Журнал «Техника-Молодёжи» - ОДНАЖДЫ… Страница 54

— Сейчас господин Бернард хорошенько прожует кашу, а мы потом убедимся на вкус, что в ней содержится глюкоза.

МОГУЧИЕ «ИДЕИ» УАТТА

В 1774 году английский изобретатель Джеймс Уатт (1736–1819) и его компаньон Боултон подали в парламент прошение о продлении действия патентов Уатта на 25 лет. Это вызвало бурю возмущения среди промышленников, которым не терпелось приступить к эксплуатации его машин. Начались суды, где оппоненты Уатта яростно доказывали, что он не сделал ничего практического, а изобретал-де одни голые идеи.

В ответ на подобные утверждения один из сторонников Уатта, инженер Роу, привел такой довод:

— Господа! Да вы только дотроньтесь до этих «идей». Они тут же раздавят вас, как мух, или подбросят так высоко, что вы исчезнете из поля зрения!

ГОРЬКИЙ ОПЫТ АРАГО

В предыдущем номере мы писали о затруднениях, с которыми столкнулся известный французский ученый Доминик Франсуа Араго (1786–1853) при избрании его в Парижскую АН. Став академиком, он не забыл преподанного ему урока и при баллотировке новых членов всегда старался руководствоваться только голосом совести, только действительными научными заслугами соискателя.

— Никогда не опускайте белый шар за недостойного кандидата в надежде хотя бы на его последующую благодарность и признательность, — призывал Араго своих коллег. — Если вы слишком превознесете его научные заслуги, а это неизбежно придется сделать, дабы приукрасить заурядную личность, он сочтет ваши похвалы вполне справедливыми: решит, что, голосуя за него, вы просто исполняете свой долг, и избавит себя от всякого с вами расчета!

«БЛАГОДАРИТЕ РОДИТЕЛЕЙ…»

Знаменитый русский математик, академик Петербургской АН Михаил Васильевич Остроградский (1801–1801/62), будучи внимательным и доброжелательным педагогом, старался не захваливать хорошо учившихся студентов, дабы не будить в них гордыни. Как-то раз на экзамене в Артиллерийском училище, выслушав блестящие ответы слушателя, он после придирчивых расспросов поставил ему наивысшую оценку — 12 баллов, но при этом не преминул шутливо заметить:

— Друг мой! Благодарите ваших родителей, что они назвали вас Цезарем, а то не получили бы 12 баллов!

Как оказалось впоследствии, молодого человека не зря назвали в честь Юлия Цезаря, славившегося умением делать одновременно несколько дел. Цезарь Антонович Кюи (1835–1918) стал известным ученым, инженер-генералом, читал курс, истории русской фортификации в академиях Генштаба, Военно-инженерной и Артиллерийской, а также… выдающимся композитором, музыкальным критиком, одним из активных членов «Могучей кучки», деятельность которой по праву считается эпохой в развитии мирового музыкального искусства.

«ЗАПОВЕДИ ТЕРЕНИНА»

Так называлась заметка в № 2 за 1986 год. В ней были приведены заповеди научной поисковой работы крупного советского физико-химика, академика А. Н. Теренина (1896–1967). Добавим еще одну его заповедь, актуальную и в наши дни. Александр Николаевич не уставал повторять своим сотрудникам:

— Никогда без крайней необходимости не ссорьтесь с коллегами по работе и не будьте чересчур дотошными в науке!

Расшифровывая эти слова, он пояснял, что первое необходимо для создания здоровой, деловой, творческой обстановки и лаборатории, а второе — для быстрого продвижения вперед в научных исследованиях без задержки на второстепенных деталях и мелочах.

ТОТ, КТО НЕ ОТКРЫЛ…

Парадоксально, но факт: выдающийся итальянский физик Э. Ферми (1901–1954), получивший Нобелевскую премию за исследование искусственной радиоактивности, вызываемой нейтронной бомбардировкой, не открыл деления ядер урана при попадании в них нейтронов, уступив это великолепное открытие О. Гану. О том, что Ферми довольно тяжело переживал эту неудачу, свидетельствует хотя бы такой случай. После второй мировой войны в Чикаго создавался Институт ядерных исследований. При рассмотрении архитектурных эскизов оформления будущего здания института среди физиков зашел спор, что должна означать человеческая фигура, смутные очертания которой угадывались в барельефе над входной дверью. «Я знаю, — вдруг с горечью произнес Ферми. — Это ученый, который НЕ открыл деления ядер урана при нейтронной бомбардировке!»

