Том Хэнкс - Уникальный экземпляр: Истории о том о сём

Том Хэнкс

Уникальный экземпляр: Истории о том о сём

Tom Hanks

UNCOMMON TYPE: Some Stories

Copyright © 2017 by Clavius Base, Inc.

All rights reserved

© Е. Петрова, перевод, примечания, 2017

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2017

Издательство АЗБУКА®

Рите и всем детям.

Из-за Норы

Изнурительные три недели

Анна сказала, что единственное место, где можно выбрать для Эм-Дэша подарок со смыслом, – это «Антикварный рай», не столько кладовая сокровищ, сколько постоянно действующая барахолка в бывшем кинотеатре «Люкс». До появления кабельного ТВ, «Нетфликса», а также сотни с лишним торгово-развлекательных центров, из-за которых обанкротился «Люкс», я частенько захаживал в это некогда великолепное здание посмотреть новый фильм. Теперь там рядами тянутся прилавки, с которых продают псевдоантиквариат.

Наш М. Д. готовился к получению американского гражданства; это событие обещало стать знаковым и для него, и для нас. У Стива Вонга бабушка с дедом натурализовались в сороковые годы. Мой отец в семидесятых бежал из Восточной Европы, от зарвавшегося коммунистического режима, а предки Анны в свое время на драккаре пересекли Северную Атлантику, чтобы в Новом Свете поразвлечься грабежом и разбоем. Согласно семейному преданию, именно они первыми ступили на остров Мартас-Винъярд{1}.

Мохаммед Даякс-Абдо, по прозвищу Эм-Дэш, готовился к превращению в стопроцентного американца, и по такому случаю мы решили подарить ему что-нибудь винтажно-патриотическое, связанное с наследием и духом его новой родины. Во втором торговом зале мне приглянулась детская ручная тележка фирмы «Радио-флаер»{2} – идеальная, с моей точки зрения, штука.

– Эту тележку, – сказал я ребятам, – он сможет передать своим американским детям.

Но Анна не захотела покупать первый попавшийся предмет старины. Пошли мы дальше. Я приобрел американский флаг сороковых годов – на нем было всего сорок восемь звезд. Флаг этот должен был напоминать Эм-Дэшу, что принявшая его страна не останавливается в своем развитии, что каждому честному гражданину найдется место на ее благодатных землях, как новым звездам находится место на синем поле в обрамлении красных и белых полос. Анна мою покупку одобрила, но сама продолжала высматривать что-нибудь особенное. Ей хотелось найти нечто уникальное, единственное в своем роде. По прошествии трех часов она согласилась, что детская тележка «Радио-флаер» – неплохой, в сущности, вариант.

Когда я выруливал с парковки на своем микроавтобусе «фольксваген», зарядил дождь. До моего дома мы тащились еле-еле, потому что старые «дворники» оставляли потеки на лобовом стекле. Ненастье бушевало до вечера, и Анна зависла у меня, слушая древние мамины кассетные сборники (которые я давно перегнал на диски) и в промежутках между Pretenders, O’Jays и Тадж-Махалом{3} потешаясь над эклектичными вкусами моей мамы.

– А у тебя есть хоть какая-нибудь музыка последнего двадцатилетия? – спросила Анна, когда Игги Поп запел «Real Wild Child»[1]{4}.

Я приготовил буррито со свининой{5}. Анна пила вино. Я пил пиво. Не сводя глаз с моей малогабаритной печурки, Анна приговаривала, что именно так ощущали себя первые колонисты в прериях. За окном совсем стемнело, а мы сидели на диване, и единственными источниками света были язычки пламени да индикаторы звукового сигнала моей стереосистемы: то зеленые, то оранжевые, изредка красные. Сквозь ливень полыхали далекие зарницы.

– А знаешь что? – обратилась ко мне Анна. – Сегодня воскресенье.

– Знаю, – ответил я, – естественно. Я живу сегодняшним днем.

– Я тобой восхищаюсь. В тебе есть ум. Заботливость. Непринужденность, граничащая с расхлябанностью.

– Похвалила, нечего сказать.

– Заменим «расхлябанность» на «вальяжность», – сказала она, потягивая вино. – Короче, ты мне нравишься.

– И ты мне. – Тут я подумал, что такой разговор может завести куда угодно. – Ты со мной флиртуешь?

– Вовсе нет, – ответила Анна, – я делаю тебе предложение. Почувствуй разницу. Флиртовать – это все равно что забрасывать удочку. То ли клюнет, то ли нет. А предложение – это первый шаг к заключению сделки.

Чтобы вы понимали: мы с Анной знакомы со школьной скамьи. (Да здравствует День святого Антония! Вперед, «Крестоносцы»!) Любовь никогда не крутили, но принадлежали к одной тусовке и относились друг к другу с симпатией. Несколько лет я учился в колледже, еще несколько лет ухаживал за больной матерью, затем получил лицензию и какое-то время изображал из себя агента по недвижимости. В один прекрасный день Анна пришла ко мне в офис, чтобы подыскать офис для себя, – она собиралась открыть бюро по дизайну интерьеров, а я оказался единственным агентом, кому она доверяла, поскольку в свое время у меня были отношения с ее подругой и, когда мы разбежались, я не сказал о той девушке ни одного худого слова.

Анна не утратила своей привлекательности. Вся тонкая, крепкая, как канат, – такими бывают триатлонистки, а она, кстати сказать, и занималась в юности триатлоном. Так вот, я целый день показывал ей имевшиеся на тот момент офисные помещения, но ни одно, по непонятным для меня причинам, ее не устроило. В ней – совсем как в школьные годы – чувствовались целеустремленность и сосредоточенная въедливость. Анна не упускала ни одной мелочи, совала свой нос в каждый угол, что-то высматривала, делала записи, указывала, где требуется заменить фурнитуру. Повзрослевшая Анна меня напрягала. Повзрослевшая Анна меня не привлекала, равно как и Анна в юности.

Занятно, что при этом мы с нею теперь – не разлей вода, намного ближе, чем в юные годы. Я – этакий увалень-одиночка: могу сутки напролет бить баклуши и потом не пожалеть ни об одной потраченной впустую секунде. Да что там говорить: продав мамин дом и выгодно разместив денежные средства, я вообще отказался от своего офиса, служившего мне только для видимости, и выбрал для себя Наилучший Образ Жизни. Если у меня скапливается несколько загрузок белья, а по телевизору показывают хоккей, приятный вечерок мне обеспечен. Пока я, не суетясь, сортирую белое и цветное, Анна декорирует свою мансарду сухой штукатуркой, разбирается с налогами, готовит домашнюю пасту по собственному рецепту и создает онлайн-магазин для торговли подержанной одеждой. Спит она урывками, от полуночи до рассвета, и с самого утра пашет на всю катушку. А я, к примеру, сплю, покуда спится, и хоть трава не расти, да еще каждый день ровно в 14:30 должен часок подремать.

– Я сейчас тебя поцелую, – объявила Анна.

Сказано – сделано.

Раньше между нами ничего не было: ну, могли при встрече коротко обняться и чмокнуть друг друга в щечку. Но в тот вечер она предлагала мне новую версию себя, и от растерянности я оцепенел.

– Ну-ка, расслабься, – зашептала она и обняла меня за шею; от Анны чертовски приятно пахло, а на губах оставался привкус вина. – Сегодня ведь Шаббат. День отдохновения. Мы трудиться не собираемся.

Последовал еще один поцелуй, но на этот раз я уже стряхнул оцепенение и проявил кое-какую инициативу. Мои руки сами собой обхватили ее за талию и крепко прижали. Прильнув друг к другу, мы слегка размялись. Каждый нашел губами шею другого, а потом и рот. От таких поцелуев я уж год как отвык – с тех самых пор, когда роковая подруга Мона не просто меня бортанула, но еще и прихватила всю наличность из моего бумажника. (Мона была с гнильцой. Но целовалась сказочно.)

– Браво, котик, – выдохнула Анна.

– Шаббат шалом, – выдохнул я в ответ. – Столько лет потеряли.

– Думаю, нам пора стать ближе, – прошептала Анна. – Раздевайся.

Так я и сделал. А когда она и сама осталась без одежды, я погиб.

В понедельник мой завтрак состоял из гречневых блинчиков, сыровяленой колбасы чоризо, большой миски ягод и свежесваренного кофе. Анна откопала у меня в кладовке травяной чай, съела крошечное блюдечко орехов, предварительно измельченных кухонным топориком, и по счету добавила к своему питательному завтраку девять черничин. У меня язык не поворачивается сказать, что у нас был голый завтрак{6}, – оставим это для каких-нибудь нудистов, – но по факту мы выбрались из постели без малейшего смущения.

Одеваясь перед уходом на работу, Анна сообщила, что мы должны записаться на курсы дайвинга.

– Это обязательно? – переспросил я.

– Конечно. И получить сертификаты, – ответила она. – Кроме того, тебе понадобится спортивный костюм. Кроссовки для бега, кенгурушки. Пройдись по «Футлокеру»{7} в торговом центре «Арден». И бегом ко мне в офис – пообедаем вместе. Захвати с собой тележку и флаг для Эм-Дэша – я их упакую.

– Заметано, – сказал я.

– Ужинаем сегодня у меня дома, посмотрим какой-нибудь документальный фильм, а потом – как вчера, только в моей постели, а не в твоей.