Валентин Аккуратов - Искатель. 1964. Выпуск №4 Страница 9

— Четверых, — сказал Дуглас. — Четвертому приходится в основном жить на Земле.

— А как шеф верит Лобову! — сказал Холодовский.

— Ко-пайлот Лобофф, — сказал Дуглас.

— Нет, ты говоришь по-русски без акцента, Дуг.

— Я думаю, — сказал Дуглас и взглянул на часы. — Ну вот, истекло время связи. Хотел бы я, чтобы Седов сейчас вошел и сказал: «Все в порядке, ребята, Лобов ответил, они все там целы, черт меня дери».

Дверь распахнулась, вошел Седов, глаза его были непроницаемы. Он оглядел всех, уселся за пульт. Все молчали.

— Ну, Седов? — спросил Дуглас. — Ну?

— Все в порядке, ребята, — сказал шеф. — Лобов ответил. Они все там целы, черт меня дери. А теперь исчезайте, мне надо работать. Надо выкроить еще неделю.

XV

На орбите Трансцербера капитан Лобов отошел от радиокомбайна с видом, показывавшим, что свое жизненное предназначение он считает выполненным. Все смотрели на него с некоторым восхищением, и только инженер Риекст смотрел без восхищения. Весь облик инженера говорил о том, что перерасход энергии — дело, никакого одобрения не заслуживающее. Даже если перерасход совершен для установления связи с Землей и Приземельем.

Но капитан Лобов не обратил на это никакого внимания. Он уселся, придвинул зеркало и задумчиво провел рукой по щеке. Своим обликом Лобов показывал: установление связи с Землей тогда, когда связь не хочет устанавливаться, — это сущий пустяк, о котором говорить в общем не стоит, а перерасход энергии для этого — пустяковейший из пустяков.

Что касается исследователей, то они не обратили внимания на это состязание обликов. Они расселись по местам с таким видом, словно никогда не сомневались ни в том, что связь будет установлена, ни в том, что Земля продолжает делать все для того, чтобы вовремя вытащить их отсюда.

Они снова принялись снимать показания аппаратуры, а капитан Лобов принялся бриться. Он не прервал бритье даже тогда, когда услышал, что движение корабля по орбите замедляется — опять-таки по неизвестной причине — и расстояние до Ахиллеса сокращается несколько быстрее, чем это было предусмотрено.

Капитан Лобов считал, что добриться следует при любых обстоятельствах.

Несколько встревоженные этим обстоятельством, исследователи обратились к капитану Лобову с просьбой возобновить связь с Землей и сообщить туда о происшедших изменениях.

Капитан Лобов поинтересовался, думают ли ученые, что Пояс может монтировать корабль скорее, чем сейчас. Нет, ученые так не думали.

Тогда капитан задал вопрос: нужно ли зря волновать людей? Ведь они там думают, что здесь просто невозможно, как плохо. А на самом деле здесь вовсе не плохо. Воздух есть. Вода есть. Экоцикл действует. Энергия тоже есть. Однако ее может и не быть, если сигналить на Землю без толку.

Инженер Риекст подтвердил, что ее может и не быть. На этом плодотворная дискуссия завершилась, и жизнь пошла своим чередом, добро и весело, как в операционной перед появлением хирурга. А хирург, кажется, не собирался заставлять себя ждать.

На Земле торопились. Прошла половина назначенного срока, но работа была сделана, пожалуй, уже почти на две трети. Второй пояс механизмов поставлен, оставались жилые и подсобные помещения и оболочка. Зная, что опасность — запах перестала быть загадочной и перестала быть опасностью, шеф-монтер Седов бросил на монтаж и половину личного состава патрулей. Впрочем, вторую половину он сохранил.

— Ты мне не веришь, шеф, — сказал по этому поводу Холодовский.

— Я тебе верю, провалиться мне в Юпитер, — ответил шеф. — Но больше я верю опыту, который говорит: осторожность не бывает лишней. Чтобы не получилось ерунды, разных звездолетов гармошкой.

— Это обидно, — сказал Холодовский, на что Седов ответил:

— Извини, Слава, это уже плохая лирика.

На этом разговор закончился, и монтажники продолжали работать, корабль продолжал расти, запах продолжал отсутствовать. И только Кедрин вечерами больше не заходил в одну каюту. Он не мог заставить себя показаться там. Он не мог понять, как у него повернулся язык упрекнуть кого-то в чем-то, что касалось Седова, и знал, как это должно было выглядеть со стороны.

А днем он, как обычно, выходил в пространство. На спутник «Шаг вперед» прибыли новички, и Кедрин — почти опытный монтажник — перешел в установщики, работу куда более квалифицированную, требовавшую владения скваммером и хорошего чувства пространства.

Сегодня он впервые выходил в пространство установщиком! Он осматривал скваммер с особой тщательностью. Гур прошел к своему месту, что-то глубокомысленно напевая себе под нос.

— Ну, Кедрин, мой устанавливающий друг, — сказал он. — Ты окончательно становишься монтажником. Собственно, ты стал им. Ты стал им тогда, когда Седов рассказал тебе… Он не рассказывает всем и каждому. Быть монтажником тяжело, Кедрин…

— Я знаю.

— Ты еще не знаешь, несколько наивный друг мой. До сих пор с тебя спрашивали, как с вольноопределяющегося. Ты мог испугаться, мог мало ли чего… Теперь ты не имеешь права. Бывают монтажники, которые ошибаются. Монтажников, которые боятся, не бывает. Не забудь.

— Не забуду, — сказал Кедрин и подумал: «Кажется, я все-таки разучился пугаться…»

Да, пространство не пугало его. Он мчался в рабочий куб, не боясь столкновений: он знал, что монтажники не сталкиваются. Он не боялся атаки запаха: он знал, что ее не будет. И не боялся метеоров: если они будут заслуживать внимания, то о них предупредят своевременно…

Сегодня первый день на установке, первый день в другой бригаде. Кедрин знал, что ему надо выйти к конусу и подождать мастера.

Мастера еще не было, но Кедрин даже обрадовался этому: надо было сосредоточиться. Работа установщика казалась несложной только со стороны: на самом деле она подчас требовала не меньше умственного напряжения, чем решение хорошей системы диофантовых уравнений. К тому же на конусе Кедрин еще никогда не работал, и следовало присмотреться и понять что к чему. Потом осматриваться будет некогда.

Он смотрел, как установщик третьей степени заканчивал подгонку последней детали — короткого широкого патрубка. Затем скваммер прощально махнул рукой. Прозвучал сигнал. Третья смена кончилась.

Круглый борт уже огибала отблескивавшая фигура. На ее груди светилась зеленая полоса, и это значило, что скваммер принадлежит мастеру. Кедрин принял привычную позу внимания.

В телефонах раздался низкий хрипловатый голос. Кедрин никогда его не слышал, но невозможно ведь было за такой короткий срок познакомиться со всей сменой. Плавно переложив гироруль, Кедрин заскользил за мастером. Спутник скрылся за телом корабля и вскоре снова взошел с другой стороны, лучи солнца горели на его гранях. Хрипловатый голос спросил о самочувствии, Кедрин кратко ответил. Они коснулись ступнями металла корабля, включили гравиподошвы. Мастер подвел Кедрина к отверстию странной формы. Объяснение заняло несколько минут.