Пьер Бенуа - Соленое озеро Страница 8

Лейтенант. А разве так необходимо, чтобы она завтра вечером уехала?

Отец. Это необходимо.

Лейтенант. Зачем приехала она в Салт-Лэйк?

Отец. Вы просите меня, чтобы я сейчас же рассказал вам всю ее историю?

Лейтенант. А разве это нескромность?

Отец. Да, это было бы нескромностью, если бы она не уезжала завтра вечером.

Лейтенант. Я слушаю вас.

Отец. Легко сказать. А я даже не знаю, с чего начать.

Лейтенант. Но... начните с начала.

Отец. Вы — ребенок! Вы даже не понимаете искусства развертывания событий. Смею спросить, из какого штата вы родом?

Лейтенант. Я из Иллинойса, из Чикаго.

Отец. Из Чикаго. Вы, можно сказать, настоящий американец.

Лейтенант. Да, это можно сказать без всякого преувеличения.

Отец. Не было ли у вас в детстве няньки-ирландки?

Лейтенант. Да, у меня была ирландка. Но почему вы спрашиваете об этом?

Отец. Я знаю, что богатые американцы в северных штатах часто держат прислугою ирландок.

Лейтенант. Повторяю вам, что моя няня была ирландка. Но миссис Рэтледж — моя мать — не позволяла ей разговаривать ни со мною, ни с моей маленькой сестрою Маргарет. Это из-за произношения, понимаете ли. Нам, американцам, и так трудно научиться чисто говорить по-английски. А если первой воспитательницей нашей станет ирландка, то тут уже помочь ничем нельзя.

Отец. Я понимаю вашу матушку. А как звали вашу няню?

Лейтенант. Мне кажется, Джен. Надо вам сказать, что она недолго оставалась у нас. Раз у нас пропала атласная лента с маленьким серебряным крестиком. Миссис Рэтледж прогнала Джен. Затем нашли и крест и ленту. Их спрятала моя сестрица, Маргарита. Она боялась, что ее высекут и поэтому не смела сознаться. Ребенок, вы понимаете...

Отец. Понимаю. Я как-то читал одну историю в таком роде. Как раз в книге вашего единоверца. Ну а Джен?

Лейтенант. Не знаю, право, что с нею было дальше. Я даже не знаю, звалась ли она Джен. Не могу с уверенностью сказать. Впрочем, почему вы интересуетесь так этой девушкой?

Отец. Потому что миссис Ли, которой, по-видимому, вы очень интересуетесь, тоже ирландка.

Лейтенант. А... а!

Отец. Вам неприятно, что ваша прекрасная хозяйка родом из той же страны, откуда была ваша бывшая няня? Вам было бы приятнее, если бы она была американка, не правда ли?

Лейтенант. Я этого не скрываю.

Отец. И это все, что вы помните о Джен?

Лейтенант. Все. В Соединенные Штаты она прибыла из-за голода, поразившего Ирландию, кажется, в 1842 году.

Отец. Именно в 1842 году.

Лейтенант. Мне было тогда двенадцать лет. Я вспоминаю еще, что она была плохо одета, так что было даже неприлично для буржуазного дома. Миссис Рэтледж была удивлена, почти раздражена этим, потому что Джен получала порядочное содержание, пять долларов в месяц, не считая подарков ко дню рождения членов семьи.

Отец. Это, действительно, очень порядочное содержание.

Лейтенант. Не правда ли? Особенно, если вспомнить, что Чикаго был в то время совсем маленький городок... тысяч восемь жителей... Позднее мы узнали, куда девала Джен свои деньги.

Отец. А куда она девала их?

Лейтенант. Она отдавала их на нужды революционных ассоциаций своей родины. Чему вы улыбаетесь?

Отец. Я улыбаюсь при мысли, что деньги Джен должны были проходить через руки полковника Ли, мужа нашей хозяйки.

Лейтенант. Он был банкиром?

Отец. Нет. Бедняки редко прибегают к этим дорогим посредникам.

Лейтенант. Зачем он приехал в Америку?

Отец. Вероятно, потому же, почему и Джен. Прежде всего, чтобы не умереть, а затем, чтобы найти средства для продолжения борьбы.

Лейтенант. Чтобы не умереть?

Отец. Около 1840 года два ирландских офицера служили в английской армии. Одного из них звали полковник Ли, другого — полковник О’Бриен.

Лейтенант. Это тот самый О’Бриен, который..?

Отец. Нет, это был не тот. О’Бриен такое же обыкновенное имя в Ирландии, как у нас Мартин или у вас Вильсон. Но не в том дело. В 1842 году, во время голода, в Ирландии были беспорядки, а потом казни. Полковники Ли и О’Бриен, изобличенные в том, что принадлежали к обществу Whiteboys, были приговорены к смерти. О’Бриен был казнен. Ли удалось бежать, и он увез с собою одинокую сиротку, дочку своего друга, которой было тогда двенадцать лет. Они бежали в Соединенные Штаты.

Лейтенант. Америка всегда оказывала широкое гостеприимство преследуемым.

Отец. Это принесло ей почет и пользу. Полковник Ли прибыл в Сан-Луи. Аннабель он поручил урсулинкам, жившим в этом городе. Я тогда недавно только приехал туда. Я и сейчас еще вижу эту маленькую девочку, в ее узеньком черном платье монастырки, в часовне, где я, случайный заместитель, должен был прочесть проповедь. «Вот, — сказал я себе, — особа не обращающая никакого внимания на мои ораторские усилия». И я держал пари с самим собою, что заинтересую ее. Через полчаса я сошел с кафедры, проиграв пари.

Лейтенант. Она вышла замуж?

Отец. Черт возьми! Что вы так торопитесь? Верьте мне, о себе я рассказываю ровно столько, сколько нужно, чтобы осветить ее историю.

Лейтенант. Простите меня!

Отец. Бог с вами! Тем временем я уехал из Сан-Луи, приобретя почти все нужные для моего миссионерского ремесла познания. Я приехал сюда. Эта равнина была сплошной пустыней. Сознаюсь, что я не предвидел, до какого процветания доведут ее мормоны. В одно прекрасное утро они прибыли сюда, и с ними полковник Ли.

Лейтенант. А мисс О’Бриен?

Отец. Вы отлично понимаете, что ее не присоединили к этой авантюре. Она спокойно оставалась в Сан-Луи, в своем монастыре. Дело было в 1848 году. Вы, может быть, слышали о Новой Гельвеции?

Лейтенант. Это там, где нашли золото?

Отец. Да. Это там, где мормон Джеймс Маршал, размельчая землю в канаве, по которой должна была быть пущена вода на лесопильный завод, нашел золотые блестки. Новая Гельвеция в Калифорнии. В эту-то страну и бросились сначала все, как вы слышали. Мормонские пионеры, знающие только свою страшную дисциплину, вернулись в зарождавшийся Салт-Лэйк, и бедные тележки их были наполнены первыми мешками золотой пыли. Тут появился полковник Ли.

Лейтенант. Он отправился на прииски?

Отец. Нет, он не поехал туда. И отсоветовал Брайаму Юнгу, при котором играл странную роль верховного советчика, отпускать туда желающих. Этот иностранец своим советом больше всех других способствовал укреплению мормонства.