Ники Пеллегрино - До свидания, Рим Страница 11

От меня требовалось расшевелить Бетти, чтобы ее хватило на целый день, хотя получалось это далеко не всегда. Для начала мы выбирали, что ей надеть. Шкафы в ее комнате ломились от роскоши – дорогие меха, стильные костюмы, туфли и сумочки в тон, футляры с драгоценностями и ручными часами, выдвижные ящики с косметикой и парфюмерией. Пока мы искали нужную вещь, подбирали наряд по погоде и настроению, проходила половина утра.

И только когда прическа и макияж были безупречны, Бетти соглашалась выехать за кованые ворота виллы Бадольо. «Нас могут заметить фотографы», – объяснила она как-то раз, хотя сама я ни разу их не видела.

Если день выдавался погожий, а на душе у Бетти было солнечно, она надевала шляпку и темные очки, и мы вели детей в сады виллы Боргезе, покупали им воздушные шары или катались по озеру на лодке. Нас неизменно сопровождали две гувернантки и шофер, и ходить повсюду в такой толпе людей казалось мне как-то странно.

Но если Бетти была не в духе, дети, шумные и непоседливые, только действовали ей на нервы. Тогда мы вдвоем ехали на Виа Кондотти, где она могла пройтись по магазинам, купить что-нибудь хорошенькое и развеяться. Я никогда не встречала человека, который тратил бы деньги так же свободно, как Бетти Ланца – она покупала все, что ей нравилось. «Как говорит мой муж, это всего лишь деньги, – часто повторяла она, разглядывая очередную шляпку или туфли. – И потом, я ведь должна выглядеть хорошо, правда?»

Я никогда не перечила. От меня требовалось не высказывать собственное мнение, а оберегать душевное равновесие Бетти, чтобы после тяжелого дня на студии великого тенора встречала такая жена, какую он хотел в ней видеть – любящая и заботливая, а не погруженная в необъяснимую хандру.

По вечерам на вилле часто собирались гости. За длинным мраморным столом помещалось двадцать человек, и иногда все места бывали заняты. Я, конечно, с ними не ужинала, но всегда оставалась послушать, и когда прислуга вносила в столовую очередное блюдо с морепродуктами или поднос с чистыми стаканами, чтобы гости смогли как следует оценить вино другого сорта, до меня долетали обрывки разговоров и хлопанье пробок. Именно так я и представляла себе жизнь кинозвезд – Марио Ланца меня не разочаровал.

Потом вдруг званые ужины прекратились. Синьор Ланца куда-то исчез, и никто из слуг не знал, где он. Без него жизнь на вилле сразу потеряла блеск, а Бетти совсем опустилась – стала дольше спать, меньше есть и чаще глотать таблетки. Теперь она зависела от меня еще сильнее, чем раньше.

Иногда Бетти сплетничала со мной, как с подружкой. Мне было приятно ее доверие, и, когда она бывала в хорошем настроении, я сама старалась вызвать ее на откровенность. Я любила слушать о ее семье, о пышных приемах, о знаменитостях, с которыми ей доводилось встречаться. Но больше всего я обожала рассказы о Марио.

– Синьоре Ланца путешествует? – спросила я как-то утром, наливая ей чай. – Я не видела его уже несколько дней.

– Нет, просто он… он… ну, вообще-то он в больнице, – сказала наконец Бетти. – О нет, не волнуйтесь, он здоров – просто проходит курс похудения. Марио надо сбросить вес для новой картины, вот он и оставил нас на некоторое время.

– Синьора, а когда он вернется? – спросила я.

На душе у меня скребли кошки, ведь я так и не поговорила с Марио Ланца о Кармеле. Я все ждала удобного момента, но в то же время боялась показаться назойливой и потерять место.

– Скоро – недели через две, – ответила Бетти. – Марио быстро худеет. Врачи держат его на строгой диете и колют мочой беременных женщин. Представляете, Серафина?

Я отрицательно покачала головой. Мне даже в голову не приходило, что кто-нибудь может согласиться на такое.

– Колют мочой? Неужели вы серьезно, синьора?

– Вполне. Последнее слово в диетологии. Якобы помогает быстрее сжигать жир. По крайней мере, так утверждает врач синьора Ланца, а он один из ведущих специалистов Европы.

Меня так и подмывало спросить о его голосе. Слухи, правда, поутихли, а из студии Марио всегда возвращался в превосходном настроении, однако сама я еще ни разу не слышала, чтобы он спел хотя бы одну ноту.

Бетти слегка приподнялась в постели, и я подложила ей под спину подушку.

– Вечно у нас морока с этим весом, – вздохнула она. – Голосу небольшая полнота только на пользу, но на экране Марио лучше смотрится стройным. Поэтому он согласился пройти курс похудения только после того, как записал большинство песен к фильму.

