Эдгар Берроуз - Возвращение в джунгли Страница 8

Ольга де Куд покраснела так, что на нее стало жалко смотреть; потом решительно тряхнула головой.

— Хорошо, раз уж я начала признаваться, я признаюсь во всем! Я выросла в пансионе при монастыре, и когда мне было шестнадцать лет, встретилась там с человеком, которого приняла за джентльмена. Я ничего не знала о мужчинах, столь же мало о любви — и вообразила, что влюблена. Он уговорил меня бежать, чтобы обвенчаться; я поддалась на уговоры. Через три часа после побега на железнодорожной станции к нам подошли два жандарма и арестовали моего спутника: он оказался дезертиром, скрывавшимся от армейского и уголовного суда. Меня отправили обратно в монастырь, и тамошняя администрация замяла дело. Даже родители ничего не узнали. Но Николай впоследствии встретился с тем человеком, узнал от него историю моего побега и…

— И?

— И теперь шантажирует меня, угрожая рассказать графу о моей «интрижке» с уголовником, если я не выполню всех его требований.

Тарзан посмотрел на Арно; Джек возвел глаза к потолку.

— Мадам, если вы не откажетесь принять совет постороннего человека — расскажите обо всем мужу, — сказал Арно. — Граф де Куд хорошо знаком с Николаем Роковым, и, конечно, поверит вам, а не ему!

— Я не смею, — слабо ответила графиня. — Вы американец, сударь, а в Америке совсем по-другому смотрят на подобные вещи. Но во Франции, как и у нас в России, аристократ никогда не простит своей жене, если она бросит на его репутацию хотя бы призрачную тень…

— Тогда разрешите откланяться, — вдруг почти грубо сказал Тарзан и встал. — Если муж не доверяет вам, а вы не верите в доброту и понимание вашего мужа, решайте сами, как быть. Но клянусь — если я замечу, что Роков вам угрожает, я и впрямь утоплю его, как щенка!

— Спасибо за добрые намерения, мсье, но… Не дай вам бог когда-нибудь еще встать на пути моего брата!

Человек-обезьяна молча пожал плечами и вышел; Арно последовал за ним.

До самой каюты оба молчали, но там, повалившись на койку и уставившись в потолок, Тарзан сказал с бесконечной тоской:

— Как бы я хотел поскорей вырваться из этого цивилизованного мира и опять очутиться среди диких зверей, которые не пожирают друг друга из-за денег, из мести или просто потехи ради!

VII. Улица Моль

К большому разочарованию Тарзана, за все время путешествия Николай Роков и его дружок Павлов ни разу не потревожили его. Оба негодяя даже не пытались приблизиться к графине де Куд и вообще старались не попадаться на глаза никому из пассажиров.

Зато сама графиня и ее муж настойчиво искали общества Тарзана. Эти люди были так доброжелательны и милы, что в конце концов человек-обезьяна сумел преодолеть свою замкнутость и близко сошелся с обоими супругами.

Ольга де Куд ни словом не обмолвилась о том, что на следующий день после приключения на палубе брат подсунул под дверь ее каюты газету со статьей о балтиморском процессе, пестрящую портретами «сына гориллы». Стремясь опорочить Тарзана в глазах сестры, Николай добился обратного — молодая женщина почувствовала еще больший интерес к человеку с такой необыкновенной судьбой.

Когда корабль наконец причалил в гавани Гавра, супруги де Куд с огромным сожалением расстались с Тарзаном, на прощанье еще раз взяв с юноши обещание обязательно навестить их в Париже.

К большому удивлению Арно, его друг решил выполнить это обещание уже через день после того, как они явились в блистательный город Париж.

Друзья поселились у двоюродной бабушки Джека, донельзя обрадованной появлением внука. Одинокая мадам Арно категорически заявила, что и речи быть не может о том, чтобы Джек и его друг сняли номер в отеле. Никаких отелей, они будут жить у нее! — и старушка тут же дала распоряжение приготовить две самые лучшие комнаты, учинив веселую суматоху на всех двух этажах своего старинного полупустого дома.

Сначала Тарзан чувствовал себя скованно и неуютно в обществе маленькой седовласой женщины, которая казалась ему такой же хрупкой, как и ее старинная посуда. Он целовал руку мадам Арно еще осторожней, чем прикасался к ее чашкам и блюдцам из прозрачного фарфора; но старушка излучала такую доброту, что человек-обезьяна и сам не заметил, как его смущение бесследно исчезло.

Узнав, что мсье Тарзану вскоре предстоит визит в аристократическую семью, мадам Арно немедленно принялась наставлять юношу в великосветских манерах.

— Ах, на Джека я давно уже махнула рукой, — жаловалась старушка. — Его американские родственники вконец испортили его манеры! Но я надеюсь, что вы, мсье Тарзан, меня не разочаруете!

Мсье Тарзан делал все от него зависящее, чтобы не разочаровать мадам Арно.

За один день общения со старой леди человек-обезьяна узнал о светских манерах столько, сколько не узнал бы даже за двадцать посещений Пале-Рояля; и вскоре Джек заверил бабушку, что новый ученик ее не подвел: Тарзан очаровал всех гостей на большом приеме в особняке графа де Куд.

Помимо воли Тарзан оказался околдован легкомысленным обаянием Парижа.

Днем он бродил по картинным галереям, а вечерами новые друзья водили его в те заведения, где жизнь начинает бурлить лишь с заходом солнца. Пару раз Арно сходил с Тарзаном в оперу и в мюзик-холл, но, убедившись, что человек-обезьяна чувствует себя вполне уверенно во всех здешних непривычных для него местах, да к тому же у него всегда достаточно спутников, Джек перестал его сопровождать.

У приемыша Калы и впрямь был теперь скорее избыток, чем недостаток приятелей: пикантные подробности «дела сына гориллы» недавно взбудоражили весь Париж, и Тарзан стал самой знаменитой личностью и самым желанным гостем на всех светских приемах.

Внимание мужчин и восхищение женщин льстило самолюбию человека-обезьяны, и он оказался полностью захвачен новыми возможностями той цивилизованной жизни, которую еще недавно так ругал.

Только иногда, наблюдая за кружащимися в танце изящно одетыми мужчинами и женщинами, Тарзан грустно усмехался, вспоминая неистовую обезьянью пляску Дум-Дум в ночь полной луны в самом сердце диких африканских джунглей…

Но от подобных мыслей его быстро отвлекала молодая графиня де Куд. Стоило Тарзану загрустить, как она тут же старалась занять его оживленным разговором; и вскоре «сын гориллы» начал чувствовать такую потребность в обществе прелестной юной женщины, что почти каждый день навещал гостеприимный особняк графа де Куд. Он начал учиться французскому языку и удивлял Ольгу своими поразительными успехами.

Дни мелькали за днями, вечера — за вечерами; Тарзана кружил вихрь парижских развлечений, помогая приемышу Калы забыть о прошлом и не думать о будущем.