Федор Шахмагонов - Хранить вечно Страница 8

— А может быть, и правда поверил? Вы могли убедительно сыграть свою роль!

Артемьев засмеялся и покачал головой:

— Нет! Он не поверил… Он просто решил, что может от меня откупиться, сообщив ваш адрес. Он и адрес мне дал на Козихинский, и пароль… Продал, короче, вас, Курбатов!

Артемьев написал на листке бумаги «Курбатов» и обвел кружочком. Подвинул лист бумаги Курбатову.

— Как вы полагаете, Курбатов, можем мы на этих трех точках оборвать расследование?

Курбатов подвинул к себе лист бумаги, поднял глаза на Артемьева.

— Это уже вопрос следствия… Я сказал вам, что не буду отвечать на такие вопросы.

— Я вам еще таких вопросов не ставил, Курбатов! Вам и бессмысленно ставить! Вы ничего не знаете, вы были исполнителем воли Шеврова. Мы Шеврову будем задавать такие вопросы…

Дзержинский вернулся к столу. Слегка прищурившись, взглянул на Курбатова.

— Теперь вам ясно, какое вы имеете отношение к Тункину?

Курбатов промолчал.

— Как это увязывается с именем, которое вы носите?

— Никак! — выдавил из себя Курбатов.

— Что же нам теперь делать?

— Я просил вас о милости!

Дзержинский отмахнулся:

— Это самое простое! А как же быть с Россией, за которую вы решили бороться?

— Как же я теперь могу за нее бороться?

— Я убежден, что вы хотите своей Отчизне добра… Вы просто не нашли себя в этой борьбе. Какое мы должны вместе с вами принять решение? Хотите, я при вас спрошу у Ленина, как я должен поступить с правнуком декабриста?

— У Ленина? — удивленно переспросил Курбатов.

— Да! Я ему должен доложить о вас.

Дзержинский снял трубку, попросил его соединить с Лениным.

— Здравствуйте, Владимир Ильич, — начал он. — Я готов выполнить вашу просьбу. Террористическая группа, о которой я вам вчера докладывал, обезврежена. Один из участников группы — правнук декабриста… — Дзержинский умолк. Видимо, его перебил Ленин. — Да, это установлено, Владимир Ильич. Да, да! Он сын генерала…

Ленин опять о чем-то спросил Дзержинского. Дзержинский ответил:

— По неразумению, Владимир Ильич! Он сам не знал, куда его вовлекали.

После паузы Дзержинский закончил разговор:

— Спасибо за совет, Владимир Ильич!

Дзержинский положил трубку.

— Все разрешилось, Владислав Павлович! Вы свободны!

Курбатов встал.

— То есть как — я свободен?

— Вы свободны! Это значит, что вы можете располагать собой, как вам угодно!

— Не означает ли это, что я сейчас могу уйти?

— Можете. Я же сказал, что вы свободны…

Курбатов пожал плечами, направился к вешалке. Артемьев принялся складывать бумаги в папку.

У вешалки Курбатов остановился. Секунду помедлил и вдруг вернулся к столу.

— Я не могу так уйти!

— Почему же? — спросил Дзержинский.

— С кем сегодня был бы мой отец?

Дзержинский задумался.

— Это очень трудный вопрос, Владислав Павлович! Он был патриотом России, он был талантливым военачальником. Это все, что я о нем знаю… Тот, кому воистину дорога Россия, не станет ее по клочкам распродавать европейским авантюристам. Какую Россию вы думаете защищать?

Россию, о которой мечтал мой прадед! Именно об этой России и я думал… но я не знал, кто с ней и кто против нее.

Курбатов указал на листок бумаги с карандашными кружочками Артемьева.

— У вас здесь неполная схема… Я готов ее дополнить. Правда, я мало что знаю…

Несколько часов спустя Артемьев докладывал Дзержинскому и Дубровину о том, что ему рассказал Курбатов.

— Вижу, — заметил Дзержинский, — ваш подопечный меняет свои взгляды. Так оно и должно было быть. Мы в наследство получили человеческий материал, не всегда готовый к решению наших задач. Наше дело обработать этот материал, донести до каждого цели пролетарской революции… Я хотел бы посоветоваться с вами об одном варианте, связанном с Курбатовым. Невольно мы получаем возможность…

Дзержинский сделал паузу, словно бы еще раз продумывая свое предложение.

— Нет! — сказал он. — Не будем торопиться… Курбатов — правнук декабриста, отец его — боевой генерал, погиб в Порт-Артуре. Генерал боевой… Семья не из богатых, но мать Курбатова… Вот здесь начинается удивительная история. По нашим справкам, она полька из рода Радзивиллов… Старинный аристократический род, княжеская семья…

— Он? Князь? — спросил Артемьев.

Дзержинский усмехнулся:

— Его мать была княжной… Он в родстве с влиятельным родом в Польше…

— У нас могут возникнуть польские интересы! — заметил Дубровин.

— Могут возникнуть. Но я не возлагал бы особых надежд на такое родство. Для Радзивиллов — это обременительное родство… Пока он нам может помочь установить, кто направляет действия Шеврова и ему подобных…

— Можем упустить Шеврова, — сказал Артемьев.

— Можем и упустить, — согласился Дзержинский. — Но подумайте и о другом. Если возьмем Шеврова, мы будем его судить. Тогда с Курбатовым перекрываются все комбинации. А я думаю о центре белогвардейских заговоров! Ему там верят, он может проникнуть туда через тех, кто его посылал с оружием в руках в Москву.

— Молод! — не сдавайся Артемьев. — Тороплив!

— Если далеко смотреть, то хорошо, что молод. Шевров сюда больше не вернется! И сам побоится, и не пустят его… Второй раз по одной и той же тропке в таких делах не ходят… Курбатов там, в белогвардейском центре, важнее для нас, чем расстрелянный Шевров. Вы с этим можете согласиться, Василий Михайлович?

— Пожалуй, что так!

— Ваше мнение, Алексей Федорович?

— Согласен.

— Вы установили, с кем был связан Шевров по жандармерии?

— Жандармский ротмистр Пальгунов… Расстрелян! Шевров работал около орехово-зуевских ткачей… Несколько раз выезжал в Финляндию и там успел выдать группу социал-демократов. Провал с переброской оружия в семнадцатом году тоже на его счету.

Дзержинский задумался.

— Плачет по нем пуля! — заметил Артемьев.

— Кто был начальником у ротмистра Пальгунова? — спросил Дзержинский.

— Полковник Густав Оскарович Кольберг… Где он сейчас, установить не удалось.

— Кольберг? Это интересно! — ответил Дзержинский. — Помнится, как-то он присутствовал, когда меня допрашивали… Он занимался окраинами империи: Польшей, Прибалтикой…

Дзержинский встал и прошелся по кабинету. Посмотрел на Артемьева.

— Что вам рассказал Курбатов?

— О петроградской явочной квартире рассказал… Обрисовал некоторые личности. Откровенно говоря, не знаю, на кого думать: «Союз защиты родины и свободы»? Может быть, остатки этой организации? Возможно, что-то и новое. Очень уж густое офицерье…