Стефан Цвейг - Взгляд в зеркало моей жизни Страница 14

В этот момент — вероятно, около одиннадцати часов — дверь соседней комнаты резко распахнулась. Молодой клерк ворвался в комнату, на ходу надевая пиджак. «Немцы напали на Польшу. Это — война!» — громко раздался его голос в тишине помещения. Словно молотом ударило меня в сердце. Но сердца нашего поколения уже привыкли к любым жестоким удара! «До войны дело еще не дошло», — сказал я, искренне убежденный. Но служащий был чуть ли не взбешен. «Нет, — крикнул он резко, — с нас хватит! Нельзя каждые шесть месяцев начинать все сначала! Пора покончить с этим!»

Между тем другой служащий, уже начавший заполнять нам свидетельство о браке, задумчиво отложил ручку в сторону. В конце концов, ведь мы иностранцы, рассуждал он, и в случае войны, автоматически становимся враждебными иностранцами. Он не знает, разрешается ли заключать брак в подобных обстоятельствах. Он сожалеет, но в любом случае ему придется обратиться за инструкцией в Лондон. Затем прошло еще два дни ожидания, надежд, страхов, два дня ужасающего напряжения. В воскресенье утром радио передало сообщение, что Англия объявила войну Германии.

Это было странное утро. Молча отходили от радио, швырнувшего в пространство известие, которому суждено пережить столетия, — известие, которому предназначено было коренным образом изменить наш мир, жизнь каждого из нас; известие, которое для тысяч тех, кто молча в него вслушивался, таило в себе смерть, скорбь и несчастье, отчаянье и угрозу для нас всех и возможно, спустя многие годы — содержание творчества. Это снова была война, война, более ужасная и разгорающаяся все шире, чем любая из бывших когда-либо на земле. Опять кончалась одна эпоха, опять начиналась другая. Мы молча стояли в комнате, вдруг ставшей тихой, как дыхание, и избегали смотреть друг на друга. Снаружи доносилось беззаботное щебетание птиц, предававшихся под теплым ветром легкомысленной любовной игре, и в золотом блеске света шелестели деревья, словно их листья, как губы, хотели нежно прикоснуться друг к другу. Она опять ничего не ведала, древняя мать-природа, о тревогах ее созданий.

Я прошел в свою комнату и собрал вещи в небольшой чемодан. Если подтвердится то, о чем меня заранее предупредил занимавший высокий пост друг, то мы, иностранцы, будем отнесены в Англии к немцам и нам следует ожидать тех же ограничений; возможно, ночью нам уже не придется спать в своей постели. Снова я опустился ступенью ниже, вот уже час больше не простой иностранец в этой стране, а enemy alien, враждебный иностранец, насильственно высылаемый обратно, туда, куда совсем не тянулась моя душа. Ибо можно ли было придумать более абсурдную ситуацию для человека, давно уже выдворенного из Германии, заклейменного как «антинемец» из-за его национальности и образа мыслей, чтобы теперь, в другой стране, в силу бюрократического указа принудительным путем причислить его к общности, к которой он как австриец никогда не принадлежал? Одним росчерком пера смысл целой жизни превратился в бессмыслицу; я писал, я думал еще на немецком языке, но каждая мысль, которую я вынашивал, каждое желание, которое я чувствовал, принадлежало странам, которые встали на защиту свободы мира.

Всякая другая связь, все бывшее в прошлом было разбито и развеяно, и я знал, что и после этой войны снова придется начинать все сначала. Ибо самая священная задача, которой я всей силой своей убежденности служил в течение сорока лет — мирное единение Европы, — оказалась неразрешимой. То, чего я страшился больше, чем собственной смерти, — война всех против всех была развязана вторично. И тот, кто целую жизнь страстно стремился к духовному и человеческому единению, ощутил себя в этот час, как никакой другой требовавший несокрушимого единства, из-за этой неожиданной изолированности бесполезным и одиноким как никогда в своей жизни.

1939. Цвейг подает прошение об английском гражданстве. Издан его роман «Нетерпение сердца».

1940. Последний раз в Париже. Цвейг выступает в театре с речью о «вчерашней Вене» и по радио с обращением «к тем, кто вынужден молчать». Поездка в США и страны Южной Америки. В ноябре в Рио-де-Жанейро — работа над книгой о Бразилии.

