Фаина Раневская - «Муля, не нервируй меня!» Шаржи. Афоризмы. Рисунки Страница 6

О крайне неприятном типе, наконец, умершем:

– Он так украсил собой собственные похороны!

Не лезьте в грязь сплетен, грязь – место свиней.

О лекторе:

– Он зарабатывает словом…

Раневская замечает:

– А лучше бы делом.

Раневская «успокаивает» отчаявшуюся домработницу, которой снова не удалось подцепить выгодного жениха:

– Не переживай, этот был не самый выгодный.

– Да? – с надеждой откликается та.

– Конечно. Есть еще Рокфеллеры или Вандербильды… Правда, они в Америке, но, говорят, Берингов пролив не так широк и зимой замерзает…

Ошибки молодости нужны вовсе не для того, чтобы сожалеть о них в старости, а чтобы было о чем вспомнить. Старость вообще начинается тогда, когда начинаешь вспоминать ошибки молодости.

Бокс – странный вид спорта: соревнование в умении вышибать мозги.

Одно правило я знаю твердо: из всего есть исключения.

Иногда шелуху пустозвонства с человека опасно сбрасывать – может ничего не остаться.

Красота спасла бы мир, если бы люди ей не мешали.

Если хорошо там, где нас нет, откуда столько идиотов там, где мы есть?

Как подумаю, сколько глупостей и фальши наговорят обо мне на похоронах, даже умирать не хочется!

Дама неуклюже пытается польстить:

– Я бы ни за что не дала вам ваши годы.

Раневская, которая не терпит лесть, тем более грубую, в ответ фыркает:

– А я бы и не взяла.

В детстве мечтала стать дворником – носить большой жетон и ругаться матом

Даже в очереди за неприятностями найдутся те, кто захочет пролезть без очереди.

Нужно ли возвращать данные «взятые на себя обязательства»?

Почему-то глупость много заметней ума.

Мы овец любим потому, что их волки обижают.

– Самая вредная работа у чиновников.

– Вы ничего не путаете, Фаина Георгиевна?

– Ничуть. Больше, чем они, вреда не приносит никто.

Есть люди, у которых даже мысли пресмыкающиеся.

Жизненного опыта и мудрости у меня достаточно, средств к жизни маловато.

Если относиться хорошо к себе, то и зеркала станут симпатичней.

Самая приставучая в жизни – старость, если уж с тобой, то до самой смерти не отстанет.

Некоторых людей, чтобы не испачкаться, лучше не задевать и вообще обходить стороной.

Ничто так не портит жизнь, как наше ожидание подарков от нее.

Что-то я не слышала, чтобы кто-то разлюбил деньги.

Мы всегда ждем от жизни большего, чем заслуживаем, и обижаемся, если недодает.

Некоторых людей чужие провалы радуют больше, чем собственные успехи.

Говорят, что настоящая смерть не когда останавливается сердце, а когда умирает мозг. А как же безмозглые дураки?

Речь о членстве в КПСС с Раневской заводили не раз. Народная артистка и беспартийная… это было нонсенсом.

– Фаина, если бы ты была членом партии, ты бы быстрей стала дисциплинированной. Партийная дисциплина строже.

– Дисциплины мне хватает и больничной, две дисциплины сразу слишком много.

Можно купить успех, овации, даже любовь. А вот уважение никогда.

Лучше сохранить достоинство, потеряв роль, чем сохранить роль без достоинства.

Самый долгий путь к смерти у тех, кто здоров.

Жопа – самый важный человеческий орган. Чем только она не занята! На ней сидят, ею думают, чувствуют, через нее все делают, на нее ищут приключения…

Знакомый жалуется:

– Я в полном дерьме.

Раневская сочувственно:

– Вас туда послали или сами угодили?

Чиновники – зло вечное, всегда были и будут, как тараканы и клопы. Их никакой дезинфекцией не выведешь. Разве только не кормить?..

