Синтия Суонсон - Книжная лавка Страница 14

Он смеется:

– Я вряд ли влезу в эту крохотную ванную.

Ларс все-таки переступает порог, закрывает дверь и осматривается по сторонам.

– Да уж, французы все делают маленьким и изящным. Только порции у них гигантские. – Он похлопывает себя по животу. – Отличный был ужин! Давно не пробовал ничего такого.

– Смотри не налегай на выпечку, – шутливо предупреждаю его. Понятия не имею, почему мне в голову пришла эта реплика. Просто с языка сорвалось.

Тут я замечаю, что Ларс тоже выглядит моложе и стройнее: волосы гораздо гуще, седины почти нет. На нем обычные брюки и белая рубашка без галстука, он спокоен и невозмутим. Когда Ларс улыбается, вокруг синих глаз собираются морщинки, но в предыдущих снах они были куда глубже.

– Ты сногсшибательно выглядишь, – сообщаю я. – Такой молодой и энергичный.

Он наклоняется за поцелуем.

– Ты у меня тоже красавица. – Ларс многозначительно оглядывает меня с ног до головы. – Вся целиком.

Неожиданно я вспоминаю фотографию на стене нашей спальни на Спрингфилд-стрит – и понимаю, где мы. У нас медовый месяц. Мы в Париже.

– Точно! – восклицаю я.

Он снова смеется:

– Ты что-то придумала? Не хочешь поделиться?

Я улыбаюсь:

– Нет, пожалуй. Но кое-что скажу: я хочу, чтобы в нашем доме была такая же зеленая ванная. И чтобы внутри все было цвета морской волны. Мне здесь очень нравится.

– Я – за.

Ларс вновь осматривает комнату, потом переводит взгляд на меня:

– Только, наверное, пусть она будет чуть побольше, как считаешь?

Я сладко потягиваюсь в воде:

– Самую малость.

– Если ты в ближайшее время не вылезешь из воды, то превратишься в черносливину.

– Да уж. Вылезу через минутку.

Украдкой бросаю взгляд на пеньюар, висящий на двери.

Ларс нежно улыбается.

– Я налью нам выпить. – Он выходит и осторожно прикрывает дверь.

В последнем сне мне было страшно закрывать глаза, когда мы оказались в кровати, – потому что если я усну здесь, то покину чудесный придуманный мир и проснусь дома. Сейчас в этой ванной, в теплом коконе счастья, мне вновь становится страшно. Я не хочу просыпаться.

Несмотря на все усилия, дремота все-таки одолевает меня, а просыпаюсь я уже в другой несуществующей ванной – в Денвере. В доме, который никогда не был построен, с людьми, которых нет на свете.

Опять смотрю на руки. Кольца на месте, хотя уже не такие новенькие и блестящие. С отвращением отмечаю, что все морщины вернулись. Осматриваю себя: по бокам и на животе видны растяжки. Кажется, я снова в 1962-м.

Стук в дверь, и голос Ларса:

– Катарина, ты как?

– Хорошо!

– Можно войти?

– Конечно.

Он входит – ему опять чуть больше сорока, это тот самый Ларс, к которому я уже успела привыкнуть. Но он все равно удивителен. Волосы поредели, появился живот, но ослепительно-синие глаза ни капли не изменились. И когда Ларс смотрит на меня, он тоже не замечает морщин и растяжек – я для него всегда буду прекрасна.

– Люблю тебя! – выпаливаю неожиданно. – Такого как есть, люблю до безумия.

Конец ознакомительного фрагмента.

Сноски

1

Да, сеньор. Все в порядке. Спят, как ангелочки (исп.). – Здесь и далее примеч. пер.