1941. Переезд в США. Работа над книгой воспоминаний «Вчерашний мир». Переселение в Цетрополис — городок в Бразилии. Написана «Шахматная новелла» — последнее произведение Цвейга.

1942, 22 февраля. Стефан Цвейг и его жена Лотта уходят из жизни, приняв снотворное.

Это несчастье случилось на следующий день после карнавала в Рио-де-Жанейро. В тот день Стефан Цвейг и Лотта еще раз приехали в город, чтобы посетить адвоката и оформить новое завещание, согласно которому семья Лотты получала определенную часть наследства. Для общественности Цвейг оставил другое завещание — «ДЕКЛАРАЦИЮ».

«Прежде чем я по доброй воле и в здравом уме уйду из жизни, хочу выполнить последнюю обязанность — сердечно поблагодарить эту замечательную страну Бразилию, которая оказала мне радушный прием и предоставила для моей работы такие хорошие условия. С каждым днем я все больше и больше учился любить эту страну и нигде не смог бы так основательно заново перестроить свою жизнь, после того как мир моего языка стал потерянным для меня и моя духовная родина — Европа самоуничтожилась. И вот после 60-ти прожитых лет у меня появились особые силы, чтобы ещё раз все начать заново. Они были почти полностью исчерпаны за долгие годы скитаний вне Родины.

Итак, я считаю, лучше своевременно и честно закончить жизнь, для которой высшей ценностью на Земле являлась духовная работа, постоянная радость и личная свобода.

Я приветствую всех моих друзей. Может быть, они смогут после долгой ночи увидеть рассвет. Я же, более нетерпеливый, иду впереди них».

Примечания

1

Публикуемая биография С. Цвейга составлена из автобиографии «Мимолетный взгляд в зеркало моей жизни», написанной для журнала «Огонек» (1928 г.), и отрывков из воспоминаний писателя «Вчерашний мир». Завершающая часть — «Декларация» — печатается на русском языке впервые. — Ред.

2

Малер Густав (1860–1911) — австрийский композитор и дирижер, выдающийся интерпретатор опер Р. Вагнера, Моцарта, Бетховена.

3

Бузони Ферруччо Бенвенуто (1866–1924) — итальянский пианист, композитор, дирижер, музыкальный теоретик. Автор четырех опер, в том числе «Турандот».

4

Гофмансталь (Хофмансталь) Гуго фон (1874–1929) — австрийский поэт и драматург.

5

Рильке Райнер Мария (1875–1926) — австрийский поэт. Ведущая тема творчества — преодоление одиночества через любовь к людям и слияние с природой.

6

Верхарн Эмиль (1855–1916) — бельгийский поэт и драматург. Писал на французском языке. Стремился воплотить в стихе все многообразие человеческой созидательной деятельности, воспевал творчество, любовь, дерзание.

7

Ромен Жюль (1885–1972) — французский писатель, известен как автор многотомной эпопеи «Люди доброй воли», рисующей жизнь Франции в 1908–1933 гг.

8

Дюамель Жорж (1884–1964) — французский писатель. В 10 романах «Хропика семьи Паскье» показал судьбу мелкобуржуазной семьи.

9

Мазерель Франс (1889–1972) — бельгийский график и живописец. По художественной манере близок к импрессионизму.

10

Истрати Панаит (псевд.; наст. имя — Герасим Истрати, 1884–1935) — румынский писатель. Писал на французском языке. Вел скитальческую жизнь. Проявлял особый интерес к миру униженных и обездоленных. Соавтор книги о Советском Союзе «К другому пламени» (1929).

11

Жид Андре (1869–1951) — французский писатель. Романы «Имморалист», «Подземелье Ватикана», «Фальшивомонетчики» и другие произведения.

12

Вермер Делфтский Ян (1632–1675) — голландский живо, писец, работал в Делфте. Его небольшие интимные картины из жизни горожан («Девушка с письмом», «Бокал вина»), пейзажи отличаются поэтическим восприятием повседневной жизни, богатством и тонкостью колорита.

13

Сорель Жорж (1847–1922) — французский социальный философ, теоретик анархо-синдикализма. Основатель журнала «Девенир сосьяль» (1895, совместно с П. Лафаргом). Выдвинул учение о социальном мифе (последний толковал как выражение воли к власти группы, возглавляющей социальное движение).

14

Ни креста, ни венца (лат.)