Б. Романов - Любовь земная и любовь небесная. Выбранные мысли, афоризмы, исторические анекдоты, пословицы и поговорки на заданную тему Страница 3

Фонтенель, будучи уже глубоким старцем, однажды любезно подал некоей молодой и красивой даме, но дурно воспитанной, обронённый ею веер, который она приняла с крайне высокомерным видом. «Ах, сударыня! — воскликнул Фонтенель. — Как вы расточительны в своей суровости!»

Г-н Лорри, врач, рассказывал, что однажды его вызвала к себе прихворнувшая г-жа Сюлли и рассказала ему о дерзкой выходке Борде. Тот якобы объявил ей: «Вы здоровы, но вам нужен мужчина — и он перед вами» — и тут же предстал перед ней в непристойном виде. Лорри постарался оправдать коллегу и наговорил г-же Сюлли множество почтительных комплиментов. «Дальнейшее мне не известно, — добавлял он. — Знаю только, что она пригласила меня ещё раз, а потом вновь прибегла к услугам доктора Борде».

Г-н де Ла Реньер собирался жениться на мадемуазель де Жарент, юной и прелестной. Однажды вернувшись от неё и предвкушая близкое своё блаженство, он спросил г-на де Мальзерба, с которым состоял в свойстве:

— Как вы считаете, будет моё счастье полным?

— Это зависит от обстоятельств.

— Вот как! От каких же именно?

— От того, кто станет первым любовником вашей жены.

Г-жа Бозе предавалась любовным утехам с некиим учителем немецкого языка. Так их и застал г-н Бозе, вернувшись из Академии. «Я же вам говорил, что мне надобно уходить», — попробовал вывернуться из неловкого положения немец. «Что мне надобно уйти», — поправил г-н Бозе, даже в эту минуту оставаясь блюстителем чистоты языка.

Когда виконт де Ноайль бросил юную г-жу М*, та, пребывая в отчаяньи, твердила: «У меня, вероятно, будет ещё много любовников, но никого я не полюблю так, как любила виконта де Ноайля».

Однажды, когда у г-жи де Эпарбе было любовное свидание с Людовиком XV, король сказал ей:

— Ты жила со всеми моими подданными.

— Ах, государь!..

— Ты спала с герцогом Шуазелем.

— Но он так влиятелен!

— С маршалом Ришелье!

— Но он так остроумен.

— С Монвилем.

— У него такие красивые ноги!

— Хорошо! Ну а герцог де Омон? У него-то ведь нет ни одного из этих достоинств.

— Ах, государь, но он так предан вашему величеству!

Узнав, что некая особа лёгкого поведения вышла замуж за человека, слывшего до тех пор вполне добропорядочным, г-жа де Л* заметила: «Даже будучи потаскушкой, я всё равно осталась бы честной женщиной: мне и в голову бы не пришло взять в любовники того, кто способен на мне жениться».

Гостя у г-жи дю Шатле, Вольтер разговорился в её будуаре с аббатом Миньо, тогда ещё совсем ребёнком. Он посадил мальчика к себе на колени и принялся его поучать: «Друг мой, успеха в жизни добивается лишь тот, кого поддерживают женщины. Значит, их нужно изучать. Запомните же, что они все — лгуньи и шлюхи». — «Как все? Что вы мелете, сударь?», — вспыхнула г-жа дю Шатле. «Сударыня, — возразил Вольтер, — детей грешно обманывать!».

Я советовал г-ну де Л* вступить в брак: партия казалась мне удачной. «Зачем мне жениться? — удивился де Л*. — Если я обзаведусь женой, то только в исключительном случае избегну рогов, тогда как оставшись холост, уж наверняка не сделаюсь рогоносцем».

Г-жа де К* сказала г-ну Б*: «Я люблю вас за…». — «Ах, сударыня, — пылко прервал он её. — Если вы знаете за что, я пропал!».

«Даже в юности, — говаривал мне М*, — мне нравилось увлекать женщин, а не соблазнять их и уж подавно не развращать».

Однажды мой сосед по столу, указав на женщину, что сидела напротив него, спросил меня, не жена ли она человеку, сидящему рядом с ней. Я же, заметив, что последний за всё время не перемолвился с нею ни единым словом, ответил: «Одно из двух, сударь: либо они незнакомы, либо она его жена».

М* говорил мне, что в общении с женщинами ему неизменно помогали такие правила: «Всегда хорошо отзывайся о женщинах вообще, хвали тех, кто тебе нравится, а об остальных не говори вовсе; водись с ними поменьше, остерегайся им доверять и не допускай, чтобы твоё счастье зависело от одной из них, пусть даже самой лучшей».

«Допускаю, что умный человек может сомневаться в верности любовницы, — смеясь говорил г-н Д*. — Но сомневаться в неверности жены может только дурак».

Одному холостяку посоветовали жениться. Он отшутился, но так остроумно, что ему сказали: «Жене такого человека, как вы, скучать не придётся». — «Если она будет хорошенькой, конечно, нет — она станет развлекаться тем же, чем и все остальные», — подхватил он.

Г-н де Ф*, зная, что у его жены есть любовники, тем не менее вспоминал порой о своих супружеских обязанностях и правах. Однажды вечером он решил ими воспользоваться, но жена ответила ему отказом.

— Разве вам не известно о моей связи с М*? — возмутилась она.

— Велика важность! — возразил де Ф*. — Вы же были в связи с Л*, С*, Б*, Т*?

— Это совсем другое дело. Я не любила их, а лишь уступала своей прихоти. А вот к М* у меня подлинное чувство.

— Простите, не знал…

Больше они к этой теме не возвращались.

Когда эту историю рассказали г-ну де Р*, он воскликнул: «Возблагодарим Господа за то, что он сподобил людей довести брак до такой утончённости».

После возвращения Карла II Милтону предложили вновь занять его былую и весьма доходную должность. Жена уговаривала его согласиться, но он ответил: «Ты женщина и мечтаешь ездить в карете, а мне хочется остаться честным человеком».

Знаменитый Бен Джонсон говаривал, что каждый, кто берёт музу в жёны, умирает с голоду, тогда как тот, кто делает её своей любовницей, живёт припеваючи. Эти слова напоминают замечание Дидро — я сам слышал от него эту фразу — о том, что литератор, если он человек разумный, может сойтись с женщиной, способной состряпать книгу, но жениться должен лишь на женщине, которая умеет состряпать обед. Но есть ещё одна более приятная возможность: не брать в любовницы женщину, пишущую книги, а в жёны — вообще никакую.

Когда М* упрекнули в холодности к женщинам, он ответил: «Я мысленно нарисовал себе образ женщины, каких мало, и он ограждает меня от женщин, каких много. Поверьте, я весьма признателен этой придуманной мною даме».

Некая девица покаялась на исповеди: «Святой отец, я очень уважала одного молодого человека». — «Уважала? Сколько раз?» — спросил исповедник.

Когда г-н де Ришелье на светском приёме стал увиваться за г-жой де Брион, дамой очень красивой, но, по общему признанию, глуповатой, не обращая внимания на г-жу де Тальмон, последняя сказала ему: «Сударь, зрение у вас безусловно отличное, но вот на ухо вы, кажется, немного туговаты».

М* говорил о принцессе де*: «Она из того сорта женщин, которых нельзя бросить. Значит, остаётся одно: изменять ей».

«Женщины так обесславили себя, что мужчинам уже неловко хвалиться успехом у них», — любил говорить Дюбюк.

Когда г-жа Крамер, проведя несколько лет в Женеве, вернулась в Париж, её спросили: «Что поделывает г-жа Троншен?» (Эта особа отличалась редкостным безобразием.) — «То же, что и раньше: нагоняет на всех страх», — ответила г-жа Крамер.

Однажды один священник похвастался принцу Конде, что сумеет без подготовки сказать проповедь на любую тему. Назавтра принц прислал ему эту «тему» — то было изображение фаллоса. Проповедник получил сей возвышенный предмет в ту минуту, когда уже выходил из ризницы; тем не менее он не растерялся, взошёл на кафедру и начал: «Лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не всё тело твоё было ввержено в геенну огненную».

Увидев, как герцогиня де Олон строит глазки собственному мужу, её любовник воскликнул: «Вот ведь шлюха! Только мужа мне ещё не хватало!» — и тут же ушёл.

М*, старый холостяк, любил повторять в шутку, что брак — слишком совершенное состояние для несовершенного человека.

У г-на д'Омона где-то в провинции скончалась жена. Не прошло и трёх дней после её смерти, а он уже сидел в чьей-то гостиной за картами.

— Д'Омон, — говорят ему, — это неприлично. Нельзя же играть в карты через день после смерти жены!

— Ба! — отмахивается он. — Я ещё не получил извещения о её смерти.

— Всё равно это нехорошо.

— Полноте! Я же играю по маленькой.

А.С. Пушкин вспоминает и откровенничает

Старый генерал Щ. представлялся однажды Екатерине II. «Я до сих пор не знала вас», — сказала императрица. «Да и я, матушка государыня, не знал вас до сих пор», — отвечал он простодушно. «Верю, — возразила она с улыбкой. — Где и знать меня, бедную вдову».

Одна дама сказывала мне, что если мужчина начинает с нею говорить о предметах ничтожных, как бы приноравливаясь к слабости женского понятия, то в её глазах он тотчас обличает своё незнание женщин. В самом деле: не смешно ли почитать женщин, которые так часто поражают нас быстротою понятия и тонкостью чувства и разума, существами низшими в сравнении с нами? Это особенно странно в России, где царствовала Екатерина II и где женщины вообще более просвещёны, более читают, более следуют за европейским ходом вещей, нежели мы, гордые Бог ведает почему.