Тексты к размышлениям - Михаил Михайлович Жванецкий Страница 8

А так всё при ней.

В курортных городах, как только стемнеет, в комнаты налетают мужики на свет лампы. И кружат, и сидят. Один-два крупных, три-четыре мелких. А дома у них жжёны, жжёны, жжёны…

Много людей переворошил в поисках

красивого тела.

Теперь ищет родную душу.

Давайте сменим азарт на темперамент. Азарт – это наружный огонь охотника. Темперамент – это внутренний огонь восхищения.

– Мой друг! Если бы на одну чашу весов положить случайные половые связи, а на другую – хороший коньяк, я бы выбрал…

– Постой, а зачем их класть на разные чаши?

Как сказал мой друг:

– Там у меня серьёзно. А здесь посто

янно.

До сих пор думаю над этим.

Теория вероятности на женщин не действует.

И закон всемирного тяготения.

И гравитация на них не действует. Поэтому они так нравятся населению.

Что такое шестьдесят?

Что такое шестьдесят? Испуг в её глазах. Всё остальное – то же самое.

На моей площадке молодая собака бодро вытянула старушку на поводке из кухни.

Затянула её на пустырь, в кусты, в газоны, потянула, куда ей надо.

Тащила старуху по своим делам.

Они с бабушкой обнюхивали столбы, бегали знакомиться, лаяли на чужих, отдались безобразному облезлому псу на пустыре.

Всё перевидели, всё пережили и побежали домой перекусить.

Вместо пения – тревога.

Вместо танца – выражение лица и сиплое: «Гоп!»

Вместо поворота тела – движение глаз. Вместо бега – дрожь.

Вместо глаз – очки.

Вместо любви – диета.

Вместо детей – внуки.

Вместо фигуры – пальто.

Вместо зубов – мясорубка.

Вместо комнаты – палата.

Вместо ходьбы – прогулка.

Вместо голоса – дребезги.

Вместо сообразительности – мудрость.

И очень здоровый образ жизни, пришедший на смену самой жизни.

Встал – стало лучше.

Вышел – стало хуже.

Выпил – стало лучше.

Съел – стало хуже.

Прилёг – стало лучше.

Встал – стало хуже.

Сел – стало лучше.

Пошёл – стало хуже.

Чем смешить будем?

Послезавтра концерт в Барнауле.

Умственные характеристики: принятие правильных решений 5,6 секунды, неправильных – 24 часа; принятие неприятностей на свою голову 0,2 секунды, избавление от неприятностей – 1,5–2 года.

Что ты мне: «Молодёжь, молодёжь…» – да если мы захотим, молодёжи вообще не будет.

Ничто мужчину так не молодит, как глупость.

И ещё я думаю: почему с переездом в другой город у тебя не появляются друзья? Вот и сорок. Вот и сорок восемь. И люди вокруг, и есть умнее тех прежних, и уж куда образованнее. Что ж там такое в том далёком детстве? Почему ты с ними мог молчать??! Почему тебе не нужно было платить ему вниманием, талантом, услугой? Мы же тогда их не выбирали.

Видимо, всё надо захватить с собой смолоду.

Потом раздавать, а приобретать поздно.

Склероз крепчал – женщин стал называть «эти люди».

Раньше думал – женщины, теперь – ни дня без строки. Это не талант, это – возраст.

Мемуары – то, что помню.

А склероз – то, что забыл.

Склероз – очень полезная и очень нужная часть мемуаров.

Старость – это бесконечная проверка хотя внешней угрозы никакой.

Чем старше, тем больше отход ко сну похож на отъезд в другой город.

Как пароход хорош для пенсии – плавучий город с врачами, сёстрами, поварами, спальнями, кино и фруктами. И тепло всегда, и вид из окна новый, и пассажиры не задерживаются.

Шестьдесят грянуло и схватило, как радикулит на ветру.

Никуда я особенно не направлялся, но летел.

