Владимир Полудняков - Эссе председателя городского суда Санкт-Петербурга Страница 9

Наверное, многим покажется, что это так нескоро, но для исторического развития этот срок очень мал. Иные государства веками стремились воздвигнуть суд на вершину Правосудия. У них и судьи становятся судьями на завершающем этапе юридической карьеры, а не наоборот, как у нас сегодня. В этом принципиальная разница, определяющая престижность должности судьи.

Судья будущего – это мужчина 50 лет, имеющий за плечами не менее пятнадцати лет самостоятельной юридической работы, создавший хорошую, прочную семью, достигший определенных успехов на службе и материального благополучия, а потому не имеющий серьезных проблем, не думающий ни о чем, кроме профессионального совершенства, интереснейшей юридической деятельности и статуса самоутверждения.

Неформальные конкурсы, одновременные выборы народом судей повсеместно и на всех уровнях– одна из возможностей добиться, чтобы юридическая элита не оторвалась от народа, не оказалась вдруг стоящей над народом.

В теории государства и права давно разработаны понятие и сущность власти. Судебная власть, разумеется, – власть, так как имеет все признаки и развивается по принципам государственной власти. Люди это понимают и относятся к ней как к власти (и абстрактно – как к государственному властному институту и конкретно – в каждом судебном деле).

Но, как и в ситуации проявления «бытовой власти», люди с трудом перестраиваются, «влезают в шкуру» противоположной стороны, они не в состоянии взглянуть на себя и своих оппонентов с точки зрения судьи, как бы из-за судейского стола.

Конечно, это им и не нужно, так как для этой роли предназначены специалисты, профессионалы. Но в то же время речь идет об общественно важных событиях, о личных интересах людей, которые составляют их жизнь, и потому воспринимают как нечто понятное и простое, а значит не требующее сложного, изощренного разбирательства. Проще говоря, каждый считает, что умеет судить. И это вполне объяснимо, поскольку в основе суждений людей лежит принцип справедливости, который редко их подводит. В этом граждане и судьи едины, ибо правда и справедливость нужны и тем и другим. Люди и судьи «обречены» понять друг друга, так как первые ищут справедливую защиту, а вторые обязаны установить истину и укрепить доверие к себе.

Не случайно исторически судебная власть появилась раньше законодательной и исполнительной – еще до библейских царей. Казалось бы, к судьям и отношение должно быть более уважительное, чем к другим властным органам и чиновникам. Но, к сожалению, пока этого не происходит. Гражданин не понимает внутреннее состояние судьи и испытывает к нему недоверие, подозрения. Даже еще не видя, не зная судью, ни разу с ним не пообщавшись, люди запрограммированы на негативное отношение к нему, как к чиновнику, от которого они зависят.

Как преодолеть такое неприязненное отношение? Если бы это удалось, то и решения судов, подавляющее большинство которых правильные, воспринимались бы как справедливые. Удовлетворенность обеих сторон в судебных делах – редкое явление, но если бы обе стороны были уверены, что их спор рассматривает совершенно объективный, честный, независимый судья, то любое решение они воспринимали бы как должный результат, пусть обидный, но неоспоримый, законный и юридически обоснованный.

Понять судью – это значит приблизиться к благородному по чистоте помыслов общению. Но и судья должен проявить себя так, чтобы люди прежде всего видели в нем высококлассного юриста, а уже потом – властный чин. Это труднодостижимо, так как все люди и все судьи разные. Может быть, в далеком будущем решать споры будут машины, безупречные, многофункциональные, не подверженные эмоциям. Но завидовать такому будущему я не стал бы.

Конечно, как хирурги адаптируются к крови, боли своих пациентов, так и судьи обладают определенным иммунитетом к исключительным для одного человека, но постоянно встречающимся в судебной практике обстоятельствам.

Не так уж редко случается в жизни, что обаятельный молодой человек с чистыми ясными глазами, тихим голосом, мягкими движениями– совершает жесточайшее убийство и изнасилование ребенка; опустившийся пьяница, грязный, в лохмотьях бомж, воришка и попрошайка– пальцем не тронет другого человека; дерзкая, неприятная, резкая в словах и поступках, неуживчивая в коллективе женщина– ласковая до самопожертвования мать своего ребенка; респектабельный, богатый господин – монстр по отношению к своим собственным детям. Множество внутренних и внешних несоответствий судьям хорошо знакомо по многолетней практике.

