Лори Спилман - Остров разбитых сердец

Лори Спилман

Остров разбитых сердец

Lori Nelson Spielman

QUOTE ME

© М. Николенко, перевод, 2018

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2018 Издательство Иностранка®

Глава 1. Эрика

«Если что-то заставляет тебя задуматься – остановись и пораскинь мозгами» – так говорила мне мама. Будь она жива, я бы сказала ей, что останавливаться сейчас, накануне карьерного взлета, мне никак нельзя. А она бы покачала головой и совершенно справедливо заметила: «Это твой выбор».

Надевая черную юбку и туфли на каблуках, прокручиваю в голове километровый список дел на сегодня: договор по жилому комплексу «Парк 77», сравнительный анализ продаж для оценки трехкомнатной квартиры в «Мейфэре»… Это только на утро. А потом я обещала отвезти девочек в Филадельфию.

Проверяю сообщения: вот черт… Чунг Ванг, маклер из Пекина, ответил по поводу «Плазы». Рейс у него в двенадцать. Перед вылетом хочет увидеть объект. Пишет: «Рассчитываю на вас». О нет! Только его мне сейчас не хватало! Но он из числа моих основных клиентов, и, если я откажусь, он быстро найдет мне замену. «Все будет сделано», – отвечаю ему я, а потом отправляю еще одно сообщение – агенту, представляющему интересы владельца.

Сводит живот. Как я скажу девчонкам, что не смогу отвезти их в кампус? Энни уже слышать не может мою вечную песню: «Работа прежде всего!» Да я и сама, честно говоря, устала, но выиграть конкурс брокеров нужно обязательно. Надо вытерпеть еще восемь месяцев этого безумия, и станет легче.

Выйдя из спальни, сразу слышу звон посуды и чувствую аромат гренков. Смотрю на часы: пять тридцать шесть. Кристен не ложилась. Это уже не в первый раз. Торопливо шагая по коридору, мысленно вношу в свой список еще один пункт: поговорить с Брайаном о нашей дочери. В такие периоды, когда у нее, девятнадцатилетней, настрой меняется быстрее, чем любимый плейлист, я благодарю судьбу за то, что мой бывший – врач.

Срезаю путь через столовую. На столе валяется раскрытая сумочка Кристен. Оттуда выглядывает кошелек, упаковка мятных конфеток и явно фальшивое водительское удостоверение на имя какой-то Эдисон. Эх, Кристен, Кристен… Сейчас мне некогда с тобой разбираться.

Иду дальше и останавливаюсь перед кухней. Обычно здесь образцовый порядок, но сейчас белые мраморные столешницы завалены кастрюльками и сковородками, обертками от масла и яичной скорлупой. Темные доски пола припорошены мукой и сахарной пудрой. Кристен взбивала сливки в медной миске, и даже с порога я вижу клочья белоснежной пены на блестящей плите. Остается только воображать, что прячут белые шкафчики.

Сама Кристен стоит у разделочного стола все в том же желтом платьице, которое было на ней вчера вечером. Ногти на босых ногах накрашены фиолетовым лаком. На голове беспроводные наушники. Фальшиво напевая что-то хип-хоперское, она намазывает толстые куски булки арахисовой пастой. Хочется одновременно приласкать и придушить эту дурочку.

– Доброе утро, дорогая, – говорю я.

Не переставая трясти головой в такт музыке, Кристен тонкой струйкой льет поверх пасты мед и кладет хлеб на шкворчащую сковородку. Дотрагиваюсь до ее костлявенького плеча. Она вздрагивает, но в следующую секунду на ее лице расцветает улыбка:

– Привет, мам!

Кристен сдергивает с головы наушники, из которых доносится буханье ударных. Потом нажимает кнопку на телефоне, и музыка наконец стихает.

– Готова завтракать?

Ее голубые глаза танцуют, но за этим весельем я вижу поволоку переутомления.

– Ты бы лучше прилегла. Совсем не спала сегодня?

Она пожимает плечами, отхлебывая эспрессо из крошечной чашечки:

– Сон – для детей и старушек. Погляди-ка, что я приготовила!

Я вздыхаю:

– Надеюсь, ты планируешь все тут прибрать, перед тем как… – Я замолкаю на полуслове, увидев красивый плакат, приклеенный скотчем – да, скотчем! – к шкафчикам: «До свидания, мама! Будем скучать! Целуем, обнимаем!»

– Сегодня наше последнее утро перед отъездом, – говорит Кристен, обнимая меня.

Я пячусь:

– Осторожно. А то буду красоваться в блузке с отпечатками твоих липких лапок.

– Упс! Извини. Кстати, хорошо выглядишь. Ну так вот. Я решила, что мы должны по-человечески попрощаться.

«По-человечески попрощаться»… Так говорила моя мама. Она, как любая приличная мать, согласилась бы с Кристен. Только прибавила бы, что это я должна стоять у плиты и готовить дочкам прощальный завтрак, а не наоборот.

