Роушин Мини - Поступки во имя любви Страница 13

Она вернулась домой с семью картофелинами среднего размера, семью куриными филе и семью морковками примерно одинаковой длины. Буханка серого хлеба из непросеянной муки, полфунта сливочного масла, пинта молока. Для ленча – семь баночек клубничного йогурта и семь яблок.

Она разложила свои покупки на кухонном столе и разделила их на группы в соответствии с тем, для какой трапезы они предназначались. Это был план на неделю, и в этом было что-то успокаивающее, поскольку эту сторону жизни она могла полностью контролировать. Симметрия, четкий план делали предстоящие дни предсказуемыми и безопасными.

Энн разрезала хлеб на семь кусков и убрала в морозильник. Куриные филе отправились туда же. Масло она тоже разделила на семь порций, каждую завернула в пищевую пленку. Половину порции она намажет на тост из серого хлеба утром, другую половину съест с картошкой вечером. Все остальные продукты она разложила по целлофановым пакетам, на каждый пакет наклеила ярлычок с названием дня. Пакеты Энн убрала в холодильник, положив так, чтобы их удобно было доставать.

Молоко она оставила нетронутым, не зная, на сколько ей хватит пинты. На три дня? На четыре? На неделю точно не хватит, но литр не продержится свежим столько времени. О молоке ей надо будет еще подумать и постараться сделать так, чтобы оно не нарушало ее новый план.

Энн приготовила ужин и съела его, сидя за кухонным столом. В эту ночь она впервые после ухода Тома спала хорошо.

И пока план работал отлично. Приемы пищи не таили в себе никаких сюрпризов. После того как она написала свой список продуктов, больше не надо было принимать никаких решений.

Среда стала для нее днем похода в магазин. Она заканчивала работу в шесть часов вечера и заезжала в супермаркет по дороге домой. Каждую среду она покупала продукты для семи одинаковых обедов и ужинов, масло, молоко и буханку серого хлеба на завтрак. Никакого джема, ничего, что нельзя было бы разделить на семь равных частей и использовать за неделю. Она чувствовала себя увереннее, зная, что продукты рассортированы.

Энн собрала все необходимое для рисования, сложила в свою большую кожаную сумку, не забыв про антибактериальный спрей. В последнее время она особенно остро осознала, сколько грязи вокруг. Ее короткий визит в колледж в пятницу оказался достаточно продолжительным, чтобы понять, что исключений не бывает. С каких это пор чистота стала для всех совершенно ненужной?

Она вышла из дома с пятиминутным запасом. Энн ненавидела опаздывать.

– Тебе не следовало этого делать, – Фиона разорвала светло-зеленую оберточную бумагу с желтыми плюшевыми мишками.

– Разумеется, следовало. Не каждый день узнаешь о своей беременности. В любом случае это всего лишь пустяк.

Фиона вынула из пакета книгу и улыбнулась.

– «Имена для детей». Очень полезная книга. Мне на ум приходили только самые странные, что-то вроде Кайонаодха и Эрминтруды.

Мег тронула машину с места.

– Тебе определенно нужна помощь. Дес на седьмом небе от счастья, я угадала?

Фиона нагнулась, чтобы убрать книгу в сумку.

– Я ему еще ничего не говорила. Решила дождаться идеального момента, – она легко рассмеялась. – Звучит странновато, но мне просто хочется, чтобы все было хорошо, когда я скажу ему.

– Ничего странного нет. Поступай так, как тебе хочется. Когда у меня появились подозрения, что я беременна Руби, я не могла держать это в себе. Я заставила Генри пойти и купить тест на беременность, и мы вместе увидели результат.

– У нас все случилось слишком быстро, – сказала Фиона. – Дес будет… немного удивлен.

– Он будет в восторге. Подожди, сама увидишь. Генри вел себя как маленький мальчик, – Мег выехала на главную дорогу. – Когда у тебя срок? В мае? В июне?

– Я считаю, что в середине мая. Но посмотрим, что скажет доктор Мерфи.

– Следовательно, ты уйдешь в декрет примерно после Пасхи.

– Вероятно, да… Об этом я пока не думала.

– А я подумала. Меня беспокоит тот факт, что обучение моей дочки прервется. Первый класс в младшей школе – самый важный, ты же знаешь.

Фиона засмеялась:

– Батюшки! Придется мне подыскать себе хорошую замену.

– Ты же знаешь, как тебя любит Руби, правда? Я даже ревную.

– Это продлится ровно столько, сколько я буду ее учительницей. Ты сама видела, какие дети непостоянные.

– Да, я хорошо это помню.

Они были знакомы семь лет, с тех самых пор, когда Фиона начала преподавать в младшей школе Кэррикбоуна. К тому времени Мег проработала там уже год. Она была на четыре года старше Фионы, но это никогда не имело значения. Их дружба не прервалась, когда четыре года назад Мег ушла из школы, чтобы воспитывать дочку, и так и не вернулась.

Машина свернула к воротам колледжа. Мег остановила ее на парковке рядом с черным «Фольксвагеном» и выключила двигатель.

– Должна признаться, что свободный вечер – это еще лучше, когда работаешь дома. У меня такое чувство, будто я вырвалась на свободу.

– Никаких сожалений о принятом решении?

– Меня все об этом спрашивают… Нет, я не жалею. Но, видишь ли, все оказалось труднее, чем я думала. Десять трехлеток могут вынуть из тебя душу.

– У тебя все получится, – Фиона открыла дверцу. – Ладно, давай забудем о детях на следующие несколько часов.

Они направились к входу в здание. Мег посмотрела на пару, маршировавшую вперед и назад перед фасадом здания, у каждого был плакат.

– Это что такое? Протест?

Когда женщины подошли ближе, Мег прочла: «Никакой наготы в Кэррикбоуне» и «Сохраним наш город достойным». Оба плаката были написаны от руки черным маркером на квадратах белого картона, прикрепленного к деревянным палкам – частям ручки от щетки для пола? – зеленой изоляционной лентой.

– Господи, – еле слышно произнесла Фиона. – Это о нас, верно? Это о рисовании с живой натуры.

– Давай выясним, – пробормотала Мег и улыбнулась, когда они подошли к пожилой паре. – Здравствуйте! Могу я спросить, против чего вы протестуете?

– Можете, – мрачно отозвалась женщина. – Здесь проходят вечерние занятия с участием голого человека.

– Это что-то связанное с живописью, я полагаю? – Выражение лица Мег оставалось вежливо-нейтральным.

– Что-то связанное с непристойностью, вы хотите сказать, – парировала женщина. – Я и мой муж, мы почувствовали необходимость выразить наше отвращение.

– Что ж, это ваше право, – сказала Фиона. – У вас отлично получается, – она повернулась к Фионе. – Идем, мы опаздываем на занятия…

– …по ремонту автомобиля, – быстро закончила та.

– Вот идет один из них, – неожиданно сказал мужчина. Мег повернулась и увидела красивого иностранца, имя которого никто из них не запомнил. Он направлялся к ним.

– Вы идете на эти занятия, – обвиняюще сказала женщина, когда парень подошел. – Вы записывались, я видела.

Он посмотрел на них с недоуменной улыбкой на лице.

– Прошу прощения? Я не понимаю.

Фиона схватила его за руку.

– Все в порядке. Он с нами. Он из Польши, – пояснила она. – Очень смущается, по-английски почти не говорит.

– Но он был в той комнате, – настаивала женщина. – Мы его видели.

Она повернулась к мужу:

– Видели, верно?

Тот кивнул:

– Я его помню.

Иностранец переводил взгляд с одного на другого, ничего не понимая.

– Я думать, это…

Мег уверенно подтолкнула его к дверям.

– Он думал, что записывается на курсы по ремонту автомобилей, бедняжка. Потом ему все объяснили. Простите, нам пора бежать.

– Я не понимать, – запротестовал молодой человек, когда они уже шли через вестибюль. – Проблема с занятием?

– Никаких проблем, – ответила Фиона. – Но если ты еще раз увидишь этих людей, скажешь, что идешь на курсы по ремонту автомобилей, понятно? Никакого рисования с живой натуры.

– Нет-нет, я идти рисовать живая натура. Эти курсы я выбрать.

Мег улыбнулась. Они уже подходили к аудитории номер шесть.

– Придется кое-что тебе объяснить.

– Ты даже не притронулась к ужину. С тобой все в порядке?

– Все хорошо, я просто устала.

– Может быть, тебе не стоит идти на занятия? Ляжешь пораньше.

– Нет, я все же пойду. Спасибо, что присмотришь за Оуэном.

– За кем тут присматривать? От него никаких проблем. Тебе следует больше выходить.

Мать внимательно посмотрела на сумку, которую Джеки повесила на плечо.

– Что это там у тебя такое?

– Всего лишь полотенце, – солгала Джеки. Она сказала родителям, что будет заниматься гимнастикой пилатес, и они, разумеется, ей поверили.

– Принеси с собой халат, – посоветовала ей Одри, – чтобы надевать и снимать его.

Джеки представила, как будет снимать халат перед всеми ними, и ее затошнило. Хорошо бы в желудке удержалась та малость, которую она съела за ужином. У нее крутило в животе. Весь день на работе она нервничала.

Но отступать было поздно. Выбора у нее не было. Придется пройти через это. Как-то она выдержит этот вечер, а потом скажет Одри, чтобы та искала ей замену. Джеки открыла входную дверь и вышла в вечернюю прохладу.