохранить достоинство.

– Я те дам полегче! – Одноглазый показал ему жилистый кулак. – Когда вернешь долг, говори!

– Что с ним толковать, Мак? Врежь ему в морду, посоветовал румяный юнец, качающийся в седле.

Другие двое одобрительно мотнули головами. Все четверо были заметно пьяны.