Антон Дождиков - Броненосец в «Потёмках». По канонам жанра: старая добрая «космическая опера» Страница 9

Ммм! Что у них может быть общего?

Толпа в несколько сотен представителей разных рас, разумных и неразумных существ всех мастей, деловито строилась в колонну под руководством какой-то экзальтированной особы. Дама оливкового цвета с огромным рупором и двумя шлангообразными отростками на голове распоряжалась:

– Проходите, проходите! Равняйтесь!

Реяли флаги. Голографические транспаранты транслировали призывные лозунги: «Свободная любовь», «Радость межпланетного общения», «Мирное сосуществование», «Гармония и сотрудничество».

Рядом с процессией суетился какой-то вертлявый журналист, сопровождаемый многолапой самоходной камерой. Выискивал ракурсы, о чем-то перебрасывался словами со второй оливковокожей девицей. Примерялся.

Несколько участников, одетых особо экстравагантно, начали косо посматривать на Александра с Феликсом, жестикулируя и показывая в их сторону.

– Давай-ка двигать отсюда! – внезапно предложил обеспокоенный Феликс. – Ты-то в гражданке, я в униформе! Активисты не любят Империю и Республику.

Они свернули в ближайший проулок, оканчивавшийся тупиком.

Местное солнце клонилось к закату.

Тень от строения-башенки указующим перстом ползла в сторону блестящей металлической пластины.

В стене дома в конце тоннеля виднелась небольшая, но хорошо бронированная дверь. Табличка на ней гласила:

КАНТИНА «ПРИЮТ ВАЛЬКИРИИ»

Гуманоидам до 21 вход воспрещен

Надпись продублирована на нескольких языках, включая радиокод.

– Первое злачное место! – отметил Александр и сьязвил:

– Надеюсь, здесь не рептилоиды в кожаных штанах и фуражках поджидают неразумных республиканских роботов для приватных танцев? Та-тада-та-та-даа!

Феликс не воспринял иронии:

– Айн момент! Смотрю справочник… О-о-о! По отзывам… Да, положительные, рейтинг – девять и две десятых. Как раз в нашем вкусе!

– Тук-тук! – с металлическим звоном робот постучал по табличке.

Тяжелая дверь на нескольких петлях гостеприимно распахнулась.

Голубой луч деловито просканировал вошедших, определил расу, пол, возраст.

Нормально. Подходили.

Слоноподобный охранник-мармонит пробубнил:

– Входите! Оружие и вещички – ящики с замками слева! Программа вечера у вашего робота во входящих!

Выдержал паузу в несколько секунд и проговорил:

– …И это, здесь у нас без фокусов!

Внутри кантина оказалась гораздо больше, чем можно было подумать снаружи. Центральный подиум. На уровень ниже – круговая барная стойка. Рампа, на которой извивалась разная всепланетная молодежь, преимущественно гуманоидного вида.

– Бам-бам-тара-рам! Бам-бам-тарарам! Эврибади-мувёбади!

Играло какое-то зубодробительное староземное техно. Несколько особо рьяных отдыхающих танцевало в обнимку с акустическими колонками.

Райское местечко!

Заведение разделено на несколько отсеков, ограниченных шумопоглощающими перегородками. В них сидели, выпивали, курили и догонялись до кондиции всеми возможными способами веселые компании.

Александр и Феликс выбрали одну из пустующих ниш напротив барной стойки.

Негромкая фоновая музыка (спасибо акустической завесе). Официанты – роботы и живые существа – неспешно сновали между столиками.

– Неплохое место! – заметил Феликс, устраиваясь в кресле. – Не знаю, как тебе, а мне нравится! И с ориентацией у заведения, похоже, все в порядке!

Робот положил свою фуражку на стол. Подтолкнул меню Железнову:

– Сам посмотришь или зачитать из нейрочата?

– Сам! Есть здесь чем промочить горло? – Александр развернулся в кресле и жестом подозвал официанта.

Заведение отличалось радикальным консерватизмом, что прослеживалось и в обстановке, и в одеждах обслуги. Дизайнеры, видимо, ориентировались на обстановку старой Земли начального периода освоения космоса.

Между тем громкая музыка смолкла. На центральном подиуме из ниши появился настоящий цыганский ансамбль. Мохнатый зверь неведомой породы, крупнее медведя, семенил на задних лапах за ведущим, чернявым вожаком в кафтане и косоворотке.

– Ты смотри, как отжигают! – Александр уселся поудобнее и приготовился к зрелищам.

Яркие и пестрые наряды исполнителей – единственное, что роднило их с земными прообразами. Ни одного человеческого лица. Сборная солянка гуманоидов. С гитарами, бубнами и гармониками, парой неизвестных земному обывателю инструментов, похожих на гибрид электрифицированной балалайки, шотландской волынки и электромиксера.

Каково же было удивление республиканцев, когда раздались известные аккорды. Музыканты заиграли «Очи черные», и низким, хорошо поставленным голосом, абсолютно и полностью человеческим, запел… квазимедведь:

Очи черные, очи жгучие,Очи страстные и прекрасные!Как люблю я вас! Как боюсь я вас!Знать, увидел вас я не в добрый час!

Однако насладиться исполнением старинного романса друзьям не удалось.

– Шварк! – морщинистая рука с бородавками ударила по столешнице.

К столу вместо официанта подошел пошатывающийся альбумиец. Представитель расы, жившей в пустынях одноименной планеты, отличавшейся чрезвычайно вспыльчивым и неумным нравом.

«Где-то такое уже было!» – задумался робот, вспоминая книгу или раритетный фильм. Но так и не успел перебрать все варианты и прийти к верному выводу.

– Хрясть! – более сильный удар по поверхности.

Подпрыгнула посуда. Упала и покатилась по полу солонка.

Костистый гребень на голове визитера возбужденно топорщился. Лицо с тремя глазами сморщилось в гримасе.

– Горлазу бо хатанга цовети! – проговорил-пробулькал местный. – Ко аннала имати!

– …?

– Уважаемый! Мы вас не понимаем! – Феликс хоть и политкомиссар, но знал далеко не все языки. В отличие от протокольных роботов.

Из переводчика на груди альбумийца меж тем раздалась вполне членораздельная речь:

– Уважаемый! Наши организмы выступают против твоего механизма! – он ткнул конечностью в сторону комиссара.

– Га-га-га! – окружающие заржали и начали подбадривать своего компаньона. – Так их! Комми на ножи! Роботов на фарш!

Александр привстал из-за стола. И прежде чем Феликс успел что-либо вставить, негромко, но разборчиво, на подробном русском разъяснил, что он намерен сделать и в каких противоестественных формах с предками альбумийца до седьмого колена. Потому как тот лез не в свое дело.

В вопросах чести и дружбы на лейтенанта Республики всегда можно положиться.

– Щелк-щелк-цвинк, – работал транслятор.

Возникла пауза, пока площадная брань блуждала по схемам переводчика.

Но наконец дошло.

Видимо, программное обеспечение и настройки устройства переварили смысл сказанного вполне правильно.

Визитер поменялся: костистая морда из красной стала фиолетовой. Компания позади него притихла: пережевывала и переводила оскорбления. Он неловким движением попытался вытащить уродливый пистолет, спрятанный под покровом одежды.

Александр, не отводя взгляда от трех глаз противника, резко нырнул под выставленную руку. Ухватил ноги чуть ниже колен и стремительным движением рванул их на себя.

Альбумиец картинно взмахнул руками. Нажал на курок.

– Бах!

Пуля пробила отверстие в облицовке потолка кабины.

Неудачливый стрелок приложился мясистым загривком о выступ на полу.

– Хрясть! – оружие выпало из рук. Сам нападавший конвульсивно дернулся и выключился.

Лейтенант, действуя на автомате, отпихнул ногой пистолет, выпрямился.

– Есть еще желающие?

Таковых нашлось сразу несколько. Друзья мирно отдыхающего альбумийца кинулись скопом. И судя по лихорадочно шарившим в карманах рукам, лапам, щупальцам, там лежали явно не средства медицинской помощи.

– Господа, а может быть, вы продолжите разборки вне стен моего заведения?! – глубокий властный женский голос заставил всех оппонентов развернуться.

Называется, не ждали!

Хозяйка выглядела под стать «Приюту». Женщина лет тридцати с выразительным лицом. Высокий лоб, точеные черты. Яркая косметика. Копна темно-каштановых, почти черных, витых в колечки волос. Обтягивающая черная латексная ткань с красными вставками, подчеркивавшая достоинства гибкой и сильной фигуры. Хромированный бронелифчик с заклепками. Высокие черные сапоги и кожаные ремни-портупея. На каблуках-шпильках она даже немного возвышалась над атлетически сложенным Александром.

Даму сопровождали два охранника – не менее гротескно одетых звероящера с целым арсеналом ударно-дробящего и энергетического оружия. Злобный вид и уверенность, с которой они распихивали зевак, не говорили ни о чем хорошем.

Боевой запал нападавших как-то стих сам собой. Да и Александр, готовый разбить ближайшее металлическое кресло о чью-либо голову, поставил предмет на место.