И вот снизу ухватило меня.

Теперь мы вместе.

Отныне нас будет только больше.

Если вас интересует, что я обнаружил, кроме горя, поражений и одной сплошной тревоги, – друзей!

Живот появляется первым, куда бы ни пришёл. Ведёт себя нагло. Мешает. Хотя кому-то служит полкой для рук.

Я всегда чувствовал себя здоровым и думал – умру, когда захочу.

Тут вдруг почувствовал, что меня могут и не спросить…

Что такое возраст?

Стоишь на футбольном поле. Летит мяч.

Надо рвануться к воротам.

И ты рванулся к воротам!

Но все уже бегут обратно.

И ты опять впереди!

Старость приближается, как электричка. Вот она ещё там, вот она уже здесь.

Глубокой старухой ко мне заглянуло детство. В пожилой женщине я встретил свою юность, и загорелым недоступным чудом мелькнул сегодняшний денёк.

Я остановился на показаниях врача, утверждающего, что я здоров.

С возрастом желание заработать постепенно переходит в желание сэкономить.

В нашем возрасте мы ищем в доме эхо. Я охнул, оно охнуло.

Я заплакал, оно заплакало.

И никаких, извините, слов.

Пожилой человек заходит в море по пояс и долго зябнет, стоя и хлопая руками по воде.

Затем с лёгким стоном приседает, бегом выскакивает на берег и бросается на лежак, улыбаясь, задыхаясь и заговаривая с дамами.

А он вообще старый дурак, хотя возраст здесь ни при чём.

Итог жизни наступает не в семьдесят лет. Итог жизни – в сорок лет.

Ему исполнилось девяносто лет.

Он на юбилее читал свои стихи.

Ему сказали, что он такой же дурак, каким был в пятьдесят.

Он страшно обрадовался.

И он помчался сквозь свои 60-61-62-63-65-70, ускоряясь и удивляясь.

Не в силах снизить скорость.

Только остановиться.

А это уже от него не зависело.

Определяя на глаз национальность

Так и живём, не зная, кто от кого произошёл, определяя на глаз национальность, сразу думая о нём худшее, вместо того чтобы покопаться…

Люблю евреев.

В каждой стране – в меньшинстве.

А в каждой отдельной отрасли – в большинстве.

В итальянском кафе плакат.

Где очень просто написано.

Иисус Христос – еврей.

Твоя машина – немецкая.

Твой телевизор – японский.

Твои деньги – американские. Демократия, при которой ты живёшь, – греческая.

Кофе, который ты пьёшь, – бразильский. Берег, куда ты едешь в отпуск, – турецкий. Цифры, которые ты пишешь, – арабские. Буквы твои – кириллица.

Ну почему твой сосед не может быть другой национальности?

Какая разница между еврейским и английским юмором?

Англичане острят на своей земле.

Расставить любимых в пространстве. Врывается банда:

– Кто из вас еврей?

Жена говорит:

– Я!

Любовница говорит:

– Он!

Друг говорит:

– Вон отсюда!

Он был евреем до шестнадцати лет, а потом пошло…

Кем он только не был!

Но никем не стал.

Стал опять евреем после шестидесяти.

Я пишу с акцентом, читаю с акцентом, и меня с акцентом слушают.

Какая разница между евреем-национали– стом и антисемитом? Никакой. И тот, и другой считают, что все великие люди – евреи.

Еврею, чтобы блеснуть, нужен другой народ.

Алло, алло, алло!.. Да, конкурс в наш театр. Двадцать пятого в десять часов утра. Ваша фамилия?.. Штепнер?.. Кефнер?.. Ступнер?.. А как? Какая первая буква?.. Штульпер?.. Первая буква?.. Что у тебя в начале?.. Ка?.. Ха?.. Ша?.. Хушпер?.. Эн?.. Мишпер?.. Шнейпер?.. У тебя дэ?.. Думпер?..

Вот что. Давай не приходи! Хватит!