Маркус Зусак - Я – посланник Страница 12

Девушка направляется к окраине нашего городка, к стадиону. Он вытянулся в долинке, и, к счастью, дорога идет под гору. Сейчас – да, а вот как я буду выбираться – сам не знаю…

Наконец мы достигаем стадиона, девушка легко перепрыгивает через изгородь, стаскивает с себя толстовку и оставляет ее висеть на ограде. А я, пошатываясь, перехожу на шаг и падаю на землю под ближайшим деревцем – там тенек, и то хорошо.

Девушка нарезает круги.

Вокруг меня все быстро кружится.

Тошнота наползает, похоже, сейчас вырвет. И пить хочется до невозможности, – но как дойти до крана? Я даже встать не могу, лежу на спине, с меня ручьями течет пот.

«Боже мой, Эд, – вздыхаю я. – Что-то ты вообще не в форме, да…»

«Это точно», – отвечаю сам себе.

«Но это же отвратительно!»

«Да знаю я».

Еще я понимаю, что вот так просто лежать под деревом не годится. Но прятаться от девушки у меня нет сил. Увидит так увидит. Я двинуться не могу, не то что встать и пойти куда-то. А уж как завтра все мускулы будут болеть…

Между тем девушка перестает бегать кругами и приступает к упражнениям на растяжку. К этому времени воздух наконец-то начинает поступать в легкие в нужном объеме, и мне уже полегче.

Она ставит ногу на ограду. Нога длинная и очень красивая.

«Не смей об этом думать. Не смей об этом думать», – твержу я себе.

И вдруг она меня замечает. И тут же отворачивается. Опускает голову и смотрит в землю. Прямо как тем утром. На меня глядит не больше секунды. Я понимаю: девушка сама ко мне не подойдет. Умная мысль посещает меня, как раз когда она снимает одну ногу с ограды и ставит на нее другую. Хочешь пообщаться, Эд? Подойди сам.

Растяжка завершена. Девушка берет толстовку. И тут я резво подымаюсь и иду к ней.

Она начала было бежать, но тут же остановилась.

Потому что все поняла.

Я думаю, она должна это чувствовать: я здесь, потому что она здесь.

Между нами шесть или семь метров. Я смотрю на нее. Ее взгляд упирается в землю где-то в ярде от моей правой ноги.

– Здравствуйте… – выговариваю.

Глупым до невозможности голосом.

И перевожу дыхание.

– Привет, – отвечает она.

Ее глаза все еще изучают землю где-то рядом со мной.

Я делаю шаг. Один.

– Меня Эд зовут.

– А я знаю, – говорит она. – Эд Кеннеди.

Голос высокий, но мягкий – в него можно упасть с разбегу. Чем-то напоминает Мелани Гриффит. У нее похожий голос, помните? Вот и у девушки такой же, да.

– А как ты узнала, кто я? Мне же интересно.

– Ну, папа газету читал, а я твою фотографию видела. Там про ограбление банка было, да?

– Ага, – говорю я и подхожу ближе.

После нескольких неловких мгновений она все-таки поднимает на меня глаза.

– А зачем ты за мной ходишь?

И вот стою я, одолеваемый усталостью, и говорю:

– Я пока еще сам не понял.

– А ты точно не извращенец или вроде того?

– Да нет же!

И тут же начинаю судорожно думать: «Не смотри на ее ноги. Не смотри на ее ноги!»

А она глядит на меня и улыбается – приветливо, как тогда.

– Ну и отлично. А то я уже начала бояться – ты ведь каждый день приходил.

А голосок сладкий-сладкий, даже не верится, что такие бывают. Прямо как клубничный наполнитель в мороженом…

– Слушай, извини. Не хотел тебя пугать.

На губах ее выступает осторожная улыбка.

– Ладно, ничего страшного. Просто… ну… у меня с людьми разговаривать не очень-то получается.

Она снова отворачивается, будто от стеснения ей перехватило горло. Потом говорит:

– Вот… В общем, ты не против, если мы не будем разговаривать?

Она спешит добавить, боясь меня обидеть:

– То есть я совсем не возражаю, чтобы ты по утрам сюда приходил. Просто я говорить не буду, ладно? Я не очень себя удобно чувствую и все такое…

Я киваю в ответ, надеюсь, она это замечает.

– Да не проблема.

– Спасибо.

Девушка оглядывает землю у моих ног в последний раз и вдруг спрашивает:

– А ты, похоже, бегаешь не очень регулярно?

Вкусом ее голоса можно наслаждаться – в данный момент я, например, распробовал на губах девушки клубнику. Вполне возможно, мы вообще в последний раз говорим, и я ее больше не услышу. Но потом все же отвечаю:

– Да, не очень.

И мы обмениваемся понимающими дружелюбными взглядами.

А потом она убегает. Я смотрю ей вслед и слушаю, как босые ступни легонько касаются земли. Чудесный звук. Он напоминает ее голос.

В общем, на стадион я прихожу каждый раз до работы. И каждый день она бегает. Каждый божий день, ни единого пропуска! Помню, однажды утром лил дождь как из ведра – так она все равно наматывала круги.

В среду я беру отгул (оправдываясь перед собой, что человек, у которого есть высокое призвание в жизни, должен идти на жертвы). Швейцар плетется вслед за мной, и мы направляемся к школе. Время около трех, и она выходит после занятий. С ней небольшая компания друзей, и это отрадно. Как я и предполагал, от одиночества девушка не страдает. Хотя, видя такую стеснительность, начинаешь беспокоиться.

Вы никогда не замечали: если смотришь на людей издалека, видишь только картинку, без звука. Как в немом кино. И начинаешь строить догадки: о чем это они говорят? Наблюдаешь, как раскрываются и закрываются рты, воображаешь звуки шагов, шарканье подошв. И все гадаешь: так на какую тему у них разговор? И самое главное – о чем они думают, произнося то, что произносят?

Кстати, я замечаю одну странность. К их компании – сплошь из девчонок – подошел парень. Ну и некоторое время они шли рядом. И моя бегунья тут же стушевалась, принялась смотреть в землю. А когда парень ушел, снова оттаяла.

Остановившись и подумав, я делаю следующий вывод: девушке просто не хватает уверенности в себе. Мне ее, кстати, тоже не хватает.

Возможно, она себе кажется неуклюжей дылдой. И не понимает, что все остальные считают ее очень красивой! Ну, если дело только в этом, все быстро уладится.

И тут же качаю головой.

Осуждающе.

«Как тебе не стыдно так говорить, – отчитываю себя. – Все быстро уладится! Аты почем знаешь? У тебя уладилось, Эд? Сомневаюсь… Вот и у нее так же будет».

Да, я прав. Нечего тут планы планировать и предсказания предсказывать. Нужно делать то, что должно. И надеяться на лучшее.

Я даже несколько раз приходил к ее дому ночью.

Ничего такого не случилось.

Вообще ничего, ни разу.

Я смотрю на себя оценивающим взглядом, на каждое из своих заданий. Вот бегунья, вот Милла, вот жуткая Эдгар-стрит.

Смотрю и понимаю: я даже имя этой девушки не удосужился узнать. Мне почему-то кажется, что ее должны звать Элисон. Но я привык думать о ней как о «бегунье».

Еще я хожу на соревнования по легкой атлетике, летом они проводятся каждые выходные. Девушка, конечно, выступает. Я вижу ее с семьей: мать, отец, младшие сестра и брат. Все одеты в черные шорты и голубые майки с прямоугольной нашивкой на спине. У девушки номер 176, а над ним рекламный слоган какао: «Пей “Майлоу” – расти здоровым!»

Вызывают участников забега на полтора километра среди спортсменов младше пятнадцати лет. Девушка встает, стряхивает с одежды сухие травинки.

– Удачи, – говорит ей мама.

– Удачи, Софи, – эхом повторяет отец.

Софи.

Мне нравится это имя.

Повторяю про себя: «Софи». И осторожно примериваю на ее образ. Что ж, они подходят друг другу.

Девушка все еще смахивает сор со спортивных трусов, а я вспоминаю, что у нее же есть брат с сестрой. Но дети умчались. Девочка отправилась к площадке для метания ядра, а мальчик побежал играть в войну с мелким гаденышем по имени Кирен.

– Я могу поиграть с Киреном? Мам, ну пожалуйста…

– Иди. Но ты помнишь, что скоро твой забег? Слушай объявления, твое – забег на семьдесят метров. Ты понял меня?

– Да, мама. Кирен, пошли!

Некоторое время я сижу и наслаждаюсь тем, что меня зовут Эд, просто Эд. Что у меня не хитрое имя типа Эдвард, Эдмунд или Эдвин. Для разнообразия приятно почувствовать себя совершенной посредственностью.

Софи поднимается на ноги и замечает меня. На лице – удовлетворение. Да, ей нравится, что я здесь. И все равно она почти тотчас же отворачивается и смотрит в землю. Потом отправляется к месту сбора с парой раздолбанных шиповок в руке. Видимо, детям постарше разрешается бежать длинные дистанции в таких кроссовках. Тут ее окликает отец:

– Софи?

Она оборачивается и смотрит ему в лицо.

– Софи, ты можешь выиграть. Ты знаешь, что можешь. Нужно просто захотеть.

– Спасибо, папа.

Она торопливо уходит. И еще раз оглядывается на меня. Я сижу на солнышке, пихаю в рот шоколадную печеньку. Кокосовая стружка облепила мне губу, и стряхивать ее слишком поздно. Софи, впрочем, все равно ее не увидит, с такого-то расстояния. Она глядит на меня и сразу идет дальше. А я уже понял, что нужно делать.

Был бы понаглее, сказал бы, что эта миссия – как два пальца об асфальт. Легче легкого.

Но с наглостью у меня проблематично.

А еще я помню про Эдгар-стрит. И знаю: на каждое легкое, приятное поручение будет приходиться такое, от которого поджилки затрясутся. Так что я благодарен за эту миссию. Погода стоит отличная, девушка мне нравится. Она привлекает еще больше, когда бежит голова в голову с высокой худощавой девчонкой, у которой, похоже, над Софи преимущество. Они долго бегут рядом, но у финиша высокая девочка делает рывок вперед. Она ускоряется, ее поддерживает мужчина: «Вперед, Анни! Да! Да! Давай, моя девочка! Так им! Покажи им! Сделай ее, доченька, сделай ее, ты можешь!»