По поводу жарких споров режиссера и оператора фильма:

– У них мозговой штурм задними мыслями.

Местком

Профком

Партком

Чем меньше человечишко, тем выше у него запросы.

По радио звучит очередная восторженная речь с обещанием светлого будущего. Раневская вздыхает:

– Нашему народу уже столько всего наобещали!.. А ему все мало.

На очередное собрание, посвященное очередной годовщине какого-то события, приехала важная чиновница из Министерства культуры. Назначена на пост, видно, недавно, потому важности полна и еще постоянно напоминала, что она-де из народа:

– Не знаю, как у вас в Москве, а у нас в провинции…

Это должно было демонстрировать преимущества культуры провинции перед столичным упадком. Обычно бывало наоборот, человек, перебираясь в министерство в Москву, делал все, чтобы о его провинциальном прошлом забыли.

Возможно, из-за такого неординарного поведения чиновницу считали свежим глотком воздуха и символом демократии. Уловив это, она подчеркивала свою провинциальность на каждом шагу.

Выступление началось с привычного деления «у вас» и «у нас».

Раневская с места басом продолжила:

– …у нас в Москве сначала здороваются…

Обидно – что была счастлива, понимаешь, когда все прошло.

В санатории:

– А сытые по горло обедать тоже пойдут?

Люди, как конфеты, – часто обертка куда привлекательней начинки.

Не могла уснуть – два комара всю ночь колыбельную пели.

У платного доктора начинать жаловаться нужно не на зубную боль, а на безденежье, чтобы лишнего не прописал.

Весьма упитанный чиновник с трудом поднялся на трибуну. Раневская не удержалась от комментария:

– Откормили, однако, слугу народа…

Степень популярности можно определить по сплетням.

Чтобы спокойно спать, нужно ничего не иметь. Совести в том числе.

Как можно сойти с ума, не имея его?

Человек не может быть бедным, если у него богатое прошлое.

Об актере, ушедшем во власть:

– Он так высоко вознесся, что затерялся где-то наверху.

Чуть подумав, добавляет:

– Но гадит оттуда точно в цель.

Если никогда не падать, то не узнаешь, как это здорово, – подниматься.

Финал – конец только у самой жизни, для всего другого только завершение этапа.

Совет приятельнице:

– Это потрясающий стоматолог. К нему достаточно сходить один раз, чтобы необходимость в зубах просто отпала – денег на еду не останется.

У русского человека мат – язык жизненной философии, впитанный с молоком матери. Иностранцам никогда не понять.

Наша медицина движется вперед семимильными шагами. У человека теперь находят такие болезни, которые двадцать лет назад не существовали вовсе.

Раневская пробовалась на роль Бабы-Яги в фильме Роу, которую потом получил и блистательно сыграл Милляр. Милляр сыграл много всякой нечисти в фильмах-сказках Роу, называя себя «единственным смертным Кощеем».

Узнав, что ее не утвердили, Фаина Георгиевна сокрушалась:

– Я недостаточно бабаягистая. Интересно, чего во мне оказалось мало – Бабы или Яги?

Кинопробы на роль Венеры Милосской

Изнанка души бывает красивей фасада.

В отсутствии рогов мог не сомневаться только Адам.

Найдя себя, важно не пройти мимо, не заметив в толпе других.

Он такой неудачник, что даже когда пытался повеситься, то веревка обрывалась, то узел развязывался.

Сколько моль шерстяными носками ни корми, все равно сволочь на новую шубу заглядывается.

Чистосердечное признание как клизма для души.

– Хроническое что-нибудь есть? – интересуется врач, заполняя бланк осмотра в санатории.

Раневская кивает:

– Есть.

– Что?

– Нехватка денег и ожидание светлого будущего.

Страшно надоевшим гостям:

– Ах, как жаль, что вы наконец-то уходите!

Чем старательней скрывают глупость, тем она заметней.

Если повторение мать учения, за что же тогда ругают второгодников?