А. Соколов - Эпоха покаяния Страница 9

Что-то неуловимо непонятное витало в воздухе. Вроде бы те же деревья и та же трава. Тот же воздух и та же вода. Но юноша всем своим существом ощущал: что-то было не так. Что-то необратимо изменилось.

Несмотря на всё усердие, он не смог найти ни единого признака зверя. Ни одного следа на влажной почве, ни одной шерстинки на стволах деревьев, ни одного звука в неподвижном воздухе и ни единого намёка на запах. Природа как будто находилась в анабиозе.

От неприятного ощущения волосы на затылке нашего героя встали дыбом. Перенапрягая все свои органы чувств Аюн пытался найти животную жизнь в этом чужом и одновременно до боли знакомом мире, но его старания были напрасны. В отчаянии он повернул назад. В лагере юноша рассказал о своих наблюдениях Ляховскому. Дмитрий тоже был озадачен. Он приложил указательный палец к оттопыренным губам. Этим же пальцем он потёр нос, отвёл взгляд в сторону. Его глаза на минуту сделались стеклянными, Ляховский снова открыл карту. Сделав пометку, чужеземец спрятал пожелтевшие от времени листы в свой рюкзак.

– Не понимаю, что происходит. Видимо, звери и вправду покинули здешние места. Недалеко отсюда должна находиться река. Завтра попробуем порыбачить. Сегодня уже нет смысла туда идти. Придётся опять спать на пустой желудок.

***

Утром наших друзей разбудил голод. Он ворочался внутри, чем-то недовольно булькал, давил на нервы. Путешественники почувствовали, что их силы начинают иссякать. Нужно было срочно добыть себе еду. Аюн, чтобы хоть немного его заглушить, принялся сбивать с кедров шишки и выковыривать из них семена.

По дороге им встретился очередной кедр. Что-то в нём было не так. Слишком маленький, но уже с огромными шишками. И его хвоя… Слишком зелёная. Подозрительно ядовито зелёная. Ни единого вредителя. Идеально здоровая. Мальчишка ободрал с деревца все шишки, сложил в сумку. Из одной вытащил горсть семян, очистил от скорлупы, разжевал и проглотил.

Через полчаса его вырвало, открылся жуткий понос. Парня лихорадочно затрясло, по лбу и шее полились струйки пота. Дмитрий не на шутку испугался.

Ляховский с усилием просунул ему палку между зубов, влил огромную порцию воды, положил животом себе на колено, надавил на поясницу. После приступа Дмитрий трясущимися руками извлёк из кармана баночку, открыл её, высыпал на ладонь чёрные круглые камешки, запрокинул отравившемуся голову и крикнул:

– Глотай, быстро!

Аюн сумел проглотить лекарство и запить водой. Ляховский прислонил юношу спиной к дереву, выбросил из его сумки все шишки.

– Твою мать, твою мать. Не может быть. Этого не может быть! – поражённо шептал он.

Ляховский немного прошёлся по окрестностям. С изумлением он наблюдал, как старая природа стремительно вытеснялась новой. Вот ещё один такой же кедр, вот их уже кучка. Вот растут вроде бы те же кустарники: ракитник, калина, но цвет листвы другой. Ляховский углубился в заросли дерезняка и застыл как вкопанный. У его ног лежали полуистлевшие кости косули. Это была самка с так и не родившимся детёнышем. А кругом россыпи поганок и мухоморов.

Дмитрий повернул назад. Юноша, почувствовав облегчение, сидел неподвижно, закрыв глаза. Дмитрий положил руку ему на лоб, затем открыл глаз, всмотрелся в зрачок, сжал запястье. Результаты осмотра чужеземца удовлетворили. Через полчаса Аюн уже смог встать на ноги. Юношу ещё пошатывало, поэтому Ляховский его придерживал за локоть.

Друзья продолжили свой путь. Аюн смотрел на этот мир и не узнавал его. Лесной житель чувствовал себя в нём чужим. Это ощущение давило ему на психику, угнетало волю и ум. Дмитрию даже пришлось встряхнуть нашего героя за плечи, чтобы отвлечь и взбодрить. Хотя у него самого настроение было не самое радостное.

Солнце нещадно жарило путешественников, что тоже было удивительно. Ведь лето, по всем законам природы, закончилось несколько недель назад. Только ближе к вечеру облака ненадолго спрятали солнечный диск, и удушливая жара стала спадать. В разгоряченные спины задул лёгкий ветерок.

Лес расступился. Взорам наших друзей во всей своей красе предстала река. Широкая, прямая, как стрела, на этом участке, она несла свои прозрачные воды стремительно и почти бесшумно. Плёс, на который они вышли, был усыпан мелким песком, валунами и галькой. Вода плескалась между камнями, ослепляла бликами.

