Артур Конан Дойл - Долина страха Страница 8

Был в Мэнор-хаусе и еще один человек, правда не постоянный жилец, а скорее гость, однако присутствовавший там как раз в те часы, когда произошли загадочные события, о которых чуть ниже. В результате он тоже оказался в центре всеобщего внимания. Речь идет о Сесиле Джеймсе Баркере, проживавшем в Хэмстеде в Хейлс-Лодже.

Рослую, широкоплечую фигуру Сесила Баркера привыкли видеть на главной деревенской улице, так как он был частым и желанным гостем в Мэнор-хаусе. Он возбуждал всеобщее любопытство, так как был единственным другом Дугласа из прошлой жизни. Что он англичанин, не вызывало ни у кого сомнения; однако с его собственных слов стало известно, что познакомились они в Америке и поддерживали там весьма близкие отношения. Был он, судя по всему, человек далеко не бедный и, говорят, еще холостой.

Баркер был моложе Дугласа, лет сорока пяти, не больше, высокий, прямой, с широкими, развернутыми плечами, с бритым лицом кулачного бойца и твердым взглядом черных глаз, взглядом таким повелительным, что, казалось, мог, даже не пуская в ход кулаки, проложить дорогу во враждебной толпе. Баркер не участвовал в охоте на лис верхами и не ходил за болотной дичью с ружьем, но любил с трубкой в зубах гулять по окрестностям старой деревни и ездить в кабриолете с хозяином дома, а в его отсутствие - с хозяйкой, и любоваться живописными видами. «Приятный и щедрый джентльмен, - сказал о нем дворецкий Эймс. - Но, знаете ли, не хотел бы я очутиться у него поперек дороги». С Дугласом он держался сердечно и по-свойски и так же дружен был с его женой - эта дружба по временам сердила мужа настолько, что замечали даже слуги. Таков был третий, присутствовавший в доме к моменту, когда произошла трагедия.

Что до прочих обитателей усадьбы, то довольно упомянуть важного, чопорного и всеведущего Эймса, а также миссис Аллен, румяную жизнерадостную особу, которая снимала с хозяйкиных плеч часть груза домашних забот. Остальные шестеро не имели никакого отношения к тому, что случилось там в ночь на 6 января.

Первый сигнал тревоги достиг местного полицейского участка, находившегося под началом сержанта Уилсона, в одиннадцать часов сорок пять минут. По ступеням взбежал невероятно взволнованный Сесил Баркер и принялся отчаянно звонить в колокольчик. «В Мэнор-хаусе произошло несчастье - убит Джон Дуглас», - задыхаясь, сообщил он полицейскому. И сразу же побежал обратно. Сержант Уилсон последовал за ним и в самом начале первого был уже на месте преступления, задержавшись только для того, чтобы сообщить начальству, что случилось что-то серьезное.

Он увидел, что подъемный мост опущен, в окнах свет, а все обитатели дома перепуганы и взволнованы. Бледные слуги жались друг к другу в холле, на пороге в ужасе ломал руки дворецкий. Один только Баркер сохранял присутствие духа - он отпер ключом дверь комнаты рядом с парадным входом и жестом пригласил сержанта следовать за собой. В эту минуту прибыл доктор Вуд, толковый и энергичный врач из деревни, и трое мужчин вошли в комнату одновременно, за ними по пятам шел потрясенный дворецкий, который прикрыл за собою дверь, чтобы уберечь горничных от страшного зрелища.

Убитый лежал посередине комнаты на спине, руки и ноги его были раскинуты. На нем был розовый халат, надетый прямо на ночную рубаху. На босых ногах мягкие домашние туфли. Доктор, взяв со стола переносную лампу, опустился на колени. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять, что его услуги здесь не потребуются. Несчастный был страшно изувечен. Поперек его груди лежало странное оружие - дробовик со стволом, спиленным по самые спусковые крючки. Было ясно, стреляли из него, притом с близкого расстояния и прямо в лицо, так что череп разнесло на куски. Курки были связаны проволокой, чтобы выстрелили сразу оба ствола и сила заряда удвоилась.

Деревенский страж закона был испуган и подавлен огромной ответственностью, которая свалилась на него столь внезапно.

- Не будем ни к чему прикасаться, пока не прибудет начальство, - произнес он вполголоса, с ужасом глядя на разбитую голову.

- Никто ничего не трогал, - сказал Сесил Баркер. - Могу поручиться. Все осталось точно в том виде, как было мною обнаружено.

- В котором часу это случилось? - спросил сержант, доставая блокнот.

- Ровно в половине одиннадцатого. Я еще не раздевался, сидел в своей комнате у камина и вдруг услышал выстрел. Не особенно громкий, словно с глушителем. Я сразу бросился вниз, думаю и полминуты не прошло, как я уже был здесь.

- Дверь была открыта?

- Да, распахнута. Бедный Дуглас лежал, как сейчас. На столе горела свеча в подсвечнике. Лампу зажег я, когда немного пришел в себя.

- Вы никого не видели?

- Нет. Я услышал, что по лестнице спускается миссис Дуглас, и выбежал, чтобы остановить ее и оградить от этого ужасного зрелища. Миссис Аллен, экономка, увела ее наверх. Появился Эймс, и мы вместе вошли сюда.

- Но ведь подъемный мост, как я слышал, на ночь поднимают?

- Да. Он и был поднят. Это я его опустил.

- Тогда убийца не мог отсюда выбраться. Это совершенно невозможно! Выходит, мистер Дуглас застрелился сам.

- Мы тоже было так решили. Но взгляните! - Баркер отдернул штору: окно было распахнуто настежь. - И посмотрите на это! - Он опустил лампу и осветил кровавое пятно в форме подошвы, отпечатавшейся на деревянном подоконнике. - Кто-то, вылезая, наступил сюда.

- То есть этот человек перебрался через ров вброд?

- Именно.

- Тогда, если вы прибежали сюда через полминуты, он должен был в это время находиться в воде.

- Не сомневаюсь, что так и было. Если бы я только догадался сразу выглянуть в окно! Но оно, как вы видели, закрыто шторой, и я не подумал об этом. А потом, услышав шаги миссис Дуглас, я вышел, чтобы не допустить ее сюда. Слишком уж зрелище ужасное.

- Ужасное, - подтвердил доктор, разглядывая разбитую голову в луже крови. - Не видел ничего подобного со времени берлстоунского железнодорожного крушения.

- Но послушайте, - произнес сержант, чей медлительный здравомыслящий ум задержался на открытом окне. - Вот вы говорите, что неизвестный ушел, перебравшись через ров вброд. Но как он вообще сюда попал, если мост был поднят?

- Да, это непонятно, - сказал Баркер.

- В котором часу его подняли?

- Без малого в шесть, - ответил дворецкий Эймс.