Сам я родом из СССР. Воспоминания о себе любимом - Владимир Сергеевич Неробеев Страница 21

глаза Чибису. Мы уезжаем на гастроли, ты остаёшься один. Спрячься в казарме, закройся в каптёрке и зубри свои билеты. Мышкой пробеги по лестнице до столовой и обратно. Я понимаю, как это сложно, – почти месяц жить инкогнито, но иного выхода у тебя нет. И самое главное. 1-го июля в №ске будет смотр песни и строя. Сам комдив и генералы головного штаба будут в комиссии принимать парад. Если тебя не будет, мне хана, голова с плеч. Не подведи. Я на тебя надеюсь, – помолчав чуть-чуть, капитан глубоко вздохнул и продолжил, – сейчас зайди на вещевой склад к старшине Телегину, возьми у него лычки и пришей к погонам немедленно. Второе. Завтра после занятий с хором, трамвайчиком добирайся до управления дивизией. Там твоё новое место службы. Зайди к полковнику Бабушкину. Он даст тебе разрешение на поступление в университет. А сейчас иди в клуб, ребята ждут,

На крыльях мечты я рванулся к выходу из студии. Вдогонку мне капитан крикнул:

– Не забудь про лычки.

Несколько дней я занимался с ребятами и ходил на новое место службы. За это время успел сдать документы в университет. Взял там расписание экзаменов и консультаций. Как-то разговорился с кларнетистом Зиминым. Мы с ним были на дружеской ноге. Кратко рассказал ему, в какую передрягу попал и о том, как мне предстоит прожить этот месяц.

–На ловца и зверь бежит! – радостно воскликнул Валера. – Я хочу взять с собой на гастроли жену свою Нину. Она упирается. Говорит, что на кого оставим кошку, её любимицу. А главное, комнатные цветы засохнут. Кто их будет поливать? Вот ты как раз и будешь садовником. А потом к концу месяца Нина вернётся. Вы поменяетесь с ней местами: Нина домой, а ты на гастроли.

Лучшего варианта вряд ли можно было придумать. Мне и невдомёк, что вариант этот придумал не кто иной, как Владимир Сергеевич. Он распорядился, чтобы Нину оформили танцовщицей. И она пришлась ко двору: объявляла номера концертной программы. У неё неплохо это получалось. Не хуже, как когда-то это делал Женя. Так и прижилась в ансамбле в роли конферансье.

Пора бы уже и заканчивать армейскую тему, но, боюсь, что один эпизодец спокойного житья не даст.

Валера, прежде чем познакомить со своими соседями по квартире, переодел меня в гражданскую одежду. Таким образом я замаскировался от всяких бед. Но на третий или на четвёртый день тихой жизни, я было не попал впросак. Тогда бы капитан Чистосердов поплатился всем, чем можно поплатиться. Я возвращался из университета, решил сократить путь и пошёл через сквер к дому, а не в обход. Вижу, по аллее прогуливается генерал Порошин со своей женой. Я тут же слинял в кусты орешника и перепрыгнул через забор, с глаз долой высочайшего начальства. Он, конечно, вряд ли бы узнал меня в гражданской одежде. Но жена его Татьяна Дмитриевна меня бы точно окликнула. Она работала режиссёром на телевидении. Мы, ансамблисты, частенько принимали участие в её передачах в массовке, к тому же в гражданской одежде. Честно признаюсь, делали это не бесплатно.

Как же мне повезло, как же пронесло мимо такой лажи. Рад я был до безумия, – ведь мог подвести капитана. В университет я стал пробираться дворами, озираясь по сторонам. Ходить туда приходилось каждый день. Надобно вам знать, что каждый абитуриент факультета журналистики обязан был сдать в деканат вырезки своих материалов из газет. По этим материалам проводился творческий конкурс. По результатам конкурса отбирались будущие студенты. Список с баллами должен был появиться со дня на день. Если твоя фамилия в конце списка (8 человек претендовало на одно место), то пакуй чемодан и айда на гастроли. Помнится, молодой парнишка из Кишинёва умывался горькими слезами, увидев свою фамилию на последнем месте.

–У меня же красный диплом, с золотой медалью окончил школу, -скулил незадачливый парнишка.

Из группы абитуриентов, глазевших на список, отделился мужчина с большими залысинами, горбатым носом и маленькими выпученными глазкамии, подойдя к нему, стал утешать беднягу:

–Не горюй парнишка! В жизни нет такого положения, из которого не было бы двыхода. Правда, один рассудительный еврей нашёл-таки положение с единственным выходом, – толпа абитуриентов стихла и повернулась к говорившему лицом. А тот продолжал. – Этого еврея вызвали в военкомат, выдали повестку идти на войну. «А другого варианта нет!» – спросил он военкома. Уж больно не хотелось лезть под пули. Военком отрицательно закрутил головой. Дома жена в слёзы. «Ну, погоди! Давай порассуждаем», – сказал новобранец. «У меня есть два выхода: я попаду на фронт, а могу и в тылу стать писарем штаба. Допустим, что попаду на фронт, -опять есть два выхода: пойду в рукопашную, и не известно, кто кого убьёт, – я немца или он меня. Допустим, он меня. Всё равно у меня есть два выхода, – толи в рай попаду, толи в ад. Допустим, в ад и чёрт меня там съест. И всё равно у меня есть два выхода», тут новобранец смолк, и тихо выдохнул всей грудью: «Ан, нет. Остаётся только один выход».

Толпа абитуриентов, что называется, сорвалась с тормозов. Гогот неимоверный заполнил лестничную площадку всех этажей, снизу доверху.

Незадачливый парнишка, малость успокоенный анекдотом пучеглазого, фыркнул носом. Да так, что под носом у него сопли вздулись пузырём. Тут толпа ещё громче разразилась смехом. Пучеглазому пришлось поднять вверх обе руки, чтобы успокоить хохотавших. Он обратился к сконфуженному парню, убиравшему кулаком причину конфуза:

–Сходи в деканат, заверни заявление с факультета журналистики на филологический. Тебя там сграбастают с руками и с ногами. И ты окажешься в полушаге от своей мечты. При желании можно потом легко перейти на журфак.

Я нашёл себя в списке под десятым номером. Размышляя об экзаменах, мне пришлось решать непростой вопрос: одно дело прошмыгнуть мышонком в спортивной форме, чтобы найти себя в списке, и другое дело, – в чём ходить на экзамены? Верх взяло соблюдение закона, это, во-первых. Во-вторых, отношение к солдатам в то время было не то, что в говённые девяностые годы. В этом я убедился на первом же экзамене. Сдавали русский язык устно. Все ответы я знал назубок. Но ночью вдруг меня чёрт дернул, – я вскочил от мысли, что запамятовалправила о междометии из одиннадцатого билета. Сон, конечно, по боку. Открыл учебник, – давай зубрить. И что бы вы думали?!! Именно этот билет мне достался. Вторым вопросом были предлоги, а третьим отрывок из поэмы М.Ю. Лермонтова «Мцыри», которую я знал всю наизусть.

Экзаменатор, женщина пятидесяти лет, ставя в ведомость пятёрку, сказала:

– Солдатик! Я думаю, что строгое начальство похвалит вас за такую оценку.

–Конечно, – согласился я с ней, –