Николас Монсаррат - Узаконенное убийство Страница 9

— В том-то все и дело… В такой ловушке никому и в голову не придет искать его.

— И все же он в ловушке.

— За такой ловушкой никто и следить не будет. Он там может целый год проваляться, если потребуется. А потом охота будет закончена, все забудут, кого искали.

— Я этого не забуду, — резко ответил Ван Виллинген.

— Вы не можете прочесать всю Африку. Там Мартин может просидеть сколько захочет, а потом наконец скроется.

— Его кто-нибудь обязательно заметит. Или он просто умрет с голоду.

— Вовсе не обязательно, чтобы он попадался кому-то на глаза, — убежденный в своей правоте, я отчаянно старался доказать это полицейскому. — Вспомните, сколько там пещер… Мы его там можем искать целых полгода и не найти, в какой из них он прячется. Ночью Мартин может рыбачить. Может ловить дасси. Может воровать консервы из рыбачьей хижины. Их там оставляют и никогда не делают список того, что именно оставлено. Там много дров и воды. Если его и заметит какой-нибудь рыбак, то подумает, что и он ловит рыбу.

Я говорил достаточно долго, и полицейскому потребовалось много времени, чтобы усвоить все эти аргументы. Он отвел от меня глаза и стал смотреть в окно. Там, за окном, было полно тепла и света, море искрилось на солнце. Какой контраст между прекрасным пейзажем и делом об убийстве!

— Все это вполне возможно, но я в такое просто не верю, — после длительной паузы сказал сержант.

И снова воцарилось долгое томительное молчание. Я почувствовал и облегчение и разочарование сразу. Познакомив со своей версией полицию, я исполнил долг, а примет она ее на вооружение или нет — дело второе. Я, конечно, желал, чтобы мои предположения оказались верными, но, судя но всему, предоставить возможность для ее проверки полиция не собиралась. Вряд ли обо всем можно было говорить более безразличным тоном, чем это сделал полицейский сержант.

— Не верю я в такое, — вновь повторил он. — Не такой дурак Мартин, чтобы закупорить себя на этом Робберге. До сих пор он не сделал ни одной ошибки и вряд ли начнет их делать теперь.

— Но следить-то за Роббергом стоит, конечно?

— Это мы сделаем, — кивнул Ван Виллинген, — Но прочесать весь полуостров невозможно, Для такой операции придется сюда согнать всю полицию от нашей деревни и до Иоганнесбурга. А полиции, вы знаете, в нашей стране хватает работы. Да, и штаб за такое мероприятие с меня шкуру спустит.

— Ну, до свидания… — оказал я, собираясь уходить. — И все-таки я считаю, что он там.

— Сообщу своим людям, чтобы они держали ухо востро, когда будут заглядывать на Робберг. Вот и все, что я могу сделать сейчас. — Голос его был далеко не приветливым. Наверное, я тогда все принимал чересчур близко к сердцу, но мне казалось, что он просто обрадовался, что я пришел к нему с такими глупыми предположениями.

Атмосфера в полицейском участке не внушала энтузиазма. В доме же она была накалена до предела. Хелен ни капли не остыла в своем гневе за то, что я собрался непосредственно вмешаться в охоту на Мартина. В мое отсутствие она наверняка воздействовала на Форсита. Никогда я не видел его еще таким хмурым и глухим. Обед в этот вечер прошел в подавленном молчании. Случайно взглянув в сторону кухни, я заметил печальное лицо Тиммоти, доброго малого. Негр, казалось, разделял мои сомнения, что все происходящее не очень-то похоже на медовый месяц.

Именно, об этом я и заговорил с Хелен после обеда, едва мы остались одни. Но и это ни к чему не привело.

— Лично у меня сейчас медовый месяц. А у тебя что-то другое. Охота на человека или нечто подобное… — холодно ответила она. — Раз ты хочешь этого, продолжай в том же духе. Но не думай, пожалуйста, что я разделяю твой энтузиазм.

— Но, дорогая, ведь я здесь…

— Что за польза от того, что ты только и знаешь бегать в полицейский участок? — Она глядела на меня холодно. — Что тебе сказал Ван Виллинген?

— Мы говорили о том, что предпримет сейчас Мартин, куда он может поехать, где спрятаться.

— И?

— Все, больше ни о чем разговора не было.

— Ты собираешься им помогать?

— Надеюсь, да. Мне бы очень хотелось.

— Что ж, если тебе это доставляет удовольствие… — Она пожала плечами.

— Но ведь сейчас-то я здесь, — повторил я.

— Очень мило с твоей стороны.

Она не остыла ни в этот вечер, ни в последующие двое суток. Полиция это время сохраняла все то же холодное отчуждение, хотя несколько в ином духе. Но потом события приняли другой оборот.

Эдди и Уайт, двое слуг из дома Форсита, ловили на живца недалеко от Плеттенберга. Точнее, на перешейке, ведущем к Роббергу. Эдди постоянно терял снасть. Так, по крайней мере, он рассказывал. Он забрасывал крючок в маленький заливчик, где не было, как ему известно, никаких мелей и подводных рифов. Крючок же его постоянно за что-то цеплялся.

В итоге он терял и приманку, и крючки, и поводки, и целые сажени дорогой нейлоновой лески.

Эдди и Уайту это показалось странным. Оба они прекрасно знали, что в этом месте чистое дно. Пока Эдди угрюмо мастерил в очередной раз снасть, Уайт забросил приманку примерно в то же место. У него сразу клюнуло. Он подсек и стал подтягивать к берегу какой-то довольно тяжелый улов, оказавшийся, однако, не рыбой и не морскими водорослями. Такого улова ни один из них не ожидал: чехол с заднего сиденья автомобиля.

Особенно они об этом не задумались, потому что многие сбрасывали с утесов мусор и никто об этом даже не знал. Совершенно случайно они рассказали об этом происшествии в деревне. Новость дошла до Ван Виллингена.

На следующее утро полицейские взяли деррик-кран, несколько стальных крюков и отправились туда, где вчера рыбачили негры. Дважды крюки забрасывались впустую, но потом крюк за что-то зацепился. За действиями полицейских наблюдала большая толпа: рыбаки, отдыхающие из отеля, репортеры. Мы с сержантом стояли рядом, наблюдая, как поворачиваются тяжелые колеса и звенящая стальная цепь тащит за собой из глубины тяжелый груз. Когда это «что-то» показалось из воды, все увидели помятый радиатор автомобиля. Толпа ахнула и в испуганном ожидании замерла.

Зеленая морская вода, смешанная с песком и водорослями, вытекала из окон машины. Когда наконец машина повисла над заливом, все увидели, что автомобиль был пуст.

— Это его? — спросил я полицейского.

— Да. Наверно, машину пустили оттуда… — он бросил взгляд поверх моей головы, на утесы. — Надо там поискать следы.

— А разве там есть дорога?

— Нет, дороги там нет. Только тропинка на Робберг. По ней даже такой маленький автомобильчик едва протиснется — такая она узкая.