Кристен ведет меня к столу, уже накрытому на троих. Рядом с графином апельсинового сока стоит вазочка с ярко-розовыми цветами, подозрительно похожими на пентас, который Энни весной посадила на террасе.

Отодвинув для меня стул, Кристен выскакивает в коридор:

– Энни, хватит дрыхнуть!

– Кристен, – успокаиваю ее я, хотя сама не спокойна, – потише. Хочешь перебудить всех соседей?

– Извини, – отвечает она, хихикнув. – Сейчас ты такое попробуешь! Тосты с арахисовой пастой, медом и жареным пеканом! Гастрономический оргазм обеспечен!

Я качаю головой. В этот момент в кухню входит другая моя дочь. Ей тоже девятнадцать. Симпатичное круглое личико приобрело золотисто-коричневый оттенок благодаря латиноамериканской крови и летнему солнцу. Длинные темные кудри перепутались. При своем росте в пять футов десять дюймов она все та же маленькая Энни в полосатой пижаме и мохнатых тапочках-слонятах. Я поднимаюсь и целую ее:

– Доброе утро, милая.

– Что сегодня с Крисси?

– Готовит завтрак.

Увидев срезанные цветы, Энни стонет. Потом подходит к сестре, стоящей у плиты, и снимает с ее светловолосой головы клочок сливочной пены.

– Ты что – бомбу со взбитыми сливками взорвала? – произносит Энни мягко, как будто разговаривает с кем-то очень хрупким.

– Это прощальный завтрак для вас с мамой. – Кристен лопаточкой достает со сковородки первую партию гренков.

– А для меня-то зачем? – спрашивает Энни.

Кристен поднимает глаза на нее, потом поворачивается ко мне:

– Ну да. Прощальный завтрак для мамы. Ведь мы с тобой обе уезжаем… вместе.

– В чем дело, леди? Уж не намылился ли кто-нибудь из вас продлить себе каникулы?

– Нет, конечно. – Кристен выкладывает на тосты кружочки банана, наваливает сверху горку взбитых сливок и поливает все это сиропом. – Вуаля! – Она передает сестре тарелку с таким видом, будто это жертвоприношение богам. – Доставь маме, пожалуйста.

Пытаюсь себе напомнить о том, как мне повезло: дочки устраивают для меня прощальный завтрак! Но думать могу только об одном: «Скорее бы поглотить эти две тысячи калорий и бегом на работу!»

Энни смотрит на мой телефон. Я переворачиваю его экраном вниз, предварительно отключив звук. Кристен, вальсируя по кухне, в мельчайших подробностях описывает вчерашнюю вечеринку с друзьями. Рассказ сопровождается смехом и бурной жестикуляци-ей. Не верится, что всего неделю назад эта девочка сидела, запершись в своей комнате, и отказывалась от еды. Видимо, у них с Уэсом все наладилось, но спрашивать я, пожалуй, не буду. Не хочу случайно проколоть воздушный шарик ее восторга.

– Я танцевала, наверное, часа четыре подряд! – Плюхнувшись за стол, Кристен насаживает на вилку кусочек банана и тут же отодвигает свою тарелку: – Что-то меня тошнит.

О господи, только не это! Я трогаю ее лоб:

– Температуры нет. Ты уже что-нибудь съела, пока готовила?

– Ложек пять арахисовой пасты, сироп и… два эспрессо, – смеется она.

Я облегченно вздыхаю.

– Во сколько сегодня выезжаем? – спрашивает Энни.

– Насчет этого… – начинаю я, но Кристен меня прерывает:

– Как здорово, что не придется ехать на поезде! Где будем обедать? Может, в «Белом псе»? Или в «Позитано»?

Нервно потираю горло. Энни внимательно смотрит на меня и преувеличенно вздыхает:

– Дай угадаю. Ты не можешь нас сегодня отвезти?

Я морщусь. Мне самой противно оттого, что приходится нарушать обещание.

– Извините, девочки. Меня в последний момент вызвали на срочную встречу. Если бы вы могли подождать до завтра…

– Не можем. У Крисси после обеда собрание, – говорит Энни, начиная есть. – Но ничего, мама. Мы понимаем. Конкурс – это очень важно.

– Прости, дорогая.

Я протягиваю руку, чтобы погладить ее по плечу, но она отстраняется.

– Мы и на поезде прекрасно доедем, – поддерживает меня Кристен, которая всегда охотнее сестры прощала мне мою занятость на работе. – Кстати, какую строчку ты сейчас занимаешь? Еще не попала в пятьдесят лучших брокеров Манхэттена?

Я выдыхаю: хотя бы одна из дочерей мной гордится.

– Пока шестьдесят третья, но на следующей неделе надеюсь заключить две сделки.

– У тебя все получится!

Мой телефон вибрирует. Я накрываю его рукой.

– Мне правда жаль.

– Давай! – говорит Кристен. – Пробейся в клуб сильнейших!