– Так песни уже готовы? – с живостью спросила я. – А вы их слышали?

– Нет, еще нет. Вы ведь знаете, что их записывали в ватиканском «Аудиториуме»? – с гордостью добавила Бетти. – Это собственный театр Папы Римского, и раньше там запрещалось играть музыку с коммерческой целью. Отказали даже великому дирижеру Артуро Тосканини, а моему Марио ответили «да».

– Вот бы послушать!

– Ну, фильм выйдет не скоро – у них впереди много работы. Еще нужно записать одну очень смешную сцену, где Марио пародирует известных певцов. Ах да, и дуэт с девочкой, конечно, с маленькой уличной певицей. Только вот она куда-то пропала, и никто не знает, где ее искать.

Так я узнала о Луизе ди Мео – девочке, которая исполняла под окнами Марио Ланца серенады, пока Кармела сидела дома, не в силах вырваться из-под маминого надзора. Луиза была уличной певицей, и мы часто встречали ее на Пьяцца-Навона и рядом с Испанской лестницей. Она пела в неаполитанском стиле, популярном в то время среди туристов. Когда Марио приехал в Рим, Луиза, видимо, перешла на новое место – на площадь перед его отелем. Бетти рассказала, как они услышали ее голос с восьмого этажа, и оба были очарованы. Луизу щедро вознаградили за пение, и, естественно, она начала приходить каждый день, желая получить еще. В конце концов ее пригласили в номер – лично встретиться с Марио Ланца.

– Луизе девять лет. Марио называет ее кусочком настоящей Италии, – объясняла Бетти. – Он говорит, что она поет очень выразительно, и непременно хочет исполнить вместе с ней дуэт.

– Но в Риме много девочек, которые хорошо поют, – осторожно начала я. – У моей сестры Кармелы, например, чудесный голос. Может, синьор Ланца захочет ее послушать, если Луизу ди Мео так и не найдут?

– Боюсь, Марио нужна только Луиза. – Бетти вздохнула и прикрыла глаза. – Серафина, не могли бы вы задернуть шторы? Солнце светит слишком ярко, у меня болит голова. Если мне станет лучше, попросите Лилиану и Анну-Марию привести детей, но пока не пускайте их ко мне. Ах да, и принесите, пожалуйста, таблетки…

После дня, проведенного на вилле Бадольо, возвращаться домой было нелегко. Еще никогда наша квартирка в Трастевере не казалась мне такой убогой. Теперь я обращала внимание на то, чего не замечала раньше: грязь по углам, облупившиеся стены, старый хлам. Постоянное перемещение между одной жизнью и другой сбивало с толку. Я все чаще ночевала на вилле, ссылаясь на то, что мне приходится рано вставать и работать допоздна. На самом же деле я просто не могла отказать себе в удовольствии поспать в собственной постели под плотным пологом, не пропускающим ни света, ни шума. Лежа под одеялом, слишком взволнованная событиями дня, чтобы уснуть, я думала о том, сколько девушек хотело бы поменяться со мной местами. Конечно, работать приходилось много, зато меня окружала та же роскошь, что и семью Ланца. Я ела одну с ними пищу, спала в их доме, слушала рассказы Бетти.

Мама меня не понимала. Должность служанки казалась ей чем-то унизительным. С того самого дня, когда я вернулась из отеля «Эксельсиор», взволнованная и ликующая, она относилась к моей работе весьма прохладно, как будто я ее разочаровала.

– Ты же просто девочка на побегушках, – негодовала mamma. – Неужели об этом ты и мечтала?

– Я работаю в доме самого Марио Ланца, – возражала я.

– Ты служанка его жены, вот и все. Какая разница, кому прислуживать – ей или любой другой женщине?

– Но это же люди знаменитые, из Голливуда.

– Люди есть люди, знаменитые они или нет, – равнодушно ответила mamma.

– Но ведь мне страшно повезло! Я никогда и не мечтала получить такой шанс.

– Тебе виднее, – пожала она плечами. – Что ж, поработай, пока не надоест, что тобой понукают…

– Не надоест, – отрезала я. – Мне нравится моя работа и нравятся люди, у которых я служу. Я не уйду, пока они во мне нуждаются.

Кармела тоже была разочарована и, кажется, немного завидовала. Она не разговаривала со мной целую неделю и открыла рот только раз, чтобы обозвать меня бессердечной эгоисткой. Еще бы: ведь я пошла в люкс «Купола», чтобы помочь ей, а в итоге помогла только себе. Однако затем Кармела поняла, какие возможности перед ней открываются, и обрадовалась чуть ли не больше моего. Когда я ночевала дома, она часами шепталась со мной в постели – строила планы и мечтала о будущем, нисколько не сомневаясь, что я сумею обеспечить ей вторую встречу с Марио Ланца.