И если поверить голубому ясному взгляду, искренней улыбке, проникновенной клятве, – ошибка, как правило, неизбежна. Судебная ошибка также возможна, если опираться в решениях на бросающуюся в глаза грубость в речах, уродство в лице, невоздержанность и бескультурье человека.

Судьи знают, что в каждом человеке есть и положительные и отрицательные качества, поэтому они анализируют комплексно все, что относится к данному человеку и только после всесторонней оценки увиденного, услышанного, пропущенного через себя принимают решение. На судью воздействует множество факторов, в том числе немало провоцирующих, вводящих в заблуждение, направленных на то, чтобы улучшить или ухудшить положение той или иной стороны. Порой складывается ситуация «фифти-фифти», когда любое решение может быть воспринято как единственно верное, так и абсолютно неправильное. Искать разумное, справедливое решение в таком варианте на эмоциональной основе крайне рискованно.

Еще никто не доказал, что интуиция, предчувствие, предвидение могут заменить правовую методику, юридическую технику и технологию, что неосязаемые, мистические, метафизические способы определения истины есть выход из тупиковых судебных дел.

Судейское усмотрение, интеллект судьи, знание законодательства, опыт, умение применять прецеденты и, наконец, возможность выбора в разрешенных законом параметрах – незаменимые в современных условиях составляющие правосудия в действии.

Механика, электроника и даже гигантские компьютерные достижения не помогут разобраться там, где конкурируют добро и зло, честь и бесчестье, достоинство и низость, сила и слабость, любовь и ненависть, отвага и трусость, боль и наслаждение, богатство и нищета, романтизм и корысть, предательство и самопожертвование, труд и лень, интеллект и невежество. Но в этом должен разобраться судья. Любой судья сошел бы с ума, если бы все эти страсти касались его лично. Выдержать сотни трагедий, чудовищных стрессов не сможет никто. Но перед судьей люди – субъекты и жертвы экстремальных ситуаций. А он должен принять решение, единственное, правильное. Так реализуется судебная власть.

В судье совмещается, казалось бы, невозможное – понимание происходящего, проникновение в суть человеческих отношений, характеров, мотивов, реагирование чувствами, сердцем, умом на эти события и, в то же время, способность устоять от подавляющих эмоциональных перегрузок. Если будет доминировать что-нибудь одно, тогда исчезнет объективность. А ведь есть примеры, когда один судья проявлял жестокость к отдельным категориям преступников, совершавших сексуальные преступления; другой призывала участников процесса к богопослушанию, заставляя свидетелей присягу на правду подкреплять крестным знамением; третий испытывала непреходящее раздражение от многословия истцов и ответчиков; четвертый непрерывно мыла руки после каждого прикосновения к делу, по которому фигурантами были венерически больные люди, пятый… Все эти судьи не смогли работать более одного-двух лет. Эти исключительные факты подтверждают, насколько сложна работа судьи не только профессионально, но и с точки зрения простой житейской мудрости.

И если требовательность людей к судьям как представителям власти вполне естественна, то удручает нежелание тех же людей понять, что испытывают судьи-люди, вынужденные изо дня в день рассматривать негативные явления человеческой жизни.

Сухие, официальные строки приговоров и решений, юридические термины и в малой степени не раскрывают суть людских пороков, таких, как зверство, алчность и многих других. Судебные документы лаконичны, без эпитетов и сравнений, гипербол и литературных приемов, они сухи и категоричны. А о том, что судьи– авторы вердиктов обременены внутренне пережитыми жуткими, постоянными картинами, никто даже не задумывается.

Судья – это профессия повышенного эмоционального риска. Немногие, даже самые опытные, юристы способны и решаются занять эту должность, сопряженную с ежедневным негативным стрессом. Угрюмые взгляды и злобный рык проигравших процесс, обвинения в бездушии, оскорбления, угрозы – повседневная обыденность судебных заседаний.

Судебная власть сильна тем, что может отменить решения законодательной и исполнительной власти, но она же и уязвима, так как эти две ветви власти могут и законодательно и финансово-силовыми средствами ее ограничить и даже ликвидировать. Судебная власть сильна своей конкретностью, однозначностью, она не может постоянно находиться под прессом субъективных, а потому несправедливых оценок и критики. Сила любой власти в доверии к ней и поддержке общества. Суду этого явно не достает и не по его вине.