На другом берегу на огромном валуне неподвижно стоял коренастый зверь. Аюн распознал в нём кабана. Животное, не отрываясь, смотрело в воду, подняв правую переднюю ногу. Юноша разглядел узкое, чрезмерно удлинённое и заострённое копыто. Вдруг зверь молниеносно ударил им в воду и ловко загарпунил рыбину. Кабан подхватил добычу пастью, тревожно осмотрелся кругом, увидел путешественников и припустил в лес. При этом «гарпун» непостижимым образом сложился и нисколько не мешал ему бежать.

Юноша забрался на ближайший камень, поднял копьё, застыл в ожидании, когда какая-нибудь зазевавшаяся рыбка подплывёт поближе. Пару раз добыча, действительно, подплывала близко к камню. Но юноша никак не мог по ней попасть, так как вода преломляет свет.

Вскоре ему это надоело. Аюн, разминая одеревеневшие от неподвижного стояния ноги, слез с камня. И застал Дмитрия за рукоделием. Ляховский к тому времени успел смастерить мышку из деревянной основы и меха. Аюн с горечью вертел в руках свою бурку, у которой Дмитрий отрезал порядочный кусок. Катушку изготовить было невозможно, поэтому удилище ему было не нужно.

Оставалось придумать, из чего сделать леску и крючок. Ляховский пересмотрел всё своё снаряжение, но ничего подходящего не нашёл. Тут ему в голову пришла идея. Неподалеку Дмитрий приметил кости косули. Её извилистые крепкие рога как нельзя лучше подходили для этого. Ножом он вырезал три крючка, которые связал между собой. Получился тройник.

Отличная леска могла бы выйти из сплетённых между собой человеческих волос, но Аюн взбеленился и наставил на Ляховского копьё. Пришлось уступить. Дмитрий забрал у юноши его мешок, расстелил на земле. Аккуратно, по спирали, разрезал кожу на тесёмку. Получилось метров семь лески. Очень мало для вываживания. Пришлось изрезать бурку юноши, так как плащ самого Ляховского был слишком тонким и непрочным. В итоге, длина рыболовной снасти составила около пятнадцати метров.

Дмитрий снял с себя носки, наполнил их песком и привязал к леске. Несколько раз поводил грузом в воздухе и в воде, проверяя на прочность. Для того, чтобы рыба не перекусила кожу, Дмитрий приспособил часть трубчатой кости.

Ляховский свернул снасть кольцами, подобно ковбойскому лассо, подошёл к берегу, раскрутил над головой мышь и бросил. Приманка плюхнулась в воду, всплыла. Медленно Дмитрий потянул её назад, складывая леску всё также, кольцами. Аюн с интересом наблюдал за происходящим. Вскоре мышь была в руках у Ляховского. Дмитрий сделал новый заброс, только уже в другую сторону.

Вот так, неторопливо передвигаясь, пришелец обваживал плёс, а Аюн следовал за ним по пятам. Приманка равномерно приближалась к берегу, покачиваясь на короткой частой волне. Медленно заходящее солнце бликовало на прозрачных гребнях, слепило глаза. Эта картинка умиротворяла, усыпляла. Аюн заклевал носом, да и сам Дмитрий уже не так пристально всматривался, не был готов мгновенно реагировать.

Оба не заметили, как бесшумно, без всплесков, над водой показалась внушительных размеров пасть с острыми, загнутыми внутрь зубками, которая схватила мышку и нырнула. Полоску кожи натянуло, повело вниз и в сторону. Если бы наши рыболовы ещё чуть-чуть помедлили, то хищник выплюнул бы подделку. Но Дмитрий очнулся, подсёк. В ответ последовал рывок, да такой, что рыболов едва не упал. А леска уже вовсю рвалась из его рук, скользила по коже, обжигая её.

– Аюн, помоги! – крикнул Ляховский, борясь с рыбой.

Юноша уцепился за леску. В этот момент хищник сделал «свечку», показав серое, похожее на торпеду тело с тёмными крапинками и полулунными пятнами. Рыба попыталась уйти на глубину. Полоска кожи снова натянулась, как струна. Ляховскому пришлось немного отпустить, чтобы она не порвалась. Хищник сделал вторую «свечку», мотая сплюснутой широколобой головой в попытке избавиться от крючков, ударился об воду, взметнув каскад брызг. В руках Дмитрия остался конец самодельной снасти. Аюн, зажав нож зубами, молча прыгнул в холодную воду.

Леска, как взбесившаяся, прыгала в руках Ляховского. Он уже сам стоял по пояс в воде, как вдруг натяжение исчезло. В стремнине реки показалось красное пятно, которое тут же стало сносить течением. Рядом с пятном всплыла чёрная голова, последовал шумный вдох. Аюн торопливо, одной рукой, убрал налипшие на лоб волосы, перевернулся на спину, поплыл к берегу, гребя одними ногами. Руками он держал добычу за жаберные крышки.