Коллектив авторов - Правдивые истории о чудесах и надежде Страница 10

По утрам я вставал в полседьмого, умывался и одевался, а Джейк прыгал вокруг. Потом мы выходили на прогулку. Я водил Джейка гулять в парк Баттерси. Теперь я сам стал одним из людей, выгуливающих собственного симпатичного питомца. Меня это очень радовало. Поначалу я нервничал, потому что Джейк был очень маленьким и хотел играть со всеми собаками, что встречались на нашем пути. Но вскоре я привык, а собаки оказывались настроены дружелюбно или попросту его игнорировали.

Джейку потребовалось полгода, чтобы понять: он не сможет поймать голубя – тот взлетит раньше, и никогда не научится бегать так же быстро, как белка, которая дразнила его каждый день. Но он обожал гоняться за этими двумя, а мне нравилось на него смотреть.

Потом мне начали предлагать заказы, и мы садились в фургон вместе и отправлялись в путь. Джейк укладывался мне на колени на водительском сиденье и дремал всю дорогу. Пока я работал в саду, он носился вокруг и всегда находил, чем себя занять. Перетаскивал в укромный уголок пустые цветочные горшки, оставленные без присмотра, и сваливал их в кучу; таращился и тявкал на каждого выкопанного червяка.

Теперь работа, которая прежде занимала у меня час, растягивалась на два, потому что Джейк путался под ногами и носился по вскопанным грядкам. Но это было неважно: хотя Джейк и отнимал все мое внимание, я радовался каждой минуте общения с ним. Раньше я принадлежал к тому типу людей, которые вечно тревожатся о том, что произойдет, а теперь, после появления Джейка, я больше не тревожился, а просто делал то, что необходимо. Чем размышлять, удачное ли я затеял дело, я занял себя заботами о крошечном существе, которое зависело от моей любви, тепла, от того, покормлю ли я его, напою ли, и постоянно требовало внимания. Благодаря Джейку в моей жизни появился смысл. Это было настоящее, реальное чувство предназначения, и осознание того, что это моя собака, было волшебным.

Когда мы ехали в машине, он любил высовывать в окно мордочку, а иногда и лапу. Я смеялся над ним: «Джейк, не высовывайся». А он смотрел на меня, словно хотел ответить: ну и что ты мне сделаешь?

Когда Джейку исполнился год, мы с ним совершили путешествие по Суррею и побывали в местах, где я вырос, в лесах, где мы с друзьями все облазили в летние каникулы, в парках, где в детстве я допоздна играл в футбол. Мы останавливались в моих любимых местах на берегу рек и каналов, которые я знал, как свои пять пальцев. Теперь мне все виделось в ином свете. Рядом с Джейком каждый день казался новым приключением, новым опытом. Он всему радовался и обожал носиться, разнюхивать и исследовать все вокруг. Должен признать, что его энтузиазм передавался и мне.

Примерно в то же время я начал понимать, что с подросткового возраста страдал от депрессии. Только сейчас, когда мне стало лучше, я полностью осознал свое прежнее состояние и понял, что излечился от душевной болезни благодаря Джейку.

Забота о Джейке действовала на меня, как лекарство. Мы гуляли и играли каждый день. Стали неразлучны. Я брал Джейка с собой на встречи с друзьями; он отлично ладил с людьми и всегда был в центре внимания. Если мне приходилось уходить куда-то без него на пару часов, я всегда ставил ему «Радио 4». Я знал, что, если он захочет в туалет, проблем не возникнет, так как я научил его пользоваться кошачьей дверцей, и он в любое время мог выйти на улицу.

Через пару лет моя жизнь постепенно начала меняться. Если в каком-то доме Джейку были не рады, я не мирился с этим, как в прошлом, а просто переставал общаться с этим человеком. Благодаря Джейку я научился стоять на своем: заступался за него, принимал его сторону и тем самым заявлял о себе. Так я смог сосредоточиться на том, чего действительно хотел от жизни.

Я трудился, не покладая рук, и через два года купил для нас с Джейком небольшую лодку. Мы переехали в наш новый плавучий дом и обосновались на берегу реки в Чертси, графство Суррей.

Хотя Джейк не слишком любил саму воду, он обожал все, что было вокруг. Когда ему приспичивало в туалет, он просто прыгал на берег, а если на палубу заглядывало солнышко, грелся в его лучах. Он жарился на солнце до одышки, потом перемещался в тень, чтобы охладиться, и снова возвращался на солнце. Вместо парка Баттерси мы теперь гуляли рано утром по берегу затянутой туманом реки, а на смену голубям, за которыми Джейк так любил гоняться, пришли утки и гуси.

Постепенно я обустроил все для нашей новой жизни. Я купил фургон понадежнее и ездил в Лондон на вызовы, а потом покупал карту тех мест, где стояла наша лодка, и в свободное время мы снимались с якоря и отправлялись в путешествие по окрестностям.

