Алексей Цвелик - Жизнь в невозможном мире: Краткий курс физики для лириков Страница 31

Еще пару историй под рубрикой «их нравы».

Человек-невидимка

— Вы — ненавистник пролетариата, — сказала женщина.

— Да, я не люблю пролетариат, — горестно ответил Филипп Филлиппыч.

Студенты Оксфорда, с мозгами, основательно промытыми левой газетой Guardian, полагают себя людьми несправедливо привилегированными, а потому не особенно сопротивляются, если пролетариат взимает с них определенную мзду. Впрочем, британская полиция и судебные органы тоже молчаливо полагают, что с обездоленными массами нужно делиться, и не спешат на помощь жертвам ограблений, коих они, по закону, должны были бы защищать, что и было убедительно продемонстрировано в течение лондонских бунтов 2011 года. Приведенная ниже история может послужить еще одной иллюстрацией к этому тезису.

Географически Бронзовый Нос разделен на две части. А именно, у него есть annex, где проживают студенты четвертого курса и аспиранты. У warden’а (сторожа) этого annex’а был универсальный ключ от всех дверей. Сей ключ он держал на своем столе в привратницкой, прикрепив его для вящей безопасности к большому полену, рассуждая, по-видимому, что полено ворам будет трудно унести. В один прекрасный день в annex зашел некто и осведомился у сторожа о вакансии садовника. Получив вежливый отказ, некто отправился восвояси, а сторож проследовал в близлежащий паб, оставив полено с прикрепленным к нему ключом на столе. Вернувшись из паба, он, как и следовало ожидать, нашел полено на месте, однако ключа на нем не оказалось. Ну кто же в Англии будет звонить в полицию (да и зачем?).

Была пятница, и события не заставили себя ждать. В тот же день некто, вооруженный универсальным ключом, принялся грабить студенческие комнаты, вынимая в основном чипы из компьютеров. Беззащитные девушки в предчувствии надвигающейся ночи ожидали неминуемого изнасилования. В полицию никто не позвонил. Неизвестного никто не видел.

Настала суббота. Грабеж продолжался, в полицию никто не звонил. В эту субботу был внеплановый семинар по экономике, и встревоженные студенты рассказали о происходящем своему тьютору. Тьютор пытался добраться до dean’а (ответственный за дисциплину), но тот уже был у себя на даче «incommunicado».

Воскресенье. Все, кроме грабителя, отдыхают.

Понедельник. Появляется dean и стремительно принимает решение: звонить в полицию. Полиция появляется, устанавливает пост у ворот аппех’а, но никого не видит. Грабеж продолжается.

Вторник. Отчаявшийся dean принимает решение менять замки. В то время как команда слесарей работает в одном конце здания, грабитель работает в другой, при сближении обе стороны раскланиваются и история обретает свой конец.

Как же объяснить происшедшее? Никак невозможно, если не предположить, что грабитель был человеком-невидимкой. Вот только каким образом он этого добился, техническими ли средствами, как это произошло в одноименном романе Герберта Уэллса, или при помощи газеты Guardian, объяснившей английским студентам, что грабить награбленное справедливо, не знаю. Неужели все-таки второе? Нет, не могу поверить.

Борьба за равноправие полов

Quem deus vult perdere, dementat prius.

Ko времени моего прибытия в Оксфорд перемена пола была еще сравнительно новым явлением. Пионером этого движения в Оксфорде был (в мужском роде) Ян Моррис. В те мрачные времена многие колледжи не допускали женщин, и в уставе (statutes) того колледжа, членом которого состоял сей джентльмен, было записано: «Женщина не может стать членом (fellow) колледжа». Находчивый джентльмен, однако, ударился оземь, обернулся красной девицей, явился в колледж и заявил: «Ведь не написано, что член колледжа не может стать женщиной». Неприступная доселе крепость пала, так как врата были открыты изнутри.

Однако другие крепости взять оказалось посложнее. В Оксфорде и Кембридже издавна существовали не только мужские, но и женские колледжи. И вот когда один из добрых молодцев, обернувшись красной девицей, пошел наниматься в такой колледж — его с негодованием отвергли как самозванца.

Пример Морриса вдохновил некое количество оксфордских завхозов. Надо сказать, что на этот пост нанимаются в основном отставные армейские бригадиры (в России сей чин был упразднен, кажется, еще Александром I, но в Британии до сих пор существует). Намучились, наверное, бедняги всю жизнь в армии лямку тянуть, думают: эх, была не была, стану своим детям нянькой, хоть на старости лет поживу как человек. Не читали, наверное, нашего поэта Некрасова: доля ты, долюшка — «долюшка женская! Вряд ли труднее сыскать…».

Кстати, вернусь к первой поверженной крепости. Колледж этот является самым богатым в Оксфорде и носит странное название «Всех душ», если полностью, то «Всех душ в мире почивших» (All Souls Faithfully Departed). Впрочем, это название ныне не употребляется. Женщин там не терпели, делая исключение для королевы-матери, для которой, на случай ее приезда, содержались отдельные покои. Читатель постарше, наверное, уже догадался, что колледж сей являлся не только бастионом женоненавистничества, но также и гомосексуализма. Это сейчас гомосексуалист лучший друг феминистки (пролетарии всех стран, объединяйтесь!), а я еще застал гомосексуалистов старого закала, которые женщин на дух не выносили. Так как Оксфорд был и остается центром классической учености, то неудивительно, что, подражая древним грекам, его профессура практиковала «педагогическую педерастию» (за определением отсылаю читателя в Википедию). Во всяком случае, мой аспирант, нанимаясь на работу в All Souls, предусмотрительно сбрил бороду, а получив работу, побыстрее женился.

Молодежь тоже стоит за старину

Утверждение о том, что Оксбридж является гнездом традиций — трюизм. Считается однако, что оплотом традиций выступают старики. Нижеследующая история показывает, что это не всегда так.

Одной из старейших традиций Оксбриджа является посвящение в клуб регби. Новичок, без различия пола и звания, должен (должна) снять публично трусы в колледжском баре. Наш новый dean, человек несколько старомодных нравов, поднял вопрос о «соблюдении должных стандартов в колледжском баре» на заседании управляющего совета. Оказалось, что никто из членов об этих «элевксинских мистериях» не знал (ведь мы и о тех, древних, мистериях ничего толком не знаем, так что в таком неведении, конечно, ничего удивительного нет). Было решено взять за эталон городские пивные, где такие посвящения, кажется, еще не были распространены. На следующий день был обед для студентов-отличников, и меня посадили рядом с очень милой девушкой. Чтобы завязать разговор, я спросил, что она думает о происходящем в колледжском баре. В какое же волнение привел ее этот светский вопрос! «О, только не касайтесь старых традиций регби-клуба», — воскликнула фея. Вот и говорите после этого, что за традиции стоят одни старики.

Удовольствие священника (Parsons Pleasure)

Через Оксфорд протекают две реки: Темза и Червелл. Последняя речка течет через университетский парк и на ней с давних времен был нудистский пляж. Называлось это место, по понятным причинам, Parsons Pleasure (ну, в том смысле, что хоть посмотреть можно). Ко времени моего прибытия в Оксфорд это уже было историей и никто там не купался.

Вернемся к Бронзовому Носу. В мое время там было довольно много оригинальных людей, кто-то умер, кто-то ушел, есть и те, что остались и здравствуют. Не выстраивая их по степеням оригинальности, пишу наугад.

Келарь

Без этой должности не обходится ни один колледж. Келарь (cellararius) — это fellow, ответственный за подвал, то есть за покупку вин. Работа эта очень ответственная, предполагает частые встречи с виноделами и дегустации. Устав нести сей крест, наш келарь призвал на помощь капеллана колледжа, человека с весьма утонченным вкусом, чей нос был словно вылеплен природой для вдыхания ароматов плодов виноградной лозы. Нос этот не был длинным, отнюдь, не в длине дело… Впрочем, тут мой дар описания бессилен.

Поддавать при такой работе, казалось бы, нельзя, но все равно поддавали.

И еще пару штрихов к портрету келаря. Он был женат на итальянке, и говорили, что на брачной церемонии она была обернута в итальянский флаг (на голое тело, естественно). Официальной специальностью келаря была французская литература; при мне он получил орден от французского правительства за укрепление культурных связей между Британией и Францией. Клянусь Вакхом, связи были очень крепкие!

Казначей (bursar)

Этому человеку, как я узнал на одном из заседаний управляющего совета, ничто человеческое не было чуждо. Дело было так. Обсуждался вопрос о принятии им каких-то новых обязательств, и bursar, как водится в таких случаях, покинул зал заседаний, оставив защищать свои интересы своего приятеля (сообщника?) адвоката. Из речи последнего я узнал, что казначей наш получал от колледжа не зарплату, а стипендию («the stipend of the bursar is 70 000 pounds», дело было в 1998 году), а также узнал, что за новые свои обязанности bursar, being very human хочет получать деньги. Вот мы все, не будучи так human, довольствуемся туманом и запахом тайги, a bursar имеет извинительную человеческую слабость к деньгам, которую, конечно же, надо удовлетворить.