Джулия Баксбаум - Три правды о себе Страница 13

– Что? – переспрашиваю я, потому что он вдруг буркнул себе под нос что-то неразборчивое.

– Прошу прощения, репетирую роль. – Он показывает мне сценарий, который прячет под прилавком. – Вечером будет прослушивание. Я вообще-то актер.

Бариста по имени Бари (я не шучу, так написано на его бедже) улыбается мне, но неискренне. Словно делает мне одолжение, милостиво одаряя улыбкой.

– Я только что снялся в эпизодической роли в «Больших озорницах». Это новый телесериал, он еще не вышел.

– Круто. – Я размышляю, стоит ли проявить вежливость и сказать, что мне вроде бы знакомо его лицо. Оно мне незнакомо. – А как получить опыт работы в «Старбаксе», если они принимают бариста только с опытом работы в «Старбаксе»? Прямо как с курицей и яйцом, да?

– Э?

– Я имею в виду, как ты сам получил эту работу?

– А, ясно. Я им соврал.

– Соврал?

– Сказал, что работал в «Старбаксе». Несколько лет.

– И тебе поверили на слово? – Я делаю мысленную заметку, что надо будет поправить свое резюме, добавив там строчку: «Старбакс», Оук-Парк 2013–2014, и снова зайти сюда завтра. Но потом очень живо представляю себе первый день на работе с моим якобы опытом. Я обязательно обожгусь паром из кофеварки, или на меня наорет недовольный клиент. Люди злые, пока не получат свой кофе.

– Наверное, я очень хороший актер. – Бариста по имени Бари улыбается снова, и мне кажется, он произносит три фразы одновременно. Фразу, прозвучавшую вслух, фразу, которую он репетирует для роли, и фразу, которую подразумевает его улыбка, а именно: Всего хорошего.

После «Старбакса» я захожу в магазин одежды, кафе свежевыжатых соков, веганскую кондитерскую и студию йоги. Я уже теряю надежду, но тут замечаю крошеную книжную лавку «Зри в книгу!», притулившуюся рядом с магазином дизайнерской детской одежды. Никаких объявлений «Срочно ищем сотрудников» не наблюдается, но, как говорится, попытка не пытка.

Меня приветствует запах книг, как будто я снова дома. Именно так пахло в нашем чикагском доме – бумагой. Я скрещиваю пальцы в кармане и, молясь про себя – только бы все получилось, – пробираюсь к прилавку сквозь книжные стеллажи. В другое время я бы здесь покопалась, выбрала бы что-нибудь интересное, чтобы потом взять эти книги в библиотеке. Но сейчас мне нужна работа. Не то чтобы мне нечем было заняться после уроков. Даже при полном отсутствии личной жизни я каждый вечер сижу допоздна: выполняю домашние задания и готовлюсь к отборочным тестам для поступления в колледж. Но мне нужны деньги. Сегодня я не смогла взять в «Кафеюшечке» даже бутылку диетической колы. (КН не соврал. Автомат принимает не меньше десятки. У меня на обеденной карточке восемь долларов семьдесят шесть центов. Утром я собиралась попросить денег у папы, но мне не удалось застать его одного. Рядом с ним постоянно вертелась Рейчел, и мне сделалось плохо при одной мысли о том, как она полезет в свой кошелек и даст мне двадцатку.)

– Вам помочь, милая? – обращается ко мне продавщица за кассой.

Я вдруг понимаю, что впервые с приезда в Лос-Анджелес вижу женщину с морщинками на лице. У здешних женщин кожа тугая и гладкая, растянутая ботоксом. Без признаков возраста. Не поймешь, то ли дама под сорок, то ли под семьдесят. Но эта женщина не молодится. У нее короткая стрижка, седые волосы и лицо в мелких морщинках. Она одета в свободную льняную тунику вроде тех, что продаются в дорогих этнических магазинах. Возможно, ровесница Рейчел, хотя они явно разной породы. Рейчел – жесткая, эта женщина – мягкая.

– Добрый день, вы случайно не ищете новых сотрудников? – Я слышу в голове голос Скарлетт: Включай внутреннюю богиню. Будь уверенной, сильной, неотразимой. «Неотразимый» – любимое слово Скар, и этим все сказано. Мое любимое слово – «вафля». И еще «экивоки».

Конец ознакомительного фрагмента.