Обычно в час-два ночи Джейк просыпался и спрыгивал на берег, чтобы сходить в туалет. Легкий стук маленьких лапок будил меня, и я не засыпал, дожидаясь его возвращения. Но как-то раз он отсутствовал дольше положенных нескольких минут. Я встал, открыл дверь, а потом услышал страшный вой. Я бросился на берег, побежал на крик и увидел Джейка, когда тот выбирался из кустов. Слезы брызнули из моих глаз: его задние лапы и хвост безжизненно тащились по земле, и он выл от боли.

Я поднял его, положил в фургон и поехал в службу круглосуточной ветеринарной помощи, где мы были зарегистрированы. Фельдшер сделал Джейку укол морфия и аккуратно уложил его в вольере. Прооперировать Джейка мог лишь старший врач, а тот должен был прийти лишь в девять утра. Фельдшер не знал, что с Джейком, и я в панике уехал.

Я не сомкнул глаз, а утром мне позвонил наш ветеринар Джерард.

– Думаю, у него разрыв межпозвоночного диска. Нужна срочная операция, – проговорил он и добавил: – Есть вероятность летального исхода, Марк.

Я молча кивнул в трубку, а потом сказал:

– Сделайте все возможное.

– Я перезвоню.

Минуты ожидания ползли, как часы, и наконец мне сообщили, что операция по удалению разорвавшегося диска прошла успешно. Мне очень хотелось поскорее увидеть Джейка, но Джерард сказал, что ему пока лучше не двигаться и не волноваться, поэтому желательно подождать сутки.

На следующее утро я приехал в приемную врача первым. Я взял с собой пакетик с окороком – любимым лакомством Джейка, но когда зашел к нему, тот отказался смотреть в мою сторону. Я сел рядом и тихо объяснил, что больше никогда не оставлю его одного. Примерно через полчаса он все же повернулся ко мне и смерил пронзительным взглядом. Он словно говорил: никогда больше не поступай так со мной.

А потом он выхватил у меня из рук ломтик окорока.

– Вот это я понимаю, – воскликнул я.

Позже Джерард рассказал, что у Джейка было серьезное защемление позвоночного нерва, и в течение следующего года ему понадобится интенсивный уход и физиотерапия, чтобы полностью восстановить подвижность в лапах. Я ответил, что готов сделать все, что от меня требуется.

На следующий день я снова навестил Джейка в клинике и вывел его в маленький садик. Спину ему побрили, а от шеи до хвоста тянулись швы. Он не двигался и ничему не радовался, вот я и надеялся, что свежий воздух пойдет ему на пользу. Мы сидели в саду, над нами пели птицы, и вдруг сбоку вдоль ограды пробежала белка. Джейк навострил уши. Его глаза загорелись, он проследил за белкой маниакальным взглядом и залаял.

В тот самый момент я понял, что мы все преодолеем.

Я взял трехмесячный отпуск и каждый день водил Джейка на гидротерапию и физиотерапию. Научился массажу и массировал ему лапы – это помогало укрепить мышцы, и вскоре он снова смог вставать, ходить и, наконец, бегать. Прыгать он больше не мог, но это его не останавливало. Жизнь продолжалась, и с тех пор прошло много лет.

Каждое Рождество я доставал оленьи рожки и накидку и наряжал Джейка Рудольфом. Он любил Рождество, как и я, а когда я познакомился со своей дорогой Мелани, тоже полюбил ее. Когда она приезжала к нам, он всегда радовался, ему было приятно ее внимание. Даже в возрасте шестнадцати лет он по-прежнему раскапывал кротовьи норы и делал всякие глупости, а иногда смотрел на меня таким красноречивым взглядом – ну прямо как человек. Но с годами он стал спокойнее.

Однажды я пошел забрать что-то из фургона, а Джейк тем временем посапывал на берегу под нашей любимой ивой. Я оглянулся и увидел, что он пропал. У меня возникло дурное предчувствие, я весь напрягся и понял: что-то не так. Я бросился туда, где видел его в последний раз, и услышал плеск и поскуливание.

Тогда я и заметил его в воде. Он терпеть не мог воду и пытался удержаться на плаву. Я прыгнул в реку в тот самый момент, когда Джейк пошел ко дну, и вытащил его. Его глаза остекленели, я стал кричать, что он должен дышать, и растирать ему грудь. Внезапно он сделал вдох и выкашлял много воды. Я видел, что он страшно перепугался. Я отнес его внутрь, высушил, угостил куском курицы и уложил спать.

Помню, я сидел рядом и думал: его сердце такого не выдержит.

Когда он начал корчиться от боли, я отвез его к ветеринару. Тот дал ему обезболивающее и предложил сделать укол антибиотиков на случай, если Джейк случайно проглотил в воде какую-нибудь гадость. Но выражение его лица явно говорило: антибиотики бесполезны, потому что Джейка уже не спасти. Врач спросил: