Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Том 11 Страница 8

— Что? Ты разве не знал, что у меня аппетит двоих?

Чтобы выиграть у противника по торговле, необходимо как следует применять то оружие, которым обладаешь; однако у Лоуренса просто в голове не укладывалось то, насколько великолепно Хоро умела пользоваться своим. Он уже решил было перестать ее слушать и начал сгребать крошки со стола, когда рука волчицы протянулась и схватила кусок колбасы, который был между двумя половинками его хлеба.

— Ты, у тебя такой хмурый вид из-за того, что ты все утро сидишь скрючившись за этим столом. Выйди наружу, воздухом подыши.

Если бы эти слова она произнесла вскоре после их знакомства, Лоуренс принял бы их всерьез и ответил «занимайся своими делами», чем вызвал бы ее гнев. Сейчас он лишь молча откинулся на своем стуле, закрыл глаза и поднял руки, показывая, что сдается.

— Бывает нехорошо, если зерно падает на землю, когда сбор урожая уже закончен.

— О да, а я не могу обещать, что не влюблюсь в хлеба, которые здесь выращивают.

Так пошутить могла лишь она — волчица, живущая в пшенице.

Натянув капюшон и спрятав возбужденный хвост, Хоро первой направилась к двери и потянулась рукой, чтобы ее открыть.

— Да, у меня будут трудности, если ты влюбишься в здешние хлеба. Тяжело будет смотреть, как ты ешь зерно прямо с земли.

— О да. Для тех, кто ценит каждое зернышко, подбирать их с земли — сущая пытка.

Лицо Хоро надулось от гнева, и она куснула от хлеба, который держал Лоуренс.

Беззаботная прогулка по деревне — довольно приятный способ провести время. Тем более Хоро не видела обычной деревни с того самого дня, когда они вдвоем покинули Пасро.

Она, конечно, была несчастна, когда решила уйти из Пасро, но пребывание в этой деревушке пробудило ностальгию. Разглядывая снопы травы, которую должны были пустить на удобрения, и прислоненную к стенам замызганную утварь (такое и в Пасро можно было увидеть), она улыбалась.

— Они не очень много общаются с соседями, потому и высевают чечевицу в это время года.

Как правило, перед зимой в деревнях уже не занимаются земледелием, а плетут корзины или изготавливают деревянную мебель на продажу. Словом, работают в домах, а не снаружи. А тут все было по-другому. До ближайшего города было три дня пути, даже на повозке. Обычно города избегают вести дела со столь отдаленными деревнями, чтобы избегать каких-либо дорожных неурядиц. Поэтому для селян самой насущной заботой становится продовольствие. Прочее может подождать.

— Чечевица, конечно, поможет удобрить эту землю. Но ведь они могли бы сеять массу других растений, не заботясь о таких вещах.

Деревня была совсем небольшая; совсем скоро Лоуренс и Хоро оказались на окраине. Поле здесь было достаточно невелико, чтобы отсюда виднелся противоположный край; но все равно его размеры впечатляли, если учесть, как мало людей эту землю обрабатывало.

Поле не было поделено на участки ни изгородями, ни канавами, так что, скорее всего, эта земля принадлежала всей деревне. В большинстве таких удаленных поселений жители не утруждали себя отгораживанием своих наделов.

Кстати, можно было разглядеть нескольких людей за работой. Все они стояли лицом к ручью и, похоже, рыли канавы, чтобы отвести воду к полю.

Говаривают, что ложь часто произносят ради удобства; и Хоро была права — Лоуренс ни разу не нахмурился с тех пор, как они вдвоем вышли из дома.

— Слушай, а сколько денег ты сможешь выжать из этой деревни, как ты думаешь?

Шаткий на вид заборчик, окружающий деревню, оказался прочнее, чем выглядел: вес усевшейся на него Хоро он выдержал. Лоуренс сел на землю рядом и, помахав руками заметившим их селянам, повернулся к волчице и ответил:

— Это не слишком грязно с твоей стороны — так дурно обо мне думать?

— А твое выражение лица вчера было не таким же грязным?

Быть может, она так расстроилась накануне вечером из-за его жадного взгляда? Нет — эту мысль Лоуренс быстро отбросил. Судя по тому, что сейчас Хоро вроде как была счастлива, дело в чем-то другом.

— Прибыль можно получить везде, где одни вещи обменивают на другие. Если кто-то что-то роняет, я просто слизываю это с земли.

— Уу, прямо как вино…

Скорее всего, Хоро имела в виду капли вина, падающие из мехов с бродящим виноградом, которые люди подвешивают под крыши. Ягоды давятся под собственным весом, и лишь тот сок, который вытекает, люди используют для приготовления вина. Получается вкус, до которого обычным винам очень далеко. Волчья сторона Хоро оставалась на высоте: когда речь шла о чем-то съедобном, Хоро по части знаний не имела себе равных.

— Здесь мы сможем получить прибыль, даже не пользуясь твоими способностями. Для подобной случайной встречи в дороге здесь весьма прибыльное место… возможно, достаточно прибыльное, чтобы ты могла наесться кур до отвала.

Подул ласковый ветерок, принеся с собой далекое мычание коров. Как здесь спокойно, подумал Лоуренс — и тут же прямо у него за спиной раздалось громкое куриное кудахтанье.

— Как бы сказать… если подумать — я все время полагаюсь на твои способности; не следует ли мне время от времени проявлять великодушие и зарабатывать деньги собственными силами?

Вообще-то никаких сделок он здесь еще не заключил, так что говорить подобные слова было рановато. Но Лоуренс чувствовал, что Хоро не будет его корить, если он выскажется чуть пафосно.

Вот, и еще: если он аккуратно подсчитает свои доходы и траты, окажется, что Хоро заработала для него куда больше, чем он потратил, утоляя ее голод и жажду, — в этом Лоуренс был уверен. Вот почему ему хотелось иногда позволять Хоро есть и пить сколько ее душе угодно.

— Ты.

— Хмм?

— Ты серьезно веришь, что я способна есть, пить и веселиться без капли беспокойства?

Лоуренсу показалось вдруг, что время остановилось. А потом на него снизошло озарение — он нашел ответ.

— Так ты… поэтому сердилась вчера вечером?

Хоро постоянно нудила, чтобы Лоуренс купил ей то то, то это; однако она всегда возмещала его траты. Она зарабатывала то, что расходовала, и помогала Лоуренсу — когда в открытую, когда втихаря — разрешать проблемы, встречающиеся им во время путешествия.

И ее страх, что ей будут поклоняться как богине — не из-за того ли, что она вообще терпеть не может, когда с ней обращаются как с каким-то особенным существом? Если взглянуть под таким углом, вся «деликатность» Лоуренса оборачивалась совершенно не так, как он хотел.

— Ну… мне кажется, тебе можно не переживать так уж сильно, даже если чувство долга и сострадание так глубоко в тебе сидят.