ЛУЧШЕ, ЧЕМ ПАТЕНТ

Как-то раз настырный репортер допытывался у Ч. Кеттеринга — главы исследовательского отдела фирмы «Дженерал моторс», — почему эта фирма не патентует многие изобретения своих сотрудников.

— Потому, — таинственным полушепотом объяснил Кеттеринг, — что у нас есть гораздо более эффективное средство защиты своих разработок от конкуренции, чем патентование.

— Молчу как рыба! — заверил репортер. — Только между нами: что же это за средство?

— Когда конкуренты узнают о некоторых наших разработках, они приходят к убеждению, что мы сошли с ума. И оказывается, это лучшая защита, чем любой патент!

ОСТОРОЖНЕЕ С ЭКОНОМИКОЙ!

Академик И. П. Бардин (1883–1960) — инициатор многих прогрессивных направлений в отечественной металлургии — хорошо понимал условность предварительных экономических расчетов. Ведь их результаты впрямую зависят от исходных данных, а те зачастую выбираются произвольно.

— Хотите погубить новое дело, — не раз говаривал он, — посчитайте экономику, заранее уложите в ее прокрустово ложе…

НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВА БОЯТЬСЯ

Создатель атомохода «Ленин», Герой Социалистического Труда В. И. Неганов (1899–1975), будучи в жизни чрезвычайно мягким и деликатным человеком, отличался удивительной твердостью и бесстрашием в отстаивании своих технических решений. Когда коллеги спрашивали его, чем объясняется столь разительная перемена в манере поведения, Василий Иванович отвечал:

— Профессия, если ей служишь бескорыстно, защищает тебя от многих нравственных переживаний. Но и ты, когда речь идет о требованиях дела, когда отвечаешь за судьбу своих конструкций, не имеешь права бояться!

«НЕ ВЕРЮ!»

В 1845 году главный командир Черноморского флота и портов Черного моря, выдающийся русский мореплаватель, адмирал М. П. Лазарев (1788–1851) обратился в Петербург с просьбой о том, чтобы ему разрешили заказать в Англии железный винтовой пароходофрегат. Ответ не замедлил поступить, но с «небольшим» уточнением: фрегат должен быть не винтовым, а колесным. Так и был построен прославившийся в Крымской войне колесный пароходофрегат «Владимир».

Через два года после прихода «Владимира» из Англии на Черное море Николай I осмотрел новое приобретение и даже совершил на нем переход из Николаева в Одессу. Во время этого перехода и выяснилось, кто был автором «модернизации» корабля да и вообще главным виновником отставания российского флота в постройке винтовых пароходов. Задумчиво глядя на вращающиеся гребные колеса «Владимира», император сказал командиру пароходофрегата капитан-лейтенанту Н. Аркасу:

— Вот это, я понимаю, махины… Знаешь, я против гребных винтов. Какие-то маленькие, юркие, скрытные, не видно, как и работают. Что бы там ни говорили, не верю я в них…

А ЕСЛИ ПОДУМАТЬ?

Как-то раз один из коллег знаменитого американского математика Джона (Яноша) фон Неймана (1903–1957) задал ему каверзную задачку. Из пунктов А и Б, отстоящих на 100 км, одновременно выходят навстречу друг другу два поезда со скоростью 50 км/ч. Как только они трогаются, пчела, устроившаяся на головной фаре поезда в А, испуганно взлетает и устремляется вперед, вдоль железнодорожного полотна, со скоростью 90 км/ч. Наткнувшись на поезд, идущий из Б, она круто поворачивает и летит обратно с той же скоростью. Так и мечется между поездами, пока они не встретятся. Спрашивается, какова полная длина пути, проделанного пчелой.

Услышав условия задачки, Нейман на миг задумался и ответил: «90 километров».

— Я так и знал, что вы легко догадаетесь, — огорчился его собеседник.

— До чего догадаюсь? — изумился Нейман. Оказывается, он успел просуммировать в уме бесконечную последовательность пчелиных пробегов.

А ведь при здравом размышлении нетрудно догадаться, что пчела находится в полете ровно столько времени, сколько требуется поездам для встречи. Это произойдет через час, когда оба они преодолеют половину расстояния между А и Б. За час же пчела налетает 90 км.

«НЕКОГДА ЗАНИМАТЬСЯ ЧЕПУХОЙ…»

А вот еще одна история, связанная с задачкой. В воспоминаниях известного русского драматурга, переводчика, историка искусства П. П. Гнедича (1855–1925) приводится любопытный эпизод, относящийся к его гимназическим годам. Учитель математики И. Глитовт, задавая ученикам очередную задачку, стал вслух диктовать по